Лабиринт

Ребекка молча сжала зубы. Она решила больше не говорить ни слова.

— Легенда о мальчике, который находится в плену у Тени с тех пор, как кто-то разбил Чёрное Зеркало, ведущее в Лабиринт между мирами, — такая же старая, как этот замок, — продолжала госпожа Осакус. — Но поверь мне, Ребекка, — это всего лишь легенда.

Она показала пальцем на зеркальный осколок в золотой оправе.

— Это кусочек Чёрного Зеркала, такой же, как и тот, который я отобрала у Саманты. Кстати, она как безумная боролась за него, и я готова поспорить, что и ты повела бы себя точно так же, если б я попыталась у тебя его отнять.

Она покачала головой, когда Ребекка испуганно прикрыла кулон рукой.

— Не бойся, я не отберу его, — хотя и должна бы. Но я прошу тебя поверить мне, независимо от того, где ты его нашла и что ты о нём знаешь: это всего-навсего кусок битого стекла.

«Интересно, что бы сказала Оса, если бы знала, откуда на самом деле осколок», — подумала Ребекка. То, что Оса назвала простой стекляшкой, спасло её от смерти.

— Ты не хочешь мне рассказать, что на самом деле произошло тогда в подвале между тобой и Самантой? — спросила госпожа Осакус.

Ребекка крепче сжала в ладони кулон.

— Вы же и так знаете.

— Глупости! — возмутилась Оса. — Ты же не думаешь, что я хоть на секунду поверила в эту историю? Что после ссоры с Самантой ты могла совершенно случайно, по неосторожности, свалиться в старый колодец? Сущий бред!

— Но так всё и было, — продолжала настаивать Ребекка.

— Просто ты выгораживаешь Саманту, — сказала госпожа Осакус. — Это благородно, хотя я не понимаю, зачем тебе это надо. Но Том, Регина и Ульрика рассказывали совсем другую историю.

— Они заблуждаются, — заверила её Ребекка.

Однако это было не так. Саманта умышленно столкнула её в колодец, и если бы не Пэр Андерматт и это стёклышко, она была бы уже мертва. Сама Ребекка не могла рассказать эту историю отнюдь не для того, чтобы выгородить Саманту, как предполагала Оса, а потому что это была предыстория другой, намного более важной тайны. И прошёл не один день, прежде чем Том, мучаясь от угрызений совести, решил во всём сознаться госпоже Осакус. Ребекка с грустью вспоминала тот вечер. Саманта с треском вылетела из школы — это была хорошая новость, но и Том с той поры стал избегать встреч с Ребеккой. Она очень жалела об этом, так как Том ей всё ещё нравился (хотя она себе в этом и не признавалась), несмотря на то, что он её так подло предал.

— Ну хорошо, ты защищаешь Саманту. Это твоё дело. Но не жди от неё благодарности.

Оса встала и направилась к двери.

— А теперь я тебя провожу в твою комнату.

Кошмары, компьютер и электронные замки

Этой ночью у Ребекки поднялась температура. Когда на следующее утро она проснулась, было уже светло, и она чувствовала такую слабость, будто пробежала стокилометровый марафон. Во рту было противно, словно она жевала старый носок. С трудом вспомнился какой-то кошмарный сон, в котором были крысы, некто огромный, красного цвета, с ужасными зубами, а также жуткое ощущение падения в бездну.

Первое, что она увидела, когда открыла глаза, — был светящийся экран её радиобудильника, который показывал уже двадцать минут одиннадцатого. Она проспала!

Ребекка так резко села в постели, что даже закружилась голова, и она чуть было не свалилась с кровати, а сзади чей-то испуганный голос сказал:

— Эй, ты куда? Лежи, всё в порядке!

Ребекка осторожно повернула голову. Рядом с кроватью стояла стройная белокурая девочка и участливо смотрела на неё. Поначалу Ребекка не могла вспомнить её имя, а также то, как она очутилась в этой комнате. Потом её сознание стало проясняться.

— Таня? — пробормотала она растерянно. — Ты что здесь делаешь?

— Хороший вопрос, — усмехнулась Таня. — Особенно если учесть, что это моя комната. Или, по крайней мере, была до вчерашнего вечера. А теперь это наша комната.

Насмешливый огонёк в её глазах погас и сменился искренней озабоченностью.

— Как ты себя чувствуешь?

— Отвратительно! — призналась Ребекка.

Таня широко улыбнулась.

— Значит, именно так, как и выглядишь, — констатировала она. — Здорово тебя прихватило, если ты даже не помнишь, что с тобой вчера произошло.

Ребекка напрягла память. Она помнила, что госпожа Осакус привела её сюда и Антон чуть погодя принёс её вещи, но что было потом?

— А что случилось? — пробормотала она.

— Ты упала, как подрубленная, и тут же уснула, — ответила Таня. — Потом у тебя начался жар, озноб; кроме того, ты бредила.

Ребекка испугалась.

— Ты имеешь в виду, я разговаривала во сне?

— Разговаривала? — Таня улыбнулась, и на её зубах блеснула металлическая скобка для исправления прикуса. — Ты болтала как заведённая! Но не бойся — я никому не расскажу, что слышала.

— А что… я говорила? — осторожно поинтересовалась Ребекка.

Таня улыбнулась ещё шире, но не ответила.

— Тебе было так плохо, что я позвала госпожу Осакус. Она решила, что рана на твоей ноге воспалилась, и хотела даже вызвать скорую помощь, но потом тебе стало лучше. Она перебинтовала ногу и сделала укол, после чего ты совсем вырубилась.

Отбросив одеяло, Ребекка осмотрела правую ногу. Действительно, бинт был свежий и правая рука чесалась. Приглядевшись, она заметила на вене маленький след от укола.

Таня показала на её ногу.

— А как это случилось?

— Царапина, — отрезала Ребекка.

Таня лишь пожала плечами.

— Во всяком случае, Оса велела, чтобы я дала тебе выспаться. И освободила меня от уроков, чтобы я за тобой присмотрела и позвала её, если тебе станет хуже.

Она вопросительно склонила голову набок.

— Должно быть, ты у неё в любимчиках. Такой озабоченной я её никогда не видела.

Ребекка решила проигнорировать это замечание и стала внимательно осматривать свою новую комнату Антон, по всей видимости, уже аккуратно разложил её вещи по шкафам и ящикам. А в Таниной половине царил сущий хаос. Повсюду — даже на полу — в невообразимом беспорядке лежали платья, книги и другие вещи, а письменный стол выглядел, будто на нём состоялось небольшое побоище. Даже экран компьютера был виден только наполовину.

— Это твои… э-э-э… владения? — спросила она нерешительно.

Таня, наморщив нос, притворилась обиженной.

— Ну и что? Гению хаос необходим.

— Гению? Ну, тогда я тебя буду звать Эйнштейном, идёт?

Обе рассмеялись, потом Таня вновь стала серьёзной и сообщила:

— Между прочим, час назад тебя кое-кто навещал.

— Навещал? — переспросила Ребекка и подумала: «Может быть, Том…», а вслух спросила:

— Кто же?

— Юная госпожа по имени «фон Я-тут-самая-крутая», — ответила Таня. — Саманта.

— Саманта? Что ей нужно?

— Понятия не имею.

Таня подчёркнуто равнодушно пожала плечами.

— Я её вышвырнула отсюда. Терпеть не могу эту глупую задаваку.

Одной этой репликой она заработала несколько очков в свою пользу, но Ребекка была слишком слаба и смогла наградить Таню лишь мимолётной улыбкой. Ещё некоторое время она понуро сидела на краю кровати, прежде чем смогла подняться. Нога почти не болела, и единственным последствием высокой температуры был отвратительный привкус во рту. Не считая воспоминаний об ужасном сне. К тому же пахло от неё как от какого-нибудь хорька.

По крайней мере одну из этих неприятностей можно было устранить. Она прошмыгнула в ванную, отвернула кран душа и стояла под холодной струёй, пока не посинели губы и кончики пальцев, а зубы не стали выбивать дробь. Вся дрожа, но очень посвежевшая и с ясной головой, она вернулась в свою комнату и оделась.

— Я ещё не поблагодарила тебя, — сказала она Тане. — Если бы вчера вечером ты меня не выручила, Антон меня точно застукал.

— Какие проблемы, — великодушно ответила Таня. — Нам, девчонкам, нужно держаться вместе, правильно?