«Я больше не буду», или Пистолет капитана Сундуккера

враг последний трамвай. Солнце ушло за кусты. Круглая луна выкатилась над забором. Она была розовая и такая раздутая, что вот-вот лопнет. Но скоро ее закрыли плотные облака. Стало темно и душно.

– Как же без луны-то? – прошептал Генчик.

– Это ничего. Главное, что по календарю полнолуние… А то, что гроза, – даже лучше.

– Но ведь в атмосфере электричество. Духи его не любят.

– Не любят в лампочках. А в погоде – наоборот…

Гроза обкладывала «Бермудский треугольник». С трех сторон. Вдали погромыхивало. Лиловые вспышки старались раздвинуть тучи. Поезда на близкой насыпи тоже проносились с грозовым гулом. А в листьях – ни единого движения.

В шерсти у кошки Варвары потрескивали искры, когда она щекочуще терлась о ноги Генчика.

Надо сказать, что полубродячая Варвара испытывала к Генчику симпатию. Давала себя гладить, садилась к нему на колени и сделалась более домашней.

– Ты влияешь на нее благотворно, – говорила Зоя Ипполитовна.

Сейчас Варвара жалась к Генчику, словно тоже чуяла чье-то таинственное присутствие.

За полчаса до полуночи Зоя Ипполитовна зажгла пузатый керосиновый фонарь и выключила во всем доме лампочки. При желтом полусвете фонаря все сделалось другим. Зарницы за окнами – ярче, отдаленные раскаты – суровее, скрип половиц – отчетливей. А в груди и животе у Генчика нарастало замирание.

Встречу с духом готовили, конечно, в той комнате, где коллекция. Слабо искрилась медь подзорных труб, кольца на глобусах и бронзовая рама. На портрет Генчик старался не смотреть. А когда все же не выдерживал и бросал взгляд, казалось, что капитан Сундуккер следит за ним совершенно живыми глазами.

Может, дух уже сидел в этом портрете наготове?

Конечно, бояться было нечего! Дух доброго капитана не может быть злым, ничего плохого он не сделает. Генчик мысленно повторял это все время. Но одно дело – разумные мысли, а другое – чувства. И чем ближе к полуночи, тем сильнее обмирал Генчик. Не только от страха. Еще и от ожидания тайны.

И ни за что на свете не согласился бы он отказаться от встречи с духом капитана.

– Зоя Ипполитовна… Он покажется в натуральном виде? Или только голосом откликнется?

– Думаю, что ни то, ни другое. Мы будем общаться письменно.

Очки Зои Ипполитовны блестели таинственным азартом. Она стала… немного не такой. Непривычной. Может, в ней, как в пистолете, ожила капелька таинственного духа капитана?

Услыхав, что в полном облике капитан не появится, Генчик слегка расстроился. Но и приободрился.

Зоя Ипполитовна расстелила на столе белое полотенце.

– Строго с юга на север, – сообщила она. – Вдоль магнитного меридиана. Это тоже одно из условий.

– А не повредит, что уже не три, а четыре «пол»? – шепотом обеспокоился Генчик.

– Что ты имеешь ввиду?

– «Полотенце» ведь тоже «пол»…

– А! Ну, я думаю, это не помешает…

На полотенце она поставила совершенно белую тарелку. По ее краю были наклеены вырезанные из газеты крупные буквы. Весь алфавит.

Генчик хлопал