Год тысяча шестьсот

— Куда же мы идем?

— На Гаити.

— Нам нечего делать на Гаити.

— А нам нечего делать на Кубе… Мы могли бы отпустить вас, но вплавь, да еще с девушкой, вы до берега не доберетесь. Потеряете направление, и вас унесет в море. К утру мы доберемся до Гаити, сойдем на берег, а вы вернетесь, яхта нам не нужна.

Плавал Клим хорошо, один он бы рискнул, но светловолосый был прав, как поведет себя Ника в воде, Клим не знал. Да и бросить беспомощного дона Мигеля они тоже не могли.

— Как вы отыщете Гаити?

— Будем идти, как идем, прямо на восток.

— Я не вижу компаса.

— Пока все верно. Зыбь — прямо с юга, мы идем вдоль ее волн. Не собьемся.

Клим отдал должное, кто бы там ни был светловолосый, дезертир или еще кто, но в создавшейся обстановке он разобрался уверенно. Тут они опять услышали мотор катера, в тумане было невозможно определить, откуда доносится звук. Клим прислушался, но гул мотора стал затихать и вскоре пропал совсем.

Стукнула дверь каюты, к ним подошел помощник светловолосого, присел рядом на корточки.

— Ушли!

— Похоже.

— А здорово они дали по крыше. Чуть бы пониже…

— Ника! — крикнул Клим.

— Я сейчас! — услышал он.

— В порядке девушка, повязку меняет старику, — темноволосый повернулся к товарищу. — Может, отпустим ребят?

— Лодки оторвались на ходу.

— Что теперь?

— А ничего. Поплывут с нами.

Они сидели за спиной Клима, по обеим сторонам люка. Автоматы лежали у них на коленях… «Сколько здесь до Гаити? Километров двести пятьдесят десять часов хода…»

Он взглянул на циферблат указателя бензина, пригляделся, постучал по нему пальцем.

— Что? — сразу спросил светловолосый.

— Как я понимаю, бензин кончается.

Светящаяся стрелка бензоуказателя, подрагивающая возле «ноля», дополнительных объяснений не требовала.

— Может, у старика есть запасные баки?

— Вряд ли. Он не уходит далеко от берега.

Они переглянулись молча, — конечно, им не хотелось, чтобы рассвет застал яхту где-то вблизи берегов Кубы, где ее сразу обнаружат с патрульного самолета. Говорили вполголоса, гул мотора мешал что-либо разобрать.

Опять скрипнула дверь каюты.

— Могу я выйти на палубу? — попросила Ника.

— Выпустите девушку, — сказал Клим. — Что ей там делать одной? Иди сюда, Ника!

Они присели рядом, у входа в каюту.

— Как там дон Мигель?

— Поставила свежий бинт, у него все время сочится кровь. Он так и не пришел в себя.

— Жаль старика. А ты напугалась, когда обстреляли яхту?

— Я не сразу поняла. Что-то застучало по крыше. Парень крикнул: «Садись на пол!» А тут стрелять перестали.

Ника оглянулась на похитителей, которые сидели в кормовом отсеке и молча курили, и осторожно сунула Климу в руки нож.

— Что это?

— Возьми. Он, по-моему, про него позабыл. Интересный нож, с пружинкой.

— Как он к тебе попал?

— Мне нужно было отрезать бинт, я сказала: гив ми э найф! И он сразу мне его подал, а потом так и не спросил про нож. Вообще-то, кажется, этот парень неплохой.

— Жаль, что ты не попросила у этого неплохого парня автомат.

— Ты только не вздумай чего делать с ножом. Я взяла его просто так, на всякий случай.

— Понимаю. А как там у кавалера де Курси?..

— Клим, и не думай. Тебя они подстрелят, запросто.

— Да нет, я так…

— Куда они едут сейчас?

— В море говорят: идут.

— Так куда они идут?

— На Гаити.

— А мы им зачем?

— Теперь уже не нужны. Нам вернуться не на чем.

Клим мотнул головой в сторону борта, Ника наклонилась, подтянула конец веревки. Она не стала ни охать, ни плакать — это Климу определенно понравилось, с нервами у Ники было все в порядке.

— Сколько здесь до Гаити? — только спросила она.

— Дело в том, что до Гаити мы тоже не доберемся, у нас кончается бензин.

— И тогда что?

— Будем болтаться в море, туман рассеется, нас кто-нибудь подберет. Мы на пути следования как пассажирских, так и военных судов, я так понимаю.

— А тогда как же эти приятели?

— Ну куда им теперь деваться? Тоже будут ждать. Может быть, надеются, что на нас наткнется чье-то нейтральное судно. Тогда нашим знакомым повезет.

— Это надо же! — сказала Ника. — Как в кино: похитители, автоматы…

— Да, интересно. И не смешно.

— Не смешно — это верно. Что там Петрович сейчас думает?..

Туман был холодный, но из дверей каюты тянуло теплом. Ника подобрала под себя ноги, привалилась к Климу плечом. Яхта шла, раздвигая плотный туман, как вату, клочья его ползли по палубе, цеплялись за крышу каютной надстройки. Мертвая зыбь чуть покачивала яхту с боку на бок, это помогало светловолосому держать направление. Но вот мотор чихнул раз… другой. Светловолосый подергал рычажок, мотор заработал опять.

— Все, приехали, — сказал Клим.

И мотор тут же замолк, на этот раз окончательно. Яхта еще скользила по инерции, было слышно, как журчит за кормой вода.

Светловолосый выключил зажигание и сложил руки на коленях.

— Сколько успели пройти? — спросил его товарищ.

— Километров тридцать, думаю, — он выругался сквозь зубы.

Его помощник взял автомат, положил прикладом на плечо.

— Спать хочется, — сказал он.

— А чего тебе еще хочется?

— Есть хочется. У старика в каюте, пожалуй, есть какая-нибудь еда. Бутылка с вином там была.

— Уже приложился?

— Выпил стаканчик. Чего мне там было еще делать? Девушке предлагал она отказалась. Пошли в каюту, что нам теперь здесь торчать!

Он решительно повернулся. Светловолосый колебался какое-то время, но тоже понял, что делать ему на палубе нечего, отправился следом.

Белесоватое свечение тумана исчезло, видимо, ночное небо затянули тучи. Море по-прежнему было тихим, но зыбь осталась. Яхта бесшумно покачивалась с борта на борт, как колыбель.

— Сколько осталось до утра? — спросил Клим.

— У тебя же были часы.

— Оставил в гостинице.

— Сейчас примерно половина второго.

— Как ты знаешь?

— У дона Мигеля в каюте часы.

— Ах, да, я и забыл — морской хронометр.

— Когда я уходила, он показывал без пяти час.

— До рассвета еще часов пять.

— Так долго?

— Тропики — светает поздно и сразу. Тебе не холодно?

— Пока нет. Тропики же.

— А в тропиках как раз ночами бывает холодно.

— Ты что, уже был здесь?

— Нет, учил по географии, еще в школе.

Он обнял Нику за плечи. Она доверчиво придвинулась к нему. Они помолчали несколько минут.

Вдруг Ника подняла голову:

— Слышишь?

— Ничего не слышу.

— Гудит что-то.

— Может, самолет? Ника взглянула вверх.

— Нет, это не самолет, это оттуда, — она показала на море.

— Ага, вот и я слышу.

Гул нарастал быстро и как-то угрожающе. Климу казалось, что он не только слышит, но и ощущает этот гул ногами. Он выпрямился, тревожно завертел головой по сторонам. В каюте, видимо, тоже услышали, кто-то выскочил на палубу.

— Смотри! — показала Ника.

Но Клим уже и сам увидел темное пятно за пеленой тумана. И это темное пятно стремительно надвигалось на них. Он первый догадался, что это такое. На размышления ему уже не оставалось времени, он только успел подумать, что нужно побыстрее убираться с дороги. Схватив Нику в охапку, Клим сильным прыжком, прямо через фальшборт, перебросился в море.

И пока он летел до воды успел услышать удар, треск, кто-то закричал отчаянно на яхте — все это слилось воедино, и волна сомкнулась над его головой…