Рена и таинственный чародей

— Там, дальше, есть еще одна комната, — уверенно произнес Коннор.

Рена постояла на пороге не двигаясь, пока глаза ее окончательно не привыкли к темноте. Потом шагнула следом за Коннором.

И в этот момент они услышали какой-то шум. Остановились, прислушались.

Снова послышался шум, шорох и слабое поскуливание.

Коннор рывком открыл вторую дверь. Посреди тесной комнатки стояла проволочная клетка, в которую было буквально втиснуто что-то живое, шерстистое. Рена, не понимая, что бы это было такое, неуверенно сделала шаг вперед, затыкая нос от ужасного, удушающего запаха, идущего от клетки.

Коннор рванулся вперед и впился руками в прутья клетки. Существо, заключенное в ней, жалобно заскулило. Коннор приник лицом к клетке.

— Это Тайрон! — выдохнул он. — Еле живой.

— Давай поскорее вытаскивать его оттуда! — плачущим голосом вскричала Рена.

Руки Коннора уже отгибали прутья клетки. Ему удалось раздвинуть их так, что образовалась щель. Но она была слишком узка, и Тайрон не мог протиснуться наружу.

Пока Коннор озирал темную комнату в поисках какой-нибудь железяки, Рена тоже приложила ладонь к скользким от вонючей слизи прутьям.

— Кажется, ее замкнули волшебным заклинанием, — пробормотала она, ощупывая клетку.

Она скользнула ладонями по бокам клетки и вдруг ощутила знакомое жужжание, проникающее прямо в мозг. Закрыв глаза, Рена всю свою волю, все чувства и ощущения сосредоточила в кончиках пальцев. Она припомнила урок в Школе Волшебства, когда им объясняли, как сгущением воздуха и превращением его в твердый настил создается мост. Теперь все надо было проделать в обратном порядке. Она бормотала слова заклинания, чувствуя покалывание во всем теле. Слабый голубой свет заструился, потек по прутьям клетки…

— У-ух! — крякнул Коннор, рванув прутья. Они неожиданно легко поддались и раздвинулись.

Тайрон с трудом поднялся на ноги. Задние лапы его дрожали. Сердце Рены сжалось при виде этого тощего существа со свалявшейся шерстью.

Тайрон хрипло пролаял что-то, потом заскулил, застонал. Коннор склонился над ним, прислушался.

— Это иностранец Хок, — сказал он, распрямляясь. — Тайрон говорит, что таинственный чародей, всполошивший весь дворец, и есть Хок. — Он снова приник к голове Тайрона. — Хок собирается похитить Терессу!.. Что? Уже похитил!

Тайрон опять заскулил.

— Пока не поздно, надо спасать принцессу! — вскричал Коннор.

— Сначала надо вернуть Тайрону человеческий облик, — твердо сказала Рена.

— А Тересса?..

— Мы ее не оставим. Но пес долго не протянет. Надо спасать Тайрона немедленно!

— Ты и это можешь сделать? — прошептал Коннор.

Рена печально покачала головой.

— Нет. А заклинание перемещения во дворце не действует. Закрыто. Мы не можем даже воспользоваться помощью чародеев… Может, учительница Лейла?..

Коннор понурился.

— Ее же усыпили, помнишь?

Рена закусила губу. Помощи ждать неоткуда, а надо срочно что-то делать!

— Я могу попробовать… Это почти то же заклинание, которым создаются и убираются иллюзии, всякие существа необыкновенной формы. Ты же и сам когда-то сдавал Основы Теории Магии! Поможешь?

— Ну да, и превращу его в черепаху! — горько усмехнулся Коннор. — Нет уж, на мою помощь не надейся. — Он снова прислушался к слабому тявканью Тайрона. — Он говорит, что может подсказать тебе слова заклинания.

Рена вытерла о платье вмиг вспотевшие ладони.

— Ладно.

Коннор склонился к Тайрону и терпеливо, по слогу, по словечку переводил его отрывистый лай на человеческий язык.

Рена медленно, старательно строила заклинание. Но вдруг почувствовала, как волшебство утекает, словно вода сквозь пальцы. Она умолкла, глубоко вздохнула и попыталась повторить все сызнова. Голова ее набухла и отяжелела, перед глазами стоял туман, даже звук собственного голоса она слышала как сквозь вату. И опять заклинание растаяло.

— Мне это не под силу! — в отчаянии вскричала Рена.

Коннор поднял руки над головой.

— Я чувствую… волшебство… я овладеваю им… — глухо проговорил он. — Попробуй снова. На этот раз вместе со мной. — Он сжал ее ладонь в своей.

Рена приникла к нему. Коннор положил другую руку на грязную холку Тайрона. Рена сделала то же самое. Теперь они произносили слова заклинания одновременно.

Рена изо всех сил старалась представить вместо лежащей у ног собаки человеческое лицо, руки, ноги, туловище. Тайрон вставал в ее воображении в своем привычном облике — высокий, сухощавый, с узким лисьим подбородком. Она так явственно увидела его, что… внезапно контуры собачьей фигуры стали таять!

Прошло несколько мгновений, и Рена вдруг увидела беспомощно свернувшееся на полу человеческое тело.

Тайрон лежал поджав ноги и раскинув руки.

— Мы сделали это, мы сделали!

Коннор опустился на колени рядом с распростертым Тайроном.

— Он без сознания. — Глаза Коннора потемнели от волнения. — Не помню, чтобы с тобой случилось такое же в прошлом году.

Рена оцепенело покачала головой.

— Он был собакой слишком долго… И все же не сдался! — прошептала она.

— Зато это чуть не убило его, — угрюмо пробормотал Коннор.

Рена смотрела на неподвижное бледное лицо Тайрона. И все же он не превратился в животное, подумала она. Ей-то уж лучше других было известно, каким огромным усилием воли Тайрон должен был сохранять последние остатки человеческой мысли, ускользающие с необыкновенной скоростью, как трудно удерживаться на последней грани изменения, когда все человеческое буквально пожирается звериными инстинктами. Она вспомнила свои ощущения, когда тоже была собакой. Ей тогда было страшно интересно ощущать мир по-другому, не так, как он видится человеческим взором и постигается человеческими чувствами. Галфрид утверждал, что именно поэтому Рена так легко снова превратилась в человека.

«Интересно, зависит ли это от воображения?» — размышляла Рена. — «У Тайрона почти нет воображения. Да он и не очень страдает от его отсутствия. Но, может быть, как раз воображение и становится защитой от звериных инстинктов?»

Голос Коннора прервал поток ее мыслей и вернул к действительности.

— Посмотрим, смогу ли я поднять его, — кряхтел Коннор. — Взгляни, нет ли там в сундуке какой-нибудь одежды?

Рена поспешно выбежала в соседнюю комнату. Откинув крышку сундука, она поперхнулась и закашлялась от ударившего в лицо густого облака пыли.

Внутри она обнаружила истлевшее одеяло, грубо сотканный плащ, а под ним старую, латаную, покрытую плесенью тунику.

— Нашла кое-что! — крикнула она, сгребая одежду. — Ну, как он?

— Приходит в себя, — послышался радостный возглас Коннора.

Рена швырнула сверток одежды в темноту соседней комнаты и с облегчением привалилась к стене. Тут она заметила прислоненный к стенке сундука крепкий деревянный посох. Очистив его от налипшей паутины, Рена настороженно огляделась. Потом подошла к открытой двери и выглянула наружу, желая убедиться, что никто их не выслеживает. Свежий воздух показался ей просто сладостным. Рена глубоко вдохнула, словно глотая живительные ароматы травы и сырой земли.

«А все же я нарушила еще одно правило Школы: не делать того, в чем не уверен», — подумала она и тут же сама себе ответила, — «но у нас получилось!»

Шорох за спиной заставил ее обернуться. Позади стояли Коннор и почти повисший на нем Тайрон. Напряженное, выпачканное в грязи, осунувшееся лицо Тайрона еще больше напоминало лисью мордочку. Только что напяленная на него одежда из сундука обвисала на худых плечах. Тайрон как-то странно двигал челюстями, словно никак не мог привыкнуть, что во рту у него нет клыков. Неловкими, плохо гнущимися пальцами он сжал посох, который ему подсунула Рена.

Она припомнила, как трудно было двигаться, ворочать шеей, орудовать пятерней, когда впервые вернулся к ней самой человеческий облик. «Но я не выглядела такой больной и изможденной, как Тайрон», — вспомнила она.

Однако глаза Тайрона настороженно блестели, а потрескавшиеся, сухие губы вдруг растянулись в слабой улыбке.