Серебристое дерево с поющим котом

бессовестно показал дяде нос. Дядя взвыл и кинулся…

Степан Степаныч не учел в этот миг коварства другого скверного мальчишки. Пека успел подставить ногу, и Ло­шаткин полетел головой вперёд.

Это было похоже на удар чугунной груши, которой ло­мают старые дома. Степан Степаныч врезался в стеллаж со всякой аппаратурой, и на него посыпались доски, банки, ящики, приборы и мотки проволоки… Потом выяснилось, что ценные вещи не пострадали, но в этот момент звона и грохота было много.

Степан Степаныч, однако, сидел на полу не больше трёх секунд. Вскочил и вновь кинулся за Антошкой. Теперь Лошаткиным владели уже не коммерческие планы, а без­оглядная злость. Поймать и р-разорвать на клочки!..

Антошка же наоборот – совсем пришёл в себя. Он про­скочил мимо Пеки и крикнул на ходу:

– Рубильник!

Рубильник был выключен. Значит, его следовало вклю­чить! Держась за ушибленную Лошаткиным ногу, Пека на другой ноге допрыгал до щитка. Он понял: Антошка решил превратиться в капельку и ускользнуть в ближайшую щель! Пусть тогда Лошаткин совсем лопнет от ярости! И Пека толкнул вверх рукоятку с красным шариком.

На чердаке в это время творилось невообразимое! В вихрях пыли, мусора и обломков метался по кругу, вдоль стен, Антошка, а за ним – потерявший голову коммерсант. Антошка набирал скорость. Чтобы в решительный момент Лошаткин не успел ничего сообразить и “надавить на тор­моза”. Потому что Антошка вовсе не собирался превра­щаться в Капа! Разве мог он оставить на разгром взбесив­шемуся врагу любимый чердак и не менее любимого Пеку?

Антошка сделал ещё один виток и с размаха влетел в преобразователь. Но не с того конца, с которого влетал, чтобы стать Капом. С другого! Поскольку был он уже маль­чишкой, ничего ему, конечно, не грозило. Как ворвался в биокамеру Антошкой, так Антошкой и вылетел с другой стороны.

Степан Степаныч, полный неудержимого стремления догнать обидчика, ринулся следом. И вошёл в бочку, как поршень входит в трубу. Точно по калибру. Он мог бы да­же застрять, но…

Ощутив обморочную легкость в теле и путаясь в непо­нятно обвисшей одежде, Степан Степаныч Лошаткин выле­тел из бочки и обалдело встал на четвереньки.

Антошка рванул рубильник. Затем на всякий случай выхватил из “Проныры” картонку с программой и сунул под майку.

И не стало обратного пути для Степана Степаныча, ко­торый отныне сделался просто Стёпой.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ Злоключения Стёпки Лошаткина по прозвищу Буца

О горькой судьбе Степана Степаныча, окунувшегося в детство, можно было бы написать отдельную книгу. О его ощущениях, переживаниях, приключениях и сложных от­ношениях с супругой Венерой Евсеевной. Но он всё-таки не главный герой этой повести, и потому ограничимся са­мыми основными событиями.

…Конечно, сперва Степан Степаныч ничего не понял.

Подхватил упавшие брюки и яростно засопел. И увидел, как два отвратительных мальчишки (которым место в спец­школе для юных преступников) нагло хихикают. И даже откровенно смеются. Он шагнул к негодяям,