Юра Красиков творит чудеса (Журнальная версия)

В каждое полушарие было впаяно кольцо, к каждому кольцу была привязана довольно толстая, прочная веревка.

Два самых сильных парня в классе долго пыхтели, тянули полушария каждый к себе, но у них ничего не получалось Физик предлагал тянуть впятером, вшестером. Опыт превратился в веселую возню, напоминающую перетягивание каната.

Когда все попытки разъединить полушария кончились крахом, Матвей Матвеевич утешил запыхавшихся силачей:

— Ничего, друзья, не расстраивайтесь! Эта задача не под силу не только вам. Когда в 1654 году в городе Магдебур ге Отто Герике впервые проделал свой знаменитый опыт, полусферы, из которых он предварительно выкачал воздух, не смогли разорвать восемь пар лошадей!.. Теперь вы поняли, какова сила атмосферного давления?.. Кто это там не понял? Ну, конечно! Красиков не понял! Пожалуйста, Красиков. Что ты хочешь спросить?

— Нет, я ничего, я все понял, Матвей Матвеевич! Я хотел спросить: можно, я попробую?

— Красиков опять в своем амплуа! — иронически сказал физик. — Он не верит мне! Он не верит замечательному ученому XVII века Отто Герике! Он не верит своим товарищам! — Физик сделал выразительный жест в сторону пыхтящих силачей. — Он не верит даже своим глазам! Ну что ж, Красиков, убедись на собственном опыте!

Силачи, презрительно ухмыляясь, с шуточками и издевками отдали шар Юре.

Юра взялся за кольца, и — раз!…

В МЕРТВОЙ ТИШИНЕ РАЗДАЛСЯ ЛЕГКИЙ ХЛОПОК, КАК БУДТО ПРОБКА ВЫЛЕТЕЛА ИЗ ЗАКУПОРЕННОЙ БУТЫЛКИ ШАМПАНСКОГО.

Юра легко-легко, с подчеркнутой небрежностью, как фокусник — ап! — развел руки в стороны. В каждой его руке было по металлическому полушарию.

Бледный физик вошел в учительскую, ни слова не говоря, сел в углу, вынул свои великолепные мозеровские часы и сосредоточенно начал считать у себя пульс.

— Матвей Матвеевич, голубчик! Что с вами? Вам плохо! — испуганно спросила Евгения Ивановна.

— Нет, ничего… Дело в том, что Красиков…

— Как! Опять Красиков? Неужели он посмел явиться на ваш урок в этих ужасных брюках?

— Какие брюки? — слабым голосом спросил физик. — При чем тут брюки? Только что на моем уроке Красиков нарушил закон Ньютона…

— Я так и знала, — сказала старенькая преподавательница пения. — Я все время твержу, что этого мальчика следует показать невропатологу.

Как только прозвенел звонок и потрясенный физик вышел из класса, самый грозный из классных силачей, здоровенный верзила-второгодник по фамилии Поперечный, мрачно потребовал у Юры Красикова объяснений:

— Так что ж, Красиков, ты, значит, теперь сильнее меня? А?..

И по привычке он уже совсем было собрался слегка смазать Красикова по лицу.

Но тут произошло нечто уж вовсе не понятное,

Не успев даже прикоснуться к Юриной физиономии, Поперечный внезапно отлетел в сторону и, потеряв равновесие, упал.

Мгновенно образовался круг болельщиков, предвкушающих веселую потеху. Акции Красикова, никогда особенно высоко не котировавшиеся на этой бирже, вдруг резко пошли в гору.

Поперечный, не пытаясь даже осознать причину своего внезапного падения, тяжело поднялся и медленно пошел на Юру, всем своим видом выражая презрение и полную уверенность, что от тщедушного противника сейчас останется мокрое место.

И вдруг Поперечный отлетел от худенького, хрупкого Юры и тяжело рухнул на учительский стол.

Девочки завизжали.

Поперечный схватил Юру за воротник рубашки. Рубашка затрещала, брызнули пуговицы.

И вдруг — опять никто не понял, как это произошло, — толкаемый какой-то непреодолимой силой, верзила Поперечный отлетел от худенького, хрупкого Юры и тяжело рухнул на учительский стол. Стол опрокинулся. Лежавшие на нем физические приборы, ручка, чернильница, забытый физиком классный журнал и прочая школьная утварь разлетелись в стороны.

Залитый чернилами Поперечный беспомощно барахтался на полу, пытаясь встать, но, толкаемый все той же непонятной и непреодолимой силой, против своей воли скользил все дальше и дальше, пока не оказался окончательно притиснутым к противоположной стене класса.

— Джиу-джитсу! — сказал кто-то из болельщиков, пытаясь найти более или менее правдоподобное объяснение случившемуся.

— При чем тут джиу-джитсу? Обыкновенный гипноз! — авторитетно разъяснил любимец учителей, эрудит и отличник Са-шуня Парфенов, которого ребята звали «Паршуня», не столько имея в виду его моральный или физический облик, сколько просто так, по созвучию.

— Ах, так? Гипноз? — азартно сказал Юра, — Давай, Паршуня, на тебе попробую! Узнаешь, какой это гипноз!

Пробовать на себе, гипноз это или не гипноз, Сашуня не захотел и быстро юркнул за спины других болельщиков.

Больше скептиков не нашлось.

Таким образом, весь 6-й «В» поневоле вынужден был признать Юру Красикова самым сильным человеком в классе.

А в учительской происходило нечто вроде стихийно возникшего педсовета. В повестке дня стоял один вопрос: как быть дальше с Юрой Красиковым?

— Я думаю, товарищи, что вы все неправы! — взволнованно говорила самая молоденькая из всех учителей Анна Петровна.

Анна Петровна недавно окончила институт. Но от всех остальных учителей она отличалась не только молодостью. На каждой из ее коллег лежала тяжелая печать учительской профессии. В каждой из них за версту можно было узнать педагога. А про Анну Петровну ничего такого не скажешь. Обыкновенная московская девушка. Очень хорошенькая. Модная прическа: начес, челка.

— Нельзя действовать одними взысканиями! — убежденно восклицала Анна Петровна. — Это его только ожесточит и оттолкнет от нас!

— А как же еще прикажете действовать? Они другого языка не понимают! — сказала пожилая математичка Олимпиада Васильевна, неодобрительно косясь на девушку.

— Великолепно понимают! — горячилась Анна Петровна. — Вспомните Макаренко! Если Красиков почувствует, что мы в него верим, он сразу изменится! Поручите ему какое-нибудь важное, ответственное мероприятие, и вы увидите!

— Ну хорошо, — задумчиво сказала Евгения Ивановна. — Попробуем воздействовать на Красикова.

Звенел звонок. Быстро пустели школьные коридоры. Расходились по классам учителя.

Евгения Ивановна остановилась перед дверью 6-го «В». Из-за двери доносился отчаянный топот, возня, громкие голоса.

Евгения Ивановна решительно отворила дверь и вошла. Шум немедленно прекратился. Все ребята за партами, как ни в чем не бывало, стройно встали при ее появлении. Если бы не опрокинутый учительский стол, не разбитая чернильница, не валяющиеся на полу классный журнал и физические приборы, 6-й «В» можно было бы считать образцом порядка, прилежания, отличной дисциплины.

— Что у вас происходит? Можно подумать, что здесь только что бесновалась стая диких зверей… Немедленно убрать! — распорядилась Евгения Ивановна, указывая глазами на следы разгрома, и спокойно пошла по проходу между партами, как человек, уверенный, что ему достаточно только приказать и вовсе нет необходимости следить за исполнением приказа.

Не успела она дойти до конца класса и повернуть обратно, как по молчаливому велению Юры Красикова…

…СТОЛ, СТУЛ, ФИЗИЧЕСКИЕ ПРИБОРЫ, КЛАССНЫЙ ЖУРНАЛ — ВСЕ, ЧТО СЕКУНДУ НАЗАД В БЕСПОРЯДКЕ ВАЛЯЛОСЬ НА ПОЛУ, ТОТЧАС ЖЕ ОКАЗАЛОСЬ НА СВОИХ МЕСТАХ.

— Ну вот, видите? — удовлетворенно сказала Евгения Ивановна, обернувшись и увидев картину полного благолепия. — Оказывается, в вас живет не только инстинкт разрушения. Я всегда говорила, что 6-й «В» все может… Стоит ему только захотеть!

Она села за стол и сразу приступила к делу:

— Сегодня у нас с вами большой и радостный день!