Аойя

С этими мыслями он погрузился в забытье…

Андрюшу разбудил неожиданный толчок.

Раздался страшный гул, и яркий свет, словно от большого пожара, осветил лес и палатку.

Мальчик поднялся, но не мог устоять и упал; почва под ним тряслась; слышался грохот скал, падающих в море.

Не в силах подняться на ноги, Андрюша почти ползком выбрался на открытое место.

Все небо пылало, прорезываясь сверкающими языками. Море кипело, из его глубин вырывались клубы паров, а с берега, ущельем, полз поток огня.

Земля потеряла свою неподвижность и, казалось, вот-вот рассыпется и погрузится в волны огня и воды.

После первого ужаса Андрюша сообразил, что происходит извержение вулкана.

Он видел, как пылали костры леса вдоль огненного потока; отделялись от берега скалы и рушились; далеко в море выскакивали столбы огня.

Подземные толчки прекратились так же неожиданно, как и начались, но поднялся ураган такой силы, что мальчик едва удерживался за корни растений.

Ураган перешел в грозу. Полил дождь, смешанный с пеплом. А над всем происходящим царило пламя вулкана, сыплющего искры, и раскаленные камни…

Мысль о Кате пересиливала страх за себя. Все равно, бедствие было слишком большое, да и некуда было от него скрыться: на острове хозяйничал Вулкан, и вся суша была в его воле.

До мальчика доносился отчаянный переполох лесных обитателей: клекот птиц, визг животных, ищущих спасенья.

И в эти минуты Андрюша словно набрался сил от бушевавших стихий: придя в какое-то опьянение, он вскричал:

— Если Катя жива, — я найду ее?

И захваченный притоком силы и надежды, он властно закричал в сторону вулкана, как кому-то живому:

— Слышишь! Я найду ее в твоих владениях!!

И странно, едва стих его звонкий голос, как с вулкана в наступившем затишье Андрюша ясно услышал далекий голос, похожий на звук трубы: — О, го, го!!

Андрюша насторожился, не веря слуху, но совершенно ясно оттуда, издали, еще раз послышалось: — О, го, го!! Без всякого сомнения это быль человеческий голос, мощный, как труба.

Усталости и отчаяния как не бывало. Силы мальчика удесятерились: там кто-то есть!

И возвратившись в жилище, он ощупью разыскал необходимые для дороги вещи, чтобы сейчас же, не откладывая, идти на голос неведомого существа.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ,

благодаря которой читатель немного успокаивается за судьбу героини

Проводив Андрюшу и вернувшись после купания на Прилет, Катя принялась за приведение в порядок хозяйства.

Только на то, чтоб разобраться в обширном багаже, требовалось немало времени, а еще надо было распределить его: более нужное разместить в первой половине, а остальное в «складе» или в «кухне», как назвали друзья заднюю часть палатки.

Работа кипела под руками, домик приобретал жилой вид, получались хорошие комнатки.

Из флага «Путника», который лежал без всякого применения, Катя придумала нарезать белья для постелей, и эта работа пошла быстро: складной ножичек вполне заменил ножницы, которых не было в их хозяйстве.

Солнце было уже за полдень, когда девочка окончила эту работу и вспомнила, что голодна, и что надо подумать о еде.

Приготовив посуду для завтрака, она взяла чайник и направилась к ручью.

День был, как обычно в этой стране, чудесный. В тени леса была прохлада. Щебетали птицы, порхающие в листве, и жужжали пчелки.

Над журчащим прозрачным ручьем Катя задумалась. Забыв цель своего прихода, она не могла оторваться от сверкающих переливов родника, от его трелей, сливающихся с нежным шелестом листьев и с птичьими голосами.

Лучи солнца, пробиваясь сквозь листву, играли по земле и травам.

Мысли Кати были неопределенны и полны тихой радости.

Никогда раньше девочка не была так близка природе с ее особенной жизнью. За время их странствия она много увидела и узнала многое, о чем не думала раньше, чего и не представляла себе.

Она впервые увидела жизнь земли, омываемой океаном, одетой роскошными лесами и цветами.

Она уже знала, что под каждой травкой копошатся золотые жучки, и бабочки с легкими крылышками, и муравьи. Не раз замирали они с Андрюшей над ними, любуясь их крошечной жизнью, а солнце одинаково грело и их, и Катю, и темно-зеленые пальмы, всех одинаково ласкало своим светом.

Земля любить всех детей своих, а солнце любит землю.

Андрюша разузнает все, он найдет дорогу, и они вернутся домой, когда захотят…

Так неопределенно плавали мысли Кати среди радости и счастья природы, и ей казалось, что все на свете хорошо и дружно между собой.

Бедная девочка еще не знала о подземной жизни, которая клокотала под ее ногами, она забыла о вулкане, кудрявой шапкой царившем над островом.

Убаюканная ручьем, Катя заснула, склонив голову к пушистой траве и выпустив из рук приготовленный для воды чайник…

Что случилось с девочкой, она не знала, но проснувшись от своих грез, она долго не могла понять, во сне ли еще она, и что это за обстановка, куда ее точно перенесла сказочная волшебница.

Катя была в пещере, залитой голубым сиянием; стены и верх ее были как бы из стекла.

Тихий вздох прервал недоумение Кати.

Обернувшись, Катя даже вскрикнуть не могла, так велико было ее изумление.

Пред ней стояла стройная девушка в красном плаще с золотыми украшениями на голове, и улыбалась: — «Не бойся меня», — казалось, говорила эта улыбка.

Девушка была такая прекрасная, и улыбка ее была такая ласковая, что Катя совсем не испугалась.

— Пойдем со мной, — сказала девушка и нежно взяла Катю за руку. Они направились коридором в глубину грота.

Катя доверчиво следовала за неизвестной…

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

рассказывает об удивительной отважности и настойчивости героя на пути к цели и о его встрече с живыми существами

Пользуясь светом извержения, Андрюша вначале довольно быстро двигался вперед.

Окрестности были неузнаваемы: нагромоздились новые камни, стволы поваленных деревьев преграждали путь.

В довершение всего предстала новая преграда: идти дальше было некуда, впереди была вода.

Там, где раньше была долина зарослей с «деревом смерти», теперь появился пролив шириною с хорошую горную речку, и вода волновалась и бурлила в этой, образованной землетрясением, трещине.

Андрюша почувствовал, что на сегодня у него нет больше сил двигаться: запах серы и гари сдавливал дыхание, да и мрак, одевший остров, мешал выбрать новую дорогу. Надо было ждать дня.

На обломке расщепленного ствола Андрюша заснул, забыв все напасти…

На утро… но что это было за утро! Первый раз в этой стране мальчик увидел серо-желтое небо без солнца и окутанные мглой предметы.

Все переменилось, всюду было опустошение.

Уцелевшие деревья покрыты были чахлой листвой; вывернутые стволы лесных гигантов беспомощно торчали оголенными корнями, а на месте долины мчались волны потока. Осмотревшись, Андрюша решил, что эта трещина расколола пополам всю сушу. Подтверждалось это еще тем, что вода нового пролива была морская — горько-соленая.

Чтоб достигнуть вулкана, Андрюше надо было перебраться на другой берег.

Блестящая мысль пришла ему в голову: выбрав один из обломков дерева, Андрюша спустил его в воду. Затем, раздевшись, сложил на него одежду и бывшие с ним вещи и поплыл, подталкивая дерево вперед.

Таким способом он совершил переправу на другой берег.

Здесь оделся, внимательно, по компасу, осмотрел местность на случай возврата и направился дальше, к новому, как казалось Андрюше — самому важному открытию.