Ключ от царства мрака

– Что?

– Голос Лоры. Она с кем-то спорила.

Я ничего не заметил, но, доверившись мнению сестренки, отправился вслед за ней на третий этаж. Александра не ошиблась – Лора была где-то поблизости. Ее присутствие выдавали распахнутые окна и мокрые следы на полу. Отпечатки босых ног вели на чердак.

– Я боюсь, Мишка, – Саша взяла меня за руку. – На чердаке так много темных закоулков, там может произойти все, что угодно.

– Тогда жди меня здесь. Что, если Лора выберется на крышу и нечаянно сорвется вниз? Ее надо остановить.

– Я с тобой…

Запыленные слуховые оконца озаряли вспышки молний, яростно барабанил по кровле дождь, свет фонаря заставлял шевелиться длинные черные тени, и казалось, что каждый находившийся на чердаке предмет ожил, обретя на время грозы подобие жизни. Циферблат старых часов презрительно и зло пялился на наши жалкие фигурки, ухмылялся, наслаждаясь своим превосходством, громадный резной буфет… Признаюсь, я уже жалел, что не послушал Сашу и отправился в это жуткое место.

– Странник… – Голос Лоры заглушил грохот ударов.

– Что с ней? – Позабыв о страхе, Саша ринулась в глубь чердака.

Лора стояла у входа в башенку. Она отчаянно била кулаками в запертую дверь. Потом, увидев замок, сестра вцепилась в него руками, протяжно вскрикнула и сорвала его вместе с петлями.

– Ни фига себе… – только пробормотал я.

А Лора тем временем ринулась в башню, и под ее ногами загрохотали ступени винтовой лестницы. Помедлив, мы с Сашей отправились следом. Оказавшись в комнате на вершине башни, Лора первым делом бросилась к окнам и все так же, голыми руками, начала отдирать закрывавшие их доски… Мы наблюдали за ее действиями украдкой, притаившись на ступеньках винтовой лестницы, но, кажется, предосторожности были напрасны – сестра не замечала никого и ничего вокруг. Упав на колени, она протянула руки к грозовому, расколотому молниями небу и запела на непонятном языке.

– Мне кажется, она хочет освободить Странника, – прошептала Саша. – Открыть проход в измерение абсолютного зла.

– Нет, Лора никогда не пойдет на это. Помнишь наш разговор? Она дала клятву, и я ей верю.

– Я тоже. Но сейчас она явно не соображает, что творит. Представь, Мишка, подсознательно Лора на все готова ради Странника, и сейчас ее подсознание взяло верх над разумом. А может быть, кто-то руководит ею извне?

– Но магическая печать находится в другом месте. Я ничего не понимаю! Ничего!

Озаренная вспышками молний, Лора встала с колен и уперлась руками в воздух так, будто раздвигала створки невидимого лифта. Костяшки ее пальцев побелели, руки напряглись, Лора протяжно вскрикнула, и в тот же миг башню пронзила жгучая черная молния… Мы с Сашей едва не сорвались с лестницы, в считаные доли секунды я уже успел распрощаться с жизнью, однако все обошлось, а страшная молния даже не оставила следа.

– Ты жив? Что это было?

– Кажется, черная молния, я когда-то читал о ней и… Ты видела Лору?

Саша отрицательно покачала головой. Вскочив на ноги, я миновал несколько ступенек и ворвался в залитую потоками дождя комнату. Сестра лежала на полу, закрыв глаза и широко раскинув руки.

– Лора! Лора!

– Где я? – После нескольких мучительных секунд ожидания она очнулась, с недоумением посмотрела по сторонам. – Мишка… Как мы здесь оказались? Почему вы не спите? Почему у меня руки в крови? Кто открыл окна?!

– Ты ничего не помнишь? – спросила подошедшая к нам Саша.

– А что я должна помнить?

– То, ради чего поднялась сюда.

– Мы с Александрой легли спать, было душно, приближалась гроза, донимали комары, я долго ворочалась, а потом уснула… – Лора вновь посмотрела на свои расцарапанные руки. – У меня же ногти сломаны! Какой ужас…

Напуганная, промокшая до нитки, Лора абсолютно не представляла, что с ней произошло. Когда я рассказал сестре о случившемся, она только расплакалась:

– Я стала лунатиком и не ведаю, что творю. Это глупо, это отвратительно! Вы были правы – надо уехать отсюда как можно скорее. Странника не вернуть, но я хочу, чтобы моя любовь к нему осталась светлым чувством, а она потихонечку превращается в кошмар.

Гроза утихла. Дождь барабанил по крыше, вдали громыхал гром, но страшная буря уже миновала наш городок… Спустившись вниз, мы тихонько разошлись по своим комнатам. До рассвета было еще далеко.

* * *

Бледные лица сидевших за столом Антона и Лоры вызывали тревогу – с ними явно происходило что-то нехорошее. Глядя на сестру и брата, я все отчетливей понимал, что они нуждаются в помощи. Возможно, разгадать эту загадку сумела бы баба Глафира – юродивая видела будущее и потому могла дать дельный совет. Оставалось только найти карлицу. Подумав, я решил начать поиски с городской больницы, где впервые встретил эту необычную женщину. Наскоро позавтракав, я отправился в центральную часть Алексина. Однако в больнице меня ждала неудача. Пышнотелая молодая медсестра, опекавшая юродивую, сообщила, что прошло больше месяца с той поры, как она последний раз видела Глафиру.

– Ушла бабулька, – вздохнула она. – Как-то утром вышла за ворота больницы и пошла вперед, не оглядываясь. Я ее звала, но она даже не обернулась. Если встретишь бабу Глафиру, передай, что мы по ней соскучились. Пусть возвращается. Заведующий отделением не возражает. Разве можно в таком возрасте бродяжничать?

Маршрут получился «веселеньким», и из больницы я прямиком направился на кладбище. Вся надежда была на Ромку, возможно, ему удалось получить какую-то информацию о юродивой. Юный натуралист оказался на боевом посту – он старательно наблюдал за вылетавшими из-под корней клена осами и делал пометки в своем блокнотике.

– Привет. – Я подошел к очкарику. – Как поживают твои «зверушки»?

– Здравствуй. – Он растерянно улыбнулся. – Ночью был т-т-такой жуткий ливень, я боялся, что гнездо затопит, но все обошлось.

– Вот и славненько. А баба Глафира здесь не появлялась?

– Нет.

Я задумался, прикидывая, где еще можно повстречать юродивую. Увядшие ромашки по-прежнему лежали на могиле Ивана Орлова, и, вполне вероятно, Глафира могла вскоре прийти сюда с новыми цветами. Но сколько еще времени оставалось до появления юродивой – час, сутки, неделя? Мой взгляд рассеянно скользил по соседним надгробиям, пока не уперся в тонкую, усыпанную сияющими каплями паутинку. Напоминание о ночных кошмарах разозлило, и рука сама потянулась к мерзкой ловушке…

– Подожди! – Сверкнув очками, Ромка заслонил паутину. – Что ты хочешь сделать?

– Прихлопнуть его. Не люблю пауков.

– Он ни в чем не виноват! Знаешь, меня всегда п­п­пугает то, как люди легко идут на убийство.

– Убийство?

– Да. Ведь этот паучок живой. Он п-просто живет, а мы идем и давим таких, как он, давим и даже не думаем, что в этот момент лишаем кого-то жизни.

– Ты и комаров не бьешь?

– Бью, – Ромка опустил глаза. – Это самозащита. Но здесь другой случай. Меня пугает п-п-привычка машинально, не думая, уничтожать живых существ, давить их только потому, что они ползают у наших ног.

Ромка был странноватым пареньком, но его доводы звучали вполне логично. Однако на философскую болтовню у меня явно не хватало времени. Опершись ладонью на памятник Ивану Орлову, я наклонился, собираясь поправить носок, и вдруг почувствовал, как моя ладонь плавно погружается в камень…

– Ромка, ты видел?

– Кажется.

От неожиданности я слишком быстро отдернул руку и теперь не мог с уверенностью сказать, на какой именно выступ надгробия нажал. Серый, шершавый обломок скалы выглядел абсолютно неприступно, и трудно было поверить, что внутри его скрывалась пустота.

– Может, померещилось?

Но Ромка думал иначе – он энергично, сантиметр за сантиметром, выступ за выступом начал ощупывать громадный серый камень. Внезапно в недрах памятника что-то щелкнуло, и из него выполз блестящий, в ладонь величиной цилиндр. Он был очень тяжелым и холодным, будто его долго держали в холодильнике.