Как приручить дракона

Факелы они сложили у входа. В пещере было довольно светло, потому что по стенам ползали Светляки – огромные медлительные твари, которые светились ровным тусклым светом, будто низковаттные электрические лампочки. А из ноздрей спящих Огнедышников при каждом вздохе вылетали маленькие язычки яркого пламени.

Само собой, почти все мальчишки направились прямиком к главным забиякам драконьего мира.

Сопляк долго крутился вокруг очень злобного на вид Ужасного Чудовища, давая всем понять, что хочет поймать именно его. При этом он издевательски ухмылялся Иккингу. Дело в том, что отцом Сопляка был Толстопуз Пивной Живот, младший брат Стоика Обширного, и Сопляк очень надеялся найти способ избавиться от Иккинга, чтобы самому стать Вождем Племени Лохматых Хулиганов. А грозному свирепому Вождю, каким будет Сопляк, полагается самый могучий и страшный дракон.

Кабанчик и Песьедух громким шепотом переругивались над Громмелем – мерзким, закованным в броню страшилищем. Острые клыки длиной с кухонный нож торчали у дракона изо рта гак часто, что тот не мог закрыть пасть. Песьедух победил, но потом, запихивая зверя в корзину, умудрился уронить его. Тяжелый панцирь чудища громко загрохотал по каменному полу пещеры,

Громмель открыл злобный крокодилий глаз…

Мальчишки зажмурились…

Громмель тупо пялился на мальчишек…

Мальчишки затаили дыхание…

И тут Иккинг заметил, что тонкое, как паутинка, третье веко дракона всё еще опущено.

Оно оставалось опущенным еще несколько страшных мгновений, пока, наконец…

…Громмель медленно закрыл глаза и, повернувшись на другой бок, оглушительно захрапел.

Как ни странно, больше никто из драконов не проснулся. Кое-кто сонно поворчал, устраиваясь поудобнее, и снова погрузился в сон. Но большинство по-прежнему пребывало в глубоком оцепенении,

Иккинг осторожно перевел дух. Быть может, эти драконы вообще просыпаются только к весне?!

Он судорожно вздохнул, пробормотал молитву богу Локи – покровителю хитрых уловок – и осторожно шагнул вперед, чтобы выбрать самого сонного на вид дракона. Скорее бы покончить с этим кошмаром!

Вам, должно быть, неизвестно, что пребывающие в глубокой спячке драконы сильно остывают.

Иногда драконы даже впадают в Сонную Кому – тогда они делаются холодными как лед, и у них нельзя различить ни пульса, ни дыхания, ни сердцебиения. В таком состоянии они могут пребывать веками, и только опытный драконовед способен определить, живы они или нет.

Но дракон, который бодрствует или спит неглубоко, обычно теплый, как свежее выпеченный хлеб.

Иккинг отыскал дракона подходящего размера, который был достаточно холодным на ощупь, и осторожно засунул его в корзину. Это был самый что ни на есть обыкновенный Обыкновенный Коричный, но в ту минуту Иккингу было всё равно. Дракон, даже молоденький, оказался невообразимо тяжелым.

«Я СДЕЛАЛ, СДЕЛАЛ, СДЕЛАЛ это!» – радостно запел про себя Иккинг. Остальные мальчишки тоже раздобыли себе драконов и теперь тихонько пробирались к выходу. Все, кроме…

Кроме Рыбьенога, который уже покрылся ярко-красной сыпью и в эту самую минуту на очень громких цыпочках приближался к клубку свившихся в узел Змеевиков.

По части воровства Рыбьеног оказался даже хуже Иккинга!

Перепуганный Иккинг застыл на месте.

– Стой, Рыбьеног, НЕ ШЕВЕЛИСЬ! – зашипел он.

Но Рыбьеногу до смерти надоели вечные подтрунивания и насмешки Сопляка. Он вознамерился раздобыть себе самого крутого дракона, над которым никто не посмеет хихикать.

Яростно почесываясь и вытирая слезы, Рыбьеног скосил глаза так сильно, что почти разглядел драконий клубок. Он медленно приблизился к самому нижнему дракону, взял его за ногу и очень осторожно… дернул.

Тугой клубок рассыпался вихрем беспорядочно взметнувшихся лап, хвостов и ушей.

Мальчишки испуганно ахнули.

Рассерженные Змеевики (по их мордам трудно было понять, проснулись они или нет) немного погавкали друг на друга и снова принялись устраиваться ко сну.

Но один зверь – покрупнее остальных! – всё-таки открыл глаза и заморгал.

Иккинг с облегчением заметил, что третье веко у него опущено.

Мальчишки ждали…

Когда же он закроет глаза?!

И в этот миг Рыбьеног чихнул!

Четыре оглушительных «АПЧХИ!!!» взлетели под свод пещеры и, многократно усиленные эхом, весело покатились между спящими драконьими тушами.

Большой Змеевик по-прежнему пялился в пустоту незрячими глазами, неподвижный, как драконовая статуя.

А потом оч-чень, оч-чень медленно в его глотке зародился тихий клокочущий звук,

И оч-чень, оч-чень медленно…

…его третье веко чуточку приоткрылось.

– Ой-ой-ой, – сказал Иккинг.

Внезапно Змеевик взметнул голову и уставился на мальчишек. Его желтые кошачьи глаза вспыхнули недобрым огоньком. Он расправил крылья и медленно двинулся к Рыбьеногу – совсем как пантера, готовая к прыжку. Дракон разинул пасть, высунул раздвоенный змеиный язык и…

– Б-Е-Е-Е-Ж-Ж-И-И-И-И-М-М! – что есть мочи заорал Иккинг, схватил Рыбьенога за руку и потащил его прочь.

Мальчишки рванули к туннелю. Иккинг и Рыбьеног как всегда оказались последними.

Нагибаться за факелами было некогда, поэтому бегство происходило в кромешной темноте. На спине у Иккинга тяжело подскакивала корзина с Обыкновенным Коричным драконом

У них была фора минуты в две – именно столько времени понадобилось разбуженному Змеевику, чтобы растолкать остальных драконов. У себя за спиной Иккинг уже слышал разъяренный рев и хлопанье крыльев – драконы ринулись в погоню. Он прибавил ходу.

Драконы передвигались быстрее мальчишек, потому что лучше видели в темноте, но в узких местах им приходилось складывать крылья и протискиваться, и там они отставали.

– У… меня… нет… дракона, – пропыхтел Рыбьеног, бежавший в паре шагов за Иккингом.

– Это… не… – отозвался Иккинг, со всех локтей вползая в узкую расщелину, – не… САМАЯ… большая… ох… беда. Они нас догоняют!

– Нет… дракона, – упрямо повторил Рыбьеног.

– Да угомонись ты, РАДИ ТОРА, – огрызнулся Иккинг.

Он сунул приятелю в руки свою корзину и снял у него со спины пустую.

– Возьми мою. Жди здесь.

Иккинг принялся протискиваться обратно. Драконий галдеж приближался.

– ЧТО… ТЫ… ДЕЛАЕШЬ? – завопил Рыбьеног, в ужасе приплясывая на месте.

Спустя несколько бесконечных мгновений Иккинг вновь показался в расщелине Рыбьеног схватил его за руку и помог вылезти. Тут же послышалось громкое пыхтение – дракон просунул в дыру морду. Иккинг швырнул в него камнем, и морда оскорбленно взвизгнула.

Они свернули за угол, и впереди забрезжил дневной свет…

Рыбьеног полз первым.

Как только Иккинг опустился на колени, сзади на него налетел дракон.

Иккинг двинул его ногой.

Дракон принялся вопить и хлопать крыльями.

Иккинг упрямо полз к свету.

Тут еще один дракон (а может, тот же самый) вцепился зубами в Иккингову лодыжку.

Иккинг продолжал ползти, волоча дракона за собой.

Как только из туннеля показались голова и плечи Иккинга, на него налетел Брехун. Он схватил мальчика под мышки и, как пробку из бутылки, выдернул из дыры. Следом тут же полезли драконы.

– ПРЫГАЙ! – заорал Брехун, отшвырнув очередного дракона ударом могучего кулака

– Как это – ПРЫГАЙ? – недоумевающе переспросил Иккинг, глядя на плескавшееся далеко внизу море.

– Некогда спускаться, – пояснил Брехун, треснув лбами двух драконов и стряхнув еще троих со своего громадного живота. – ПРЫГАЙ!!!

Иккинг зажмурился и прыгнул

Пока он летел, дракон, вцепившийся в его ногу, разжал зубы и с недовольным криком упорхнул.

Падал Иккинг так быстро, что вода, когда он долетел до нее, показалась ему вовсе и не водой (то есть субстанцией мягкой и весьма податливой), а твердой поверхностью, о которую он очень больно ударился.