Наблюдатели

В голове у него словно все рассыпалось.

Он хотел было что-то сказать, но так и стоял молча, не произнося ни слова.

На ближайшем углу слева, где разбитая грунтовая дорога пересекалась с мощеной улицей, высился гранитный столб с выбитыми названиями: «Школьная улица» и «Мейн-стрит».

Мейн-стрит начиналась обшитым досками домом средних размеров.

Музей. Мемориальный музей Овермайера. Основанный одной из старейших семей Гобсонс-Корнера.

Но он был совсем другой. Меньше. Без крыльца и задней пристройки.

Не говоря уже об отсутствующей бронзовой табличке на передней лужайке. А где кизиловое дерево? А эстакада, ведущая к подъезду?

А в окне первого этажа, там, где должно быть помещение музейного офиса, Джейк увидел… мебель. Никаких офисных каталожных шкафчиков с файлами, никаких компьютеров.

— Они должны быть здесь, — пробормотал один из солдат с ярко-рыжими волосами и веснушками и беспокойно бегающими глазками. Он побежал к дому.

— Мама! Папа!

— Ты куда? — рявкнул Шредер.

— Это же мой дом! — крикнул, не оборачиваясь, солдат.

— Овермайер, сейчас же вернись!

8

Смеху подобно!

Но это же невероятно.

Но идут-то они по улице, именуемой Мейн-стрит. И поворот такой же, как в Гобсонс-Корнере. И брусчатка точно такая, как проглядывает из-под старого покрытия у них за домом.

Только куда делось само покрытие. И тротуар мощен кирпичом, а не зацементирован. И дома совсем другие.

Закусочная Смита. Кузница. Гончарная. Сейчас главная аптека.

Скобяная лавка Бена. Галантерейная Гобсонс-Корнера.

А дальше за Мейн-стрит, там, где она заворачивает и скрывается из виду, три кирпичных здания. Те, где всегда мечтала жить мама.

Но и они не похожи на себя.

Некрашеные. Какие-то голые.

Но те самые. Те самые, что в книге.

Эврика! Это же то самое. Как в книге с чердака: «Гобсонс-Корнер XIX века. История в фотографиях».

Джейк бросил взгляд на лавки, тянущиеся вдоль Мейн-стрит. Прищурился, стараясь представить себе черно-белый городской пейзаж. Запыленный. Поцарапанный.

Точно!

То самое.

Контуры домов. Вид улицы.

В точности как на фото.

Мейн-стрит, Гобсонс-Корнер, 1860 год.

Но как это возможно?

Как я мог здесь очутиться?

Джейк прокрутил последние сутки. От начала поездки на велосипеде в лесу под проливным дождем до лачуги на столбах и молнии.

Меня ударило молнией!

У меня мозги набекрень. И все это мне мерещится.

А то и того хуже.

Я вовсе и не здесь.

Может, меня и вовсе нет.

Был да сплыл.

Лучше об этом вообще не думать.

Так вот что значит чувствовать себя мертвым?

Только мертвым-то он себя как раз и не чувствовал.

Совсем даже наоборот.

Он будто вновь родился.

Живее некуда.

Только позавидуешь.

Словно впервые в жизни он действительно дома.

Стоп, стоп, стоп! Спокойнее, Джейк. Думай головой.

Ведь сделали же копию «Титаника». Чего им стоило скопировать старый Гобсонс-Корнер.

Тихонько. Без особого шума. Так, чтобы ни одна душа живая даже не заметила. Целый город выстроили в глубочайшей тайне?

А что? Вполне возможно.

Может, дождь, а может, снег.

Может, да, а может, нет.

Платт плелся по улице, открывая и закрывая двери домов.

— А куда все подевались? — спросил Джейк.

— Это тебе лучше знать, — ехидно буркнул Шредер. — Ты же здесь живешь.

Надо помнить свою историю, Бранфорд!

Ну, конечно. Жителей Гобсонс-Корнера эвакуировали в Седарвиль незадолго перед битвой на случай нападения мятежников. Только горстка старожилов осталась. Только вот где они попрятались?

— Я… я это о тех, кто не переехал в Седарвиль, — объяснил Джейк.

— Ни единой души, — сообщил Платт. — Пусто.

— Если бы они ушли, — предположил один из солдат, — они бы нам как-нибудь дали знать.

— Разве что явились чертовы южане и захватили всех до единого, — предположил другой солдат.

— С неба, что ли, свалились? — фыркнул Шредер. — Наш лагерь как раз у них на пути. Или ты думаешь, дурья башка, что они проделали путь в лишних пару сотен миль, чтобы обойти гору, и столько же, чтобы дойти сюда? Иначе как бы они могли сюда добраться?

— Они могли б такое сделать, знай они наверняка, где мы находимся. И для этого послали бы вперед к нам в лагерь какого-нибудь невинного маленького шпиона.

Все замолчали и уставились на Джейка.

Джейк сглотнул подступивший к горлу комок.

— Эй, ребята, нельзя же делать такие поспешные выводы. Я…

— …в большой лаже, — договорил за него Шредер. — Полковник Уэймут не очень-то нянчится с солдатами, обманувшими его доверие. Платт, ты и Уильямс проверьте дорогу на Седарвиль. Моррис и Джонсон, вы осмотрите Пайн-стрит до самого поля…

— А как с мальчишкой? — спросил Платт.

— Я пойду с ним, — вызвался Самуэльсон.

— Узнай, где, по его словам, он живет, — бросил Шредер, уходя. — А если все врет, позаботься о нем.

Самуэльсон подтолкнул Джейка по направлению к Школьной улице. Остальные пошли в разные стороны, держа на изготовку ружья.

— Э, подождите! — закричал Джейк. — Это несправедливо! Не хотите же вы…

— Покажи мне первым делом свой дом, — прошептал Самуэльсон.

— Хорошо, хорошо. — Джейк пытался собраться с мыслями. — Только я тебе заранее говорю: моих родителей там нет.

Самуэльсон хмуро кивнул:

— Само собой. Они же в Седарвиле.

— Но… Шредер сказал…

— Шредер и Платт сами не знают, что болтают, — усмехнулся Самуэльсон. — Я прекрасно знаю, что ты не шпион. Мятежники знают каждый наш шаг уже давно. Мы это брюхом чувствуем. Снайперский огонь, пропадающие планы, подозрительные шорохи по ночам — это уже не первый день. А если тебе интересно мое мнение, то стратегия Уэймута оставляет нас крайне уязвимыми. Так что если уж говорить о шпионе, то он среди нас. Но им нужен посторонний, чтобы найти козла отпущения. Утопающий хватается за соломинку. Просто, Джейк, тебя угораздило сунуться сюда не в лучший момент.

Самуэльсон замолчал. Они дошли до Школьной улицы и свернули налево.

Миновали хорошенький деревянный коттедж. За ним тянулось кукурузное поле.

Здесь должна быть средняя школа и спортивная площадка.

Дорога шла, не сворачивая… мимо Сикамор-стрит, Линден…

Хвоя.

Джейка охватила дрожь. Тропа у него под ногами была до боли знакомая. Но дома, деревья…

Дом.

У Джейка перехватило дыхание.

Перед домом — большая заросшая полянка. На месте гаража стоял дощатый сарай.

Куда девалась дверь-ширма. И выступающее окно-эркер?

Дверь нараспашку. Ее раскачивает ветерок.

— Хочешь заглянуть? — тихо спросил Самуэльсон.

Джейк будто не слышал его. Он уже входил в переднюю дверь. Словно завороженный, глядя перед собой широко открытыми глазами.

В гостиной вдоль стен чопорно стояли стулья темного дерева. Пол был из простых некрашеных досок, едва прикрытых старыми овальными циновками. В кухне ничего лишнего — буфет, раковина, стойка.

От их дома только форма помещения, рамы. Общие размеры…

Но это тот самый дом. Он это чувствовал всеми фибрами. Он ходил из комнаты в комнату: знакомые дверные косяки, потолки, чуть ниже привычных, потому что в те времена люди были помельче.

Внезапный грохот оторвал Джейка от раздумий.

Гром?

Джейк оглянулся в поисках Самуэльсона. Пошел на кухню. В окно было видно небо — чистое, ясное…

Крик. С заднего двора.

КРААААК!

Джейк бросился к задней двери и распахнул ее.

Самуэльсон лежал на траве. Рядом растекалась лужица крови.

Поодаль, в леске, виднелась группа вооруженных людей.