Тридцать три - нос утри...

ставшимися от обеда макаронами, он поиграл с Галкой, потом она уснула. Винька вышел на “палубу”.

Над обрывом и Вокзальной улицей распахнулся оранжевый закат. Солнце ушло за старую церковь, но еще выбрасывало в небо лучи. И, чтобы избежать несчастий и тревог, стоило обратиться к нему. На всякий случай.

Винька взялся за трубчатые перила и зашептал:

– Солнышко ясное, Солнышко красное, золотое и живое! Сделай, чтобы все было хорошо – у мамы, у папы, у Люды, у Галки, у Коли. И у Кудрявой… И у меня… И Варя пусть сдаст экзамены… И пусть мне не приснится яма… И…

Но тут его из окна окликнул тихий Никита:

– Виньчик, будешь в лото играть? Иди, все на кухне собрались.

– Подожди… Ладно, буду! – Винька любил играть в лото.

Никита не дал закончить просьбу к Солнышку. Винька не успел сказать про защиту от духа Тьмы.

Если заклинание кто-то перебивал, надо было начинать его снова, такое правило. Но все повторять – это долго. Да Никита и не отстанет, будет торчать в окне и звать… А может, хватит и того, что сказано? Ведь Винька же успел шепнуть, чтобы с ним не случилось ничего плохого. Может, специально упоминать про духа не обязательно?

Винька решил, что не обязательно.

Потом он со всеми обитателями “таверны” играл на кухне в лото и довольно удачно: выиграл пятьдесят копеек, закрыв “квартиру” бочонком с двумя тройками.

– Тридцать три – нос утри! Баста!

Еще три таких выигрыша, и можно будет купить билет на утренний сеанс в “Победе”.

Но полузабытое опасение чуть ощутимой занозой все же сидело в нем.

И оказалось, что опасался Винька не зря.

Вторая часть Винька и Тьма

Знак кометы

1

Новый день был не похож на вчерашний – небо хмурилось. Но холоднее не стало и дождиком с утра не брызгало.

Винька побежал к Кудрявой. Но бабушка сказала, что Кудрявую мама увела сдавать анализы.

– С самого раннего часа… Замучают дитя еще здесь, до операции.

Винька понимающе повздыхал. Он перед лагерем тоже помаялся с анализами.

Затем Винька пошел к Эдьке Ширяеву. У его дома собрались восемь ребят. Разделились на две команды и гоняли мяч до полудня. Эдька сказал, что надо тренироваться до упаду. Нельзя же допустить нового позора, если опять придется играть со “смоленскими” или еще с кем-нибудь.

Тренировались героически, хотя временами сеял дождик, трава стала скользкой, а мяч разбух. Наконец умаялись. Рядышком сели на мокрые бревна у Эдькиного забора. Винька пожаловался, что вчера из-под бревен кто-то “увел” рогатку.

Кудрявый Ромка, младший Эдькин брат – человек справедливый и дерзкий – рывком обернулся к соседу.

– Груздик! Ты же сегодня утром рогаткой хвастался! Говорил, что нашел!

Груздик (тот, что больше всех наскакивал на Виньку зимой, при первой встрече) заелозил на бревнах.

– А чё?.. Ну, нашел. Вовсе и не под бревнами, а в траве. Я иду, а она лежит…

– Ну, Груздь, – нехорошим тоном сказал Эдька.

– Паразит, – более четко высказался Ромка. Красть оружие считалось делом бесчестным.