Большая книга ужасов – 9

– Пригодится, – пояснил Жук.

– Зачем? – спросила я.

– Они огня боятся, – подмигнул Жук.

– Кто они? – тоже подмигнул Дэн.

– Мертвецы, – зашептал Жук. – Мертвецы. Их сжечь можно.

Дэн промолчал. Я подумала, что Жук слишком часто смотрел фильмы ужасов.

– И еще.

Жук снова нырнул под койку и извлек длинный предмет, замотанный в масляную дерюгу и перемотанный проволокой.

– Сам сделал, – пояснил Жук и раскрутил проволоку. – По чертежам из журнала «Пионер», между прочим.

Это был самострел. Как я поняла, самострел Жук сделал из ружья для подводной охоты – длинное дюралевое ложе, пистолетная рукоятка и тугие резиновые тяги. К ложу был приспособлен ремень, чтобы носить через плечо, кажется, от школьной сумки. Самострел выглядел достаточно грозно, только вместо трезубца он пулялся короткими стальными штырями – Жук хранил их на поясе в патронташе.

– Пригодится, – сказал Жук. – Там крыс полно.

– Круто, – оценила я оружие.

В третий раз Жук нырнул под койку и выволок объемистый вещевой мешок.

– Что там? – спросил Дэн.

– Вещи разные, – уклончиво ответил Жук. – Потом покажу. Пригодится.

Напоследок Жук снял со стены железную цацку в виде розы ветров.

– Пригодится, – снова сказал Жук.

– Зря ты это. – Дэн указал на цацку. – Такие штуки как раз мертвецов и приманивают.

– Да? – засомневался Жук.

– Ага, – подтвердила я. – Это же языческий знак, а все мертвецы сплошные язычники. Так что смотри.

Жук вздохнул и повесил розу ветров обратно.

После чего мы отправились к школе. А со своими родителями я договорилась еще раньше. Меня отпустили без всяких проблем. По пути мы купили в ларьке пятилитровую пластиковую бутылку с водой и заставили ее нести собаку Дика. За это Дик потребовал сосиску. Сожрав сосиску, он захватил бутылку зубами за ручку и легко потащил ее в сторону школы.

К школе мы подошли в половине шестого. Вторая смена как раз заканчивала занятия, на четвертом этаже горел свет, в кабинете истории мелькали тени расходящихся учеников. Кабинет истории подходил больше всего – у Жука по случаю имелся ключ от кабинета истории, его отец в прошлом году выточил ключи для всего четвертого этажа, и Жук спер несколько из природной жадности. Наш план был прост: пробраться на этаж, спрятаться в туалете, подождать, пока историчка уйдет, и залезть в кабинет. В кабинете же дождаться, покуда школа опустеет, потом спуститься в подвал. Просто. Была, правда, одна загвоздка в виде вахтерши Зули, но Зулю я брала на себя».

Третий вечер

– Что-то не страшно вчера было, – сказал Малина. – Какие-то приготовления все...

– Так надо, балбесина, – объяснил Корзун. – Если сразу мясорубка пойдет, то и неинтересно. Хорошую девчонка книжку сочинила. Я бы даже купил. Я люблю, чтобы всяких приготовлений много было. А то в самый важный момент то одного не хватает, то другого.

В этот вечер шел дождь, Борев завязал покрепче окно, и церковь не было видно. Иногда только с того берега долетали редкие и равномерные удары колокола, Борев знал откуда-то, что это звонят по покойнику. Во всяком случае, ему так казалось.

– А вы ничего не замечаете? – спросил новенький, как и вчера.

– Ничего, – ответил Малина.

– Ничего, – сказал Корзун.

– А что мы должны были заметить? – спросил Малина.

– Погодите. – Корзун вдруг схватился за грудь и засипел. – Погодите-ка! У меня что-то внутри!

И Корзун вывалился из гамака и принялся кататься по полу и изображать конвульсии.

– Держите его! – кричал Корзун. – Оно вылезает! Мама, больно как! Ой, я вижу, это же гомункулюс!

Корзун брякнул ногами последний раз и замер на полу. Малина смеялся.

– Ну и хорошо. – Новенький раскрыл тетрадь и прокашлялся. – Если вы ничего не чувствуете, то я буду читать дальше.

Борев ничего не сказал. Днем он ушиб колено, и сейчас синяк болел, мешая сосредоточиться на рассказе. Новенький продолжил чтение.

«Дэн стукнул фонариком по ноге. Фонарик не загорелся. Дэн стукнул еще раз, посильнее. Стало светло.

– Ну, что, пришли? – злорадно и явно с надеждой, что мы пойдем на попятный, сказал Жук. – Что теперь?

Мы стояли на лестнице, ведущей в подвал, и путь нам преграждала тяжелая железная дверь. На двери красовалась табличка: «Не влезай – убьет» – и соответствующий череп с костями. Почему-то, когда я вижу такой череп, мне всегда хочется «влезать», «стоять под стрелой», «заплывать за буйки» и делать другие запрещенные вещи. Ходить по газонам, собирать грибы, ягоды, выгуливать собак, крупный и мелкий рогатый скот.

– И зачем тут такая дверь? – Я потрогала железо, оно было неожиданно холодное. – Я только в зоопарке такие видела, там за ними слонов держат. Кто за такую дверь полезет?

– Это не чтобы туда не лезли, это чтобы оттуда не вылезали, – объяснил Жук. – «Резидент Эвил» помнишь? Красная Мать закрыла выходы, чтобы мертвецы не вышли наружу... И череп соответствующий...

– Какая еще Красная Мать? – не поняла я.

– Это как Красная Смерть...

Про Красную Смерть я помнила, Красная Смерть – это у Эдгара По, я читала его книжки.

– Дверь здесь для того, чтобы не расхищали цветные металлы, – поставил все на свои места Дэн. – Там трансформаторы и медь. Если бы не дверь, давно бы все бомжи растащили. Так что никаких мертвецов. Все просто. А череп, чтобы такие, как ты, Жук, не лазили. Вовка вчера туда днем пролез, пока еще не закрыли, на ночь дверь закрывают. Посидел он под дверью, посидел, да и пошел гулять по подвалу – и заблудился. Дверь тут для того, чтобы не лазили...

– А я бы и за деньги сюда не полез, – сказал Жук. – Я не спидолог какой-нибудь...

– Спелеолог, – автоматически поправила я. – В пещеры лазают спелеологи.

– Слушайте, – сказал Жук. – А давайте просто пойдем в милицию и объясним еще раз...

– Отец Вовки сказал, если ты, сынок, не придешь к завтрашнему дню сам, я тебе башку оторву, – напомнила я. – И выпорю.

– Колючей проволокой, – добавил Дэн.

Все представили Вовку с оторванной башкой и выпоротого колючей проволокой. Да, такое ему совсем не идет.

– Я считаю, – сказал Дэн, – что Вовка тут недалеко. Мы откроем дверь, углубимся в подвал метров на двести, найдем его и быстро вернемся, еще до двенадцати часов.

– А зачем тогда вы столько припасов набрали? – поинтересовалась я.

– На всякий случай, – уклончиво ответил Дэн. – Лучше как следует подстраховаться. Знаешь стихи: каждый раз навек прощайтесь, когда прощаетесь на миг. Идешь на прогулку на день, припасов бери на неделю. Это закон джунглей.

Дэн поставил рюкзак на пол и посветил фонариком под дверь. Там ничего не было видно, темнота.

– Все в порядке, – сказал Дэн. – Жук, приступай.

Жук достал из своего вещмешка связку ключей, очень похожих на отмычки, и стал ковыряться в замке. Видимо, отец Жука делал ключи и для этой двери.

Ковырялся он недолго, у Жука были большие механические и другие слесарные способности, я уже об этом говорила. Замок дзинькнул, и дверь слегка отошла в сторону, сантиметров на пять. Из подвала сразу же потянуло сквозняком и какой-то затхлостью. И еще холодом. Я вдруг вспомнила про приключения Тома Сойера – там индеец Джо умер как раз возле железной двери, так и не дождавшись, пока за ним кто-то придет. Он там еще летучую мышь умудрился съесть. Я слегка от двери отодвинулась.

Но в щель не вывалилась мертвая Вовкина рука, дохлая летучая мышь тоже не вывалилась – вообще ничего не вывалилось. Дик просунул в щель морду и стал принюхиваться.

– Готово. – Жук спрятал свои отмычки.

– Давай, дальше открывай, – сказал Дэн.

Жук взялся за ручку, потянул. Дверь пронзительно скрипнула, так что даже я услышала, и открылась еще немного.

– Не идет, – выдохнул Жук. – Заклинило.

– Мозги у тебя заклинило, – сказал Дэн.

Он присоединился к Жуку, и они потянули за ручку уже вдвоем. Вдвоем они открыли дверь еще на ширину ладони. Я хотела им помочь, но Дэн сказал, что моя помощь не потребуется, что мужики и сами справятся.