Тридцать три - нос утри...

транный язык в четвертом классе не учили, но латинские буквы Винька знал – папа показал).

Роман “Двадцать лет спустя” был в двух томах, а “Виконт де Бражелон или десять лет спустя” – аж в шести. Но Винька к Новому году одолел их все. И кроме того, он не только про мушкетеров читал. Еще и “Слепого музыканта”, и “Чапаева”, и “Человека-амфибию”, и “Пещеру капитана Немо” – это как черноморские мальчишки вредили фашистам.

Библиотека располагалась недалеко от Винькиной школы, в бывшей церкви, Только не в красной и перестроенной, как цех пластмасс, а в белой, нарядной, с фигурными, похожими на шахматы, башнями. Внутри были гулкие чугунные лестницы, таинственные переходы, много всяких комнат и коридоров.

А читальный зал был просторный, одна его часть – закругленная, с высокими сводчатыми окнами. Между окнами стояли потертые плюшевые кресла и диван. Сбросишь валенки, заберешься с ногами в кресло – и головой в книгу…

Особенно хорошо было, когда мало народу. В тишине звонко тикали часы “П.Буре”, покашливал за стойкой Петр Петрович. Желтовато светили лампы, в сводчатых окнах, сквозь голые ветки тополей синели сумерки…

Если читателей было немного, Петр Петрович звякал в колокол осторожно, в полсилы…

Один раз случилось, что Винька остался с заведующим один на один. И тогда решился на вопрос:

– Петр Петрович, а правда, что этот колокол с корабля?

– Тс-с, голубчик. Это вопрос тонкий, каждый для себя решает его сам.

Винька ничего не понял. Но читальный зал полюбил еще больше.

Домой Винька приходил в восьмом часу, съедал сразу обед и ужин и с грустью думал про домашние задания. Мама добавляла этой грусти:

– Ты вовсе голову потерял в твоей библиотеке! Худой как щепка и уроки не учишь совсем!

– Господи боже ты мой! – стонал не веривший в Бога Винька. – Только и слышишь: уроки, уроки! Ну, должно же быть у человека что-то еще, кроме школьной каторги!

Мама видом своим и поведением была решительней и строже отца. Но с ней Винька позволял себе разговаривать вот так, без особых церемоний. Иногда, прямо скажем, с излишним нахальством. А с папой попробуй-ка. Он и голос не повышал никогда, и ни разу в жизни Виньку не шлепнул, но если что – как взглянет …

– Вот скажу отцу, когда придет с занятий…

– Ну, ма-а-ма…

– Марш за учебники!

Но, конечно, в библиотеке Винька бывал не каждый день. Ведь надо было еще и навещать Кудрявую. Винька пересказывал ей прочитанное. Кудрявая в читальный зал не ходила, стеснялась, хотя книжки любила.

А еще больше любила она слушать Виньку…

Но такая дружба началась не сразу. Еще долго после героической драки с Пузырем Винька поглядывал на Зуеву издалека. И она на него – так же. А когда сталкивались в школьном коридоре, Винька говорил:

– Здор о во, Кудрявая.

– Здравствуй… – Это она шепотом и с полуулыбкой.

Впрочем, сталкивались они часто. Классы-то рядом, да и вся школа – маленькая, одноэтажная.

Пузырь не приставал, хотя и глядел волком. На следующий день после драки