Мила Рудик и кристалл Фобоса

— Приемный? А где твой родной отец?

Гарик ответил не сразу. Он прикусил нижнюю губу, то ли потому, что ему не очень приятно было говорить на эту тему, то ли от усердия, с которым он продолжал вырисовывать линии на снегу. Мила решила, что, наверное, второе — Гарик не выглядел мрачным или расстроенным. Но когда он ответил, она засомневалась, что правильно понимает его настроение.

— Гильдия, — коротко произнес он, но этого было вполне достаточно, чтобы Мила все поняла. — И мама тоже.

Мила опустила глаза на свои ботинки, облепленные по краям снегом, как ватой. Ей подумалось, что у них с Гариком больше общего, чем ей казалось поначалу.

— Когда был маленький, больше всего на свете хотел вырасти и стать очень сильным магом, чтобы отомстить, — ровным голосом сказал Гарик. — А когда вырос, понял, что мстить некому. Я живу здесь и сейчас, а Гильдия, как и смерть моих родителей, остались в прошлом. Мы не совпали по времени.

А в этом они были не похожи: Гарик жил сегодняшним днем, а она, Мила, одержимо искала связь с прошлым и ничего не могла с собой поделать.

— А если бы было кому мстить, ты бы отомстил? — неожиданно для себя самой спросила она вдруг.

Гарик наконец перестал чертить на снегу и, надев перчатку, повернулся к Миле.

— Да. Если было бы кому, я бы отомстил.

В его голосе не было ненависти или обиды, простая констатация факта: именно так бы он поступил.

Мила кивнула и решила сменить тему.

— Почему твой приемный отец считает, что ты тратишь свои способности на ерунду? Что он имеет в виду?

Гарик лукаво улыбнулся и кивком головы указал куда-то вперед.

— Да вот что-то вроде этого.

Взгляд Милы остановился на неуклюже изображенной прямо на снегу фигурке. Гарик тихо засмеялся, глядя на растерянную Милу. Рассматривая смешную девочку с растопыренными ручками и длинными кудрявыми волосами, Мила и сама улыбнулась. Видимо, чтобы у нее не оставалось никаких сомнений в том, кого изобразил автор, справа, возле фигурки, имелась подпись: «Мила».

— Похоже, — с трудом сохраняя серьезность в голосе, сказала Мила.

— Я старался, — в тон ей ответил Гарик.

Переглянувшись, они дружно засмеялись. Потом Гарик поднялся со скамьи и, протянув Миле руку, спросил:

— Хочешь горячего шоколада? В «Слепой курице» сейчас наверняка можно найти свободный столик.

Мила кивнула, соглашаясь: да, в любимом кафе всех студентов Думгрота в эти дни и правда не должно было быть людно — большинство из них уехало из Троллинбурга на каникулы; и да, она очень хотела горячего шоколада.

Она положила руку в его ладонь и почувствовала, как он несильно сжал ее пальцы и потянул руку на себя, помогая подняться со скамьи. Памятники Трем Чародеям, одетые в снежные мохнатые шубы, казалось, завистливо наблюдали за ними, словно и сами были бы не прочь угоститься горячим шоколадом в теплой и уютной зале троллинбургского кафе, вместо того чтобы торчать тут на морозе. Обернувшись, Мила благодарно улыбнулась им — ей казалось, они знают, за что.

Когда ребята уже миновали Главную площадь и свернули на улицу, ведущую к «Слепой курице», Мила заметила, что Гарик все еще держит ее за руку. Ощущение было странное и непривычное. Но отнимать руку она не стала.

На Рождество в Львином зеве по-прежнему было пусто. И тем не менее под елкой в гостиной высилась целая гора рождественских подарков от многочисленных родственников, друзей и знакомых обитателям Львиного зева. Мила подумала, что подарки пролежат здесь, как минимум, еще пару дней в ожидании адресатов — когда меченосцы начнут возвращаться с каникул. Она решила посмотреть, нет ли в этом ворохе упаковок и свертков чего-нибудь и для нее.

Ожидания ее не обманули. Почти сразу же она обнаружила сверток со своим именем, перевязанный блестящей лентой с огромным бантом, — посылка от ее опекунши.

Акулина подарила Миле красную кофту. На левой стороне, на груди, был вышит меч, а на правой — вензель с начальными буквами ее имени «МР». Кроме того, к кофте прилагались новые синие джинсы. Мила подумала, что если она оденет эти вещи одновременно, то будет выглядеть как ходячий флаг Львиного зева. Может, Акулина именно на это и рассчитывала? Это было бы не удивительно, учитывая ее чувство юмора.

В этот момент под елкой в нагромождении подарочных упаковок что-то шевельнулось. Мила отложила в сторону кофту и джинсы и наклонила голову. С минуту она смотрела, не отрываясь, но никакого движения не заметила. Озадаченно хмыкнув, Мила взяла в руки подарки Акулины, чтобы сложить в пакет и отнести наверх, но краем уха опять уловила какой-то шорох.

Она во второй раз отложила одежду и решительно повернулась к пакетам. Осторожно подняла самую верхнюю нарядную упаковку, перехваченную фиолетовыми лентами. Ничто не шелохнулось. Потом подняла еще одну, с таким ощущением, что сейчас из самой глубины новогодних подарков на нее бросится какое-нибудь неизвестное существо. Протягивая руки к плоскому свертку, обернутому в бумагу с большими красными маками, Мила громко ойкнула, потому что соседняя коробка вдруг подпрыгнула и ударила ее по пальцам.

Квадратная коробка средних размеров в зеленой упаковочной бумаге была перевязана толстым канатом и вверху закреплялась большим узлом. С одной стороны к канату был прикреплен небольшой свиток. Мила протянула руку, чтобы снять свиток и посмотреть, кому предназначен подарок. И снова коробка яростно подпрыгнула, а падая, разбросала в стороны другие подарочные упаковки. Одновременно с этим от каната отскочил желтый свиток, угодив прямо на колени Милы.

Она взяла его в руки, развернула и с удивлением посмотрела на текст. Судя по имени, указанному в этом свитке, подарок предназначался ей:

И подпись — «Непрошеный друг».

Коробка еще раз подпрыгнула, и Мила поняла, что у нее нет никакого желания ее открывать. И что значит «непрошеный друг»? От таких друзей можно ожидать чего угодно.

И все же после долгих колебаний Мила решила раскрыть упаковку. Каково же было ее удивление, когда изнутри на нее уставилась пара желтых глаз.

Маленькое существо, размером не больше футбольного мяча, с интересом смотрело на Милу сияющими янтарными глазами. Кончик синего языка забавно выглядывал из пасти, что придавало выражению мордочки крайне любопытствующий вид. А маленький драконий хвост с похожим на наконечник стрелы уплотнением на конце осторожно елозил по дну коробки: то влево, то вправо. По всем признакам, перед Милой был самый настоящий щенок драконовой собаки.

И видимо, щенку надоело рассматривать Милу, потому что он вдруг прыгнул вперед, словно и правда вообразил себя мячом, и, пролетев полметра, растянулся в шаге от Милы, раскорячив все четыре лапки: передние — собачьи, задние — драконьи.

Мила рассмеялась — до того забавно выглядел щенок с лапами, торчащими в стороны от туловища, — но тут же ей пришлось проглотить смех, поскольку малыш, подскочив на все четыре лапы, вдруг оскалился, продемонстрировав не по возрасту внушительные клыки, и грозно зарычал.

— Эй, я пошутила! — миролюбиво сказала Мила, поднимая руки ладонями вперед. — Я больше не буду над тобой смеяться, честно!

Она и забыла о повышенном самолюбии драконовых собак, которые не терпят, когда над ними потешаются.

Щенок тут же перестал рычать, словно понял, что сказала ему Мила (а может быть, и правда понял), и решил пойти на мировую.

— А ты симпатяга, — улыбнулась Мила, когда щенок с любопытством принялся обнюхивать ее колени. И вдруг опомнилась. Потянувшись за отброшенным в сторону свитком, она развернула его и еще раз прочла: «Миле Рудик. Львиный зев». После чего, озадаченно улыбнувшись, посмотрела на щенка. — А ты знаешь, что мне тебя подарили?

Драконовый щенок в этот момент пытался забраться к ней на колени. Мила протянула руки и, подхватив щенка под передние лапы, подняла в воздух. Она села на пол, вытянув вперед ноги, и положила щенка на юбку.