Мила Рудик и кристалл Фобоса

— Ты в этом абсолютно уверена? — настойчиво спросил Ромка.

Мила тяжело вздохнула. Ну как же объяснить ему то, что можно только почувствовать на собственной шкуре?!

— Мои видения никогда меня так не пугали, — сказала она. — Когда это случилось в первый раз, то больше всего я испугалась не увиденного, а того, что у меня, вероятно, с головой не все в порядке. А это был жуткий монстр в котле с водой. На нашем первом уроке антропософии. То есть, понимаешь, как будто само собой подразумевалось, что увиденное вылезло из моей головы. А эта старуха наводит на меня какой-то панический ужас.

— Ну… — Ромка задумчиво хмыкнул. — Знаешь, сейчас уровень страха в Троллинбурге просто зашкаливает. Все это замечают. Ты же знаешь, что в городе…

— Эпидемия страха, — закончила за него Мила. — Я помню. Но люди боятся того, чего боялись всегда, только во много раз сильнее. И почему-то никому, кроме меня, не мерещатся старухи. Можно, конечно, подумать о моей бабушке — у нас с ней не было взаимной любви. И если честно, то я всегда немного ее побаивалась…

— Ну! — подхватил Ромка, лицом выразив, что мысль кажется ему дельной.

— Но с чего бы это вдруг ей менять внешность? Совсем другое лицо — я его очень хорошо разглядела в последний раз. К тому же моя бабушка даже для того, чтобы явиться ко мне в самом страшном сне, не напялила бы на себя такие лохмотья. Она очень переборчива. Зачем ей в моих видениях появляться в таком виде?

— Да при чем тут ее одежда! — вспылил Ромка. — Видения — это что-то вроде привета из будущего. А будущее может быть самым разным.

— Ты хочешь сказать, что скоро я встречу свою бабушку, а выглядеть она будет, как трехсотлетняя старуха, которая за все триста лет ни разу не догадалась сменить платье?! — с сарказмом уточнила Мила.

Ромка открыл было рот, чтобы возразить, но не нашелся, что сказать.

— Ладно, — наконец заговорил он минуту спустя. — Допустим, это не видение…

— Это не видение, — категорично заявила Мила.

Ромка скрестил руки на груди и, картинно округлив глаза, спросил:

— Тогда что это?

Мила устало вздохнула.

— Ох, если бы я знала! Но эта старуха напугала меня до полусмерти. И для меня она была вполне настоящей. А вот профессор Буффонади прошел сквозь нее и даже ничего не почувствовал. Он ее не видел, Ромка. Точно так же, как те прохожие на улице Девяти Ключников.

— Ну вот и я о том, что, кроме тебя…

Ромка вдруг осекся.

— Погоди! А что, если ты не случайно встретила там Буффонади?

— В смысле? — не поняла Мила.

Ромкины глаза заблестели, он закусил губу — бесспорное свидетельство того, что Лапшин загорелся какой-то идеей, и выпалил:

— Вспомни, кто такой Буффонади!

— Я и не забывала. Профессор монстроведения и по совместительству творец жутких иллюзий.

— Вот именно! — возликовал Ромка. — Творец жутких иллюзий! И, в отличие от твоих видений, его иллюзии пугают! А что, если эта твоя старуха — очередное жуткое наваждение Буффонади?

Мила недоверчиво наморщила нос.

— Ну, вообще-то, насколько я поняла, его специализация — чудовища и монстры. А эта старуха все-таки выглядела как человек. Я имею в виду — внешне.

Ромка на секунду задумался, а потом сказал:

— По-моему, нет большой разницы между жутким монстром и жуткой старухой, если и в том и в ином случае речь идет об иллюзии. Наваждение — оно и в Африке наваждение.

— Допустим, — уступила Мила. — Но зачем ему меня пугать? С какой стати? И почему именно меня? Буффонади вместе с Бледо приехали в Троллинбург только этой осенью. Из Италии, где я никогда не была. Буффонади меня совсем не знает! Так зачем ему это?

— Не знаю, — качнул головой Ромка. — Но Тимур был прав, когда говорил, что их приезд, и новый предмет в Думгроте, как будто специально для Буффонади введенный в программу, и Бледо этот, заикающийся при виде собственной тени, — все это очень подозрительно. И еще одно. Тебе не кажется странным, что появление в городе кристалла Фобоса совпало с приездом Буффонади?

Мила нахмурилась и тяжело вздохнула.

— Не думаю, что Буффонади имеет какое-то отношение к кристаллу, — сказала она. — Но не могу отрицать, что и в профессоре, и в Бледо есть что-то странное. Особенно это касается Бледо. Но, возможно, никакой подоплеки и нет, просто у Буффонади очень необычный дар, а Бледо самый обыкновенный забитый мальчишка. И вся странность только в этом и заключается.

— А если пораскинуть мозгами, то вот какая картина выходит, — сказал, хмыкнув, Ромка. — Помните, Гарик сказал, что последний раз кристалл Фобоса появлялся на Сардинии. И вот, спустя пятнадцать лет, кристалл здесь, в Таврике. И в это время в Троллинбург — из Сардинии! — приезжает синьор Буффонади. Любопытное совпадение. Если, конечно, допустить, что совпадение.

— Гарик говорил — нет никакой уверенности, что тогда, на Сардинии, это был кристалл Фобоса, — подала голос Белка. Мила и Ромка на секунду удивленно повернули к ней головы — они и забыли о ее присутствии. Белка смущенно порозовела.

— Зато сейчас нет никаких сомнений, — упрямо заявил Ромка. — Кристалл Фобоса в Троллинбурге. И Буффонади в Троллинбурге. И пусть даже то, что кристалл пятнадцать лет назад побывал на Сардинии — это всего лишь предположения, но и этого достаточно, чтобы все это показалось очень странным совпадением.

— Думаю, это не совпадение, — сказала Мила. — Я забыла вам рассказать, но незадолго до того, как Владыка объявил Думгроту о кристалле, я услышала разговор…

Она вкратце пересказала беседу между Велемиром и Буффонади, случайной свидетельницей которой стала.

— Из слов Владыки выходит, что Буффонади уже сталкивался с кристаллом Фобоса, — подытожила Мила. — И мне кажется, что он не случайно приехал в Троллинбург, а по всей видимости по приглашению Велемира. Похоже, что первые признаки появления кристалла в городе Владыка заметил уже давно. Может быть, еще летом, раз он успел заподозрить неладное и позвал сюда Буффонади.

Ромка недоверчиво нахмурился, но не возразил Миле.

— Знаете что, — снова подала голос Белка. — Мне кажется, вам хватит спорить. Все равно толку никакого. — Она посмотрела на Милу встревоженным взглядом. — Тебе нужно отдохнуть. У тебя был ужасный вечер. Я бы на твоем месте с ума сошла, если бы мне являлась какая-то жуткая старуха. — Она вдруг тяжело вздохнула и уставилась пустым взглядом в пространство. Потом перевела взгляд на конспект, который держала в руках, и добавила: — Хотя я и на своем месте уже, кажется, совсем свихнулась с этими уроками.

Ромка с Милой осторожно обменялись взглядами, а Белка, измученно посмотрев на них, решительно заявила:

— Не знаю, как вы, а я пошла спать.

Однако Белке удалось убедить Милу с Ромкой прекратить спор лишь на время. Уже на следующий день, когда они последними спускались с башни Геродота после истории магии, обсуждение возобновилось.

— Хорошо хоть Многолик мертв, — хмыкнул Ромка не без иронии. — Не надоедает тебе. А то в паре с этой твоей старухой… Та еще была бы компания.

— Да, компания была бы та еще, — без улыбки согласилась Мила и добавила: — Только он не мертв.

— Конечно, он мертв! — запротестовал Ромка.

— А я тебе говорю, что он не умер, — пробурчала Мила.

— Почему ты так уверена? — спросил Ромка.

— Я просто знаю, — упрямилась Мила. — Знаю — и все.

Ромка прокашлялся.

— На секундочку: он попал под камнепад в пещерах Долины Забвения, так?

— Так, — кивнула Мила.

— А Белый Единорог сказал, что с его возвращением злу в Долине больше места нет, так?

— Так, — снова кивнула Мила.

— Тебе этого мало?! — округлив глаза, уставился на нее возмущенный Ромка.

— Мне, — ответила Мила, — было бы вполне достаточно. Но этого явно мало, чтобы убить Многолика. Он выжил в огне. Он может превратиться в любое животное, хоть обычное, хоть волшебное. Возвращение Белого Единорога просто изгнало Многолика из Долины. Я не знаю, где он теперь, не знаю, что с ним теперь, не имею ни малейшего представления, что он теперь такое, но точно знаю — он жив! Тебе мало?!