Серебристое дерево с поющим котом

остроили мы её, сами отлетели в сто­рону, а она – на месте…

– Разве так может быть?

Антошка вздохнул:

– Большие капли говорят, что не может… Но вот Маркони же научился делать такое, во что взрослые не верят. Может, и у меня получится. И тогда…

– Что? – нетерпеливо сказал Сеня.

– Я построил бы над Ллиму-зиной громадную радугу. Не дугу, а полный круг. А в нём – ещё и ещё. И в каждом по сорок цветов…

– В радуге же только семь!

– Это человеческий глаз видит семь. А вообще-то спектр бесконечен… А этот главный круг пересекался бы с другими кольцами и дугами. Они соединялись бы друг с другом как мостами. Целый разноцветный город… И он бы не исчезал, а только время от времени изменял свои краски и узоры…

Сеня промолчал, позавидовал тихонько и сказал уве­ренно:

– У тебя, Кап, это обязательно получится. Ты всё так здорово придумал… А у меня вот в голове полная каша. Не знаю, что из меня выйдет.

– Из тебя выйдет писатель, – уверенно заявил Ан­тошка. – У тебя замечательные рассказы. Егор Николае­вич на теплоходе давал мне читать ваш клубный альманах, твои рассказы лучше всех.

– Чушь, – сказал Сеня искренне и грустно. – Это и не рассказы даже, а так… упражнения фантазии.

– Ну, что ты! Я читал и хохотал. О профессоре с три­надцатью хвостами…

– Вот именно что хохотал… Думаешь, это трудно при­думать? Тринадцать хвостов, бабка на электронной метле или змей-горыныч, который вздумал участвовать в шахмат­ном турнире… Про такое сколько угодно можно насочи­нять. А зачем?.. Вот если бы написать что-то, чего люди никогда не читали… И что-то разгадать… Ну, про беско­нечность и про Вселенную: зачем она на свете? И зачем мы?.. Кап, а может, мы затем, чтобы во всей Вселенной построить громадную радугу?

– Может быть… – откликнулся Антошка. – Но, Се­ня… Когда люди твои рассказы читают, они ведь смеются и радуются. Правда! Значит, ты сделал капельку радости. А общая радуга – она ведь из множества капелек и состо­ит. Значат, ты не зря…

– Не знаю, – сказал Сеня, – та ли эта капелька…

Сеня Персиков ничуть не притворялся, когда говорил Антошке о своих печальных сомнениях. С недавних пор он и правда разлюбил свои рассказы. Он понимал, что на­учился сочинять их умело, так, чтобы взрослые члены клу­ба “Рагал” аплодировали. и восхищались. Ну а дальше-то что? Не этого Сене хотелось. Он мечтал написать такое, что хоть на миг заставило бы людей забыть о ежедневных заботах и понять что-то большое, главное… Но что? Этого главного Сеня пока и сам разгадать не мог. Ощущал толь­ко, что оно есть. Громадное, тревожное, хранящее все раз­гадки жизни… Он это чувствовал, но словами объяснить не мог. Ни Антошке, ни даже себе.

Поэтому с мая Сеня не брался за тетрадку и карандаш. Просто жил, как вся компания друзей с улицы Гончарной. Тем более что случилось чудо, отвлекающее от печальных мыслей, – появился среди друзей Антошка…

Кстати, может показаться странным, что компания сло­жилась такая пёстрая по возрасту и характерам. Скажем,