Теодосия и изумрудная скрижаль

Из маминой комнаты я прошла в папину спальню и взяла там макассаровое масло, которым он смазывает волосы. Два масла есть, нужно найти еще пять.

Я спустилась в кладовку, где, как мне было известно, наша кухарка и наша экономка, миссис Мёрдли, хранят бытовые масла. Там я тоже надеялась найти что-нибудь подходящее для моих целей.

Да, мне повезло. Наша горничная, Бетси, часто простужалась, и на этот случай держала в кладовке бутылочки с камфорным и эвкалиптовым маслами. Нашелся здесь также толстостенный зеленый пузырек с кедровым маслом и маленькая бутылочка лавандового масла. Шесть масел я сумела собрать, где же взять последнее, седьмое? И тут я вспомнила – проклятый рыбий жир! Ведь это тоже масло, которое добывают из печени трески. Примерно год назад наша кухарка вбила себе в голову, что нам с Генри будет полезно каждый день выпивать по столовой ложке этой гадости. Мы с братом вытерпели три дня, потом решили, что с нас довольно – это был редкий случай, когда мы с Генри достигли полного взаимопонимания. Итак, мы с ним выкрали ту мерзкую коричневую бутылочку и спрятали ее.

Я быстро отыскала в дальнем углу кладовки жестяную коробку из-под бисквитов, в которой мы спрятали рыбий жир. Гадкая коричневая бутылочка по-прежнему была на месте. Слегка запылилась сверху, но оставалась полной почти на три четверти. Замечательно.

Я аккуратно сложила все бутылочки с маслами в плоскодонную корзину, накрыла их кухонным полотенцем и отнесла корзину к двери черного хода. Затем возвратилась в кладовку, взяла еще большую по размеру корзину и принялась складывать в нее припасы для поминальной трапезы Тетли. Была у меня мысль прихватить приготовленный к Пасхе окорок, но кухарка непременно хватилась бы его. Так что я решила окорок не трогать и уложила в корзину вчерашний мясной пирог, холодного цыпленка, коробку бисквитов, отрезала большой кусок от лимонного торта, с которым мы вчера пили чай. Если кто-нибудь спросит, куда все это девалось, можно будет списать потери на разыгравшийся у Генри дикий аппетит.

Кстати, вот еще одна, самая последняя проблема: Генри. Точнее, вопрос: как уговорить его пойти вместе с нами в музей.

Я была уверена, что Генри не захочет пойти, но точно так же была уверена и в том, что он обязательно должен быть на погребальной церемонии вместе с прицепившимся к нему мут Тетли. Без этого мой план может не сработать.

Продолжая размышлять над этой проблемой, я потащила к черному ходу набитую едой корзину и тут услышала, как у меня за спиной скрипнули половицы. Я замерла, а затем раздался голос:

– Тео, это ты?

Я с тяжелым стуком выронила корзину на пол – слава богу, склянки с маслами находились в другой корзине – и ответила, оборачиваясь:

– Генри? Как ты здесь оказался?

– Услышал шум и пришел посмотреть, что происходит, – он окинул взглядом корзину, которую я выронила из рук, и вторую, что уже стояла у двери, и спросил: – Снова собралась бежать?

– Нет, – осторожно ответила я. Теперь начиналось самое трудное. Если я напрямую спрошу, хочет ли Генри пойти со мной, он ответит «нет», потому что из его последних слов понятно, что он думает о моих намерениях. Нужно найти способ сделать так, чтобы Генри сам загорелся желанием пойти со мной, не догадываясь, что именно это мне и нужно.

Генри подошел ближе, присел посмотреть, что там у меня в корзинах.

– Если ты не собираешься бежать из дома, то как это понимать? – он потянулся за лимонным тортом, но я оттолкнула его руку прочь.

Потирая ее, Генри, прищурившись, посмотрел на меня и хмуро спросил:

– Опять играешь в свои волшебные штучки, да?

– Что-то вроде этого, – уклончиво ответила я. – Но я знаю, что тебе это не интересно, поэтому даже не приглашаю.

– А зачем тебе столько еды? – спросил он, обшаривая взглядом корзину.

– Для пикника. После игры.

– А где будет пикник?

– В музее.

– И ты собираешься одна съесть все это?

– Почему одна. Со мной идут друзья, – тут, как по заказу, в дверь черного хода тихонько поскреблись.

– Что это? – испуганно прошептал Генри, вскакивая на ноги.

– Мои друзья пришли, – ответила я и открыла дверь. За ней стояли и переминались от нетерпения с ноги на ногу Уилл, Крысеныш, Огонек и Сопляк.

– Давайте двигать, мисс, – сказал Уилл. – А то я всегда начинаю нервничать, когда долго стою на одном месте.

– Привет, – сказал Генри.

– Здорово, приятель, – ответил Огонек. – А я и не знал, что ты тоже идешь с нами.

– Он не хочет идти, – сказала я.

– Я этого не говорил, – возразил Генри, отпихивая меня локтем в сторону. – Подождите, я только что-нибудь на себя наброшу.

Он схватил с крючка чью-то старую куртку, влез в нее, а я изо всех сил старалась не улыбаться.

Задумка удалась! Генри идет с нами. Сам. И мне не придется бить его сковородкой по голове, а затем тащить волоком до самого музея.

На город опустился густой холодный туман, с которым не могли справиться зажженные уличные фонари. Генри, поеживаясь, пристроился ближе к Огоньку, но тот сказал ему:

– Смотри лучше, приятель, ты мне все ноги оттоптал.

– Прости, – ответил Генри и перешел ближе ко мне.

А вот Уиллу и его братьям туман, казалось, был нипочем. По всей видимости, им было не привыкать ходить по темным пустым улицам Лондона. Как чувствовала себя я сама? Да, признаюсь, мне было слегка не по себе, и я была рада, когда из тумана начали выплывать шпили на здании нашего музея. Уилл слегка замедлил шаги и сказал мне:

– Совсем иначе выглядит ночью, правда?

– О, да, – согласилась я. Здание нашего музея было построено в готическом стиле, и сейчас, в ночном тумане, его высокие башенки и странные шпили выглядели загадочно и довольно зловеще.

– Как мы проскочим мимо вашего сторожа, мисс?

Флимп! Черт побери, я совсем забыла про него.

– Войдем через заднюю дверь, я полагаю. Там находится грузовой отсек и временное хранилище, сторож туда заходит не часто. Это, кстати, самая дальняя от его поста точка.

Уилл кивнул головой и пошел вперед, махнув рукой своим братьям.

Мы пробрались через пустынную площадь перед музеем, обогнули здание и подошли к задней двери.

Здесь Уилл с братьями расступились, пропуская меня к двери, которую я должна была открыть.

– Э… – неопределенно повела я рукой, глядя на Уилла. – Понимаешь, у меня нет ключа. Я думала… может, ты…

– Вы хотите, чтобы я взломал эту дверь, мисс?

– Если согласишься.

– У тебя получится? – сунулся вперед Генри. – А можно, я посмотрю?

– Без проблем, приятель, – Уилл поставил на землю корзину, которая была у него в руках, и вытащил из своего кармана что-то очень маленькое и тонкое. Осторожно вставил эту штучку в отверстие замка и повернул. Генри, присев на корточки, завороженно следил за Уиллом. Послышался легкий щелчок. Уилл открыл дверь и сказал:

– Заходите.

Глава двадцать первая. Нежданное жертвоприношение

Почему все вещи в темноте всегда выглядят совершенно иначе? Вот и просторное днем временное хранилище словно сузилось и стало похоже сейчас на тесную пещеру. Я на ощупь пробралась сквозь странное черное пространство и зажгла газовые рожки. Остававшиеся у меня за спиной мальчишки дружно ахнули. Я обернулась, чтобы шикнуть на них, и увидела, что все они не сводят широко раскрытых глаз с поставленного поперек двух скамеек гроба. Отлично. Стилтон сдержал свое слово. Я быстренько проверила, есть ли на гробе заказанная бабушкой медная табличка с именем Сопкоута. Она оказалась на месте. Это в самом деле адмиральский гроб.

Первым тишину нарушил Генри. Он подошел ко мне и сказал, похлопав ладонью по полированной крышке:

– Нечего бояться, это просто пустой гроб.

– Мы гробов не боимся, – ответил Огонек, гордо выпячивая свою грудь.

Сопляк и Крысеныш поддакнули брату, а Уилл осадил их всех:

– Тихо, малявки, – сказал он и повернулся ко мне: – Что теперь, мисс?