Тридцать три - нос утри...

о сообщила Варя. – “Ай” это когда вот так!.. Тьфу! Откуда в тебе пыль да сажа всякая!

– Так тебе и надо… Ух ты! Смотри! У твоей ноги!

У Вариной босоножки двигался, подминая травинки, тяжелый, как танк, жук-рогач.

– Что? Где?.. А-а-а!!

Варя взлетела со ступеней, Винька – кубарем с ее колен. Встал на четвереньки – и обратно к жуку.

Виньке нравились эти жуки-великаны. Они были мирные и красивые. Могли, конечно, тяпнуть за палец, но, во-первых, не надо зевать, а во-вторых, следует обращаться умело.

– У, кровожадная Варвара! Чуть не раздавила беднягу… – Он ухватил рогача за твердую спинку. – Чего испугалась? Погляди, какой замечательный! – Винька встал, протянул Варе жука.

– А-а-а! Уйди, Винегрет!

– Трусиха. А еще в учительницы собираешься. Подумай, что будет, если тебе однажды такого зверя под классный журнал подсунут?

– Помру на месте, – убежденно сообщила Варя издалека. – Винька не подходи… Кому сказала! А-а!..

– Да не буду, не буду… – Винька сел на ступень, вытащил из тесного кармана штанов, спичечный коробок.

Спичек в коробке не было, а лежали всякие полезные вещи: сломанный довоенный значок “Ворошиловский стрелок”, сделанный из проволоки кузнечик-прыгун и несколько гильз от патронов мелкокалиберки. Эти гильзы назывались “пистончики”. В лагере пистончики водились у всех мальчишек, потому что неподалеку находилось стрельбище областной организации “Досарм”.

Такие крошечные гильзы годились для многого: ими стреляли из рогаток, в них свистели, ими играли как солдатиками. А еще их можно было присасывать к нижней губе: идет человек, а губа у него, будто у дикаря, украшена латунной звенящей бахромой…

Мелкие вещи Винька затолкал обратно в карман (все это левой рукой, в правой был жук, он сердито шевелил рогами и лапами), посадил в коробок пленника. Рогач еле поместился.

– Засушишь для коллекции? – понимающе сказала Варя.

– Ненормальная, да? Если тебя засушить, тебе понравится?

– А тогда зачем он?

– Кудрявой покажу. Поиграем и выпустим…

Винька встал, отправил коробок в карман. Варя передернулась:

– Ходить с таким страшилищем в кармане… И сам страшилище. Умылся бы ты, Винегрет, а то как папуас.

Голосом, каким в лагере рассказывали жуткие истории, Винька продекламировал:

– Вот идет черный-черный папуас Винегрет. На его черных штанах черный-черный карман. В кармане черная– черная темнота. В темноте сидит рогатый и кусачий черный-пречерный жук…

Варя, осмелев, сказала, что Винька не черный, а просто чумазый. И штаны его когда-то, может, и были черными, но теперь…

– В них пыли больше, чем вельвета.

– Зато жук-то уж по правде чернее черного!

Но Варя заявила, что жук тоже не черный.

– Он с зеленом отливом, я разглядела.

– Она разглядела ! Зажмурилась и орала…

– А сперва разглядела… И, если хочешь знать, ничего полностью черного вообще не бывает на свете. Ни-ко-гда.

– Как это?

– А вот так. Я про это как раз недавно повторяла по физике. Черный цвет