Затерянная Динотопия

Моряк беспокойно следил за лезвием ножа.

— Ладно, ладно, капитан. Я ничего в этом не понимаю. Так кто-то сболтнул. — Острие кинжала кольнуло шею ирландца, и он вздрогнул.

— Кто-то сболтнул? Ну как же, О'Коннор, это же я сказал. Спой-ка нам песню.

— Что, сейчас? — Моряк был ошеломлен.

— Да. Ты не хочешь спеть нам свою прощальную песню?

На лбу О'Коннора выступил обильный пот, и причиной тому была совсем не духота.

— Капитан, я… Блэкстрап отдернул нож.

— Что, не нравится? Ну ладно, тогда что-нибудь повеселее. Что-нибудь, чтобы развеселить ребят. — Он снова пристально посмотрел на лица моряков. — Для этого чертовою кладбища одного голоса будет маловато.

О'Коннор тут же затянул моряцкую песню, которую любила команда. Блэкстрап по-прежнему не замечал его, а голос ирландца становился все сильнее и увереннее. Еще несколько матросов присоединилось к нему, и скоро дружное пение разнеслось далеко за пределы кладбища.

— Вы только послушайте их, — сказала Шремаза, сидя в тени дерева, возле которого расположилось семейство стратов; она внимательно наблюдала за беспокойными моряками. — Что-то они расшумелись. — Она тревожно огляделась. — Слишком уж расшумелись.

— Я знаю. — Изогнув шею, Хизалк посмотрел на связывающие его веревки. — Прежде всего нам надо освободиться.

Неожиданно его речь прервал треск ломающихся веток. Стратиомимусы все как один тотчас повернули головы к источнику шума. К счастью, это оказалось всего лишь небольшое безобидное животное, спасавшееся бегством от хриплого хора. Хизалк слегка расслабился.

— Ну надо же, что им вздумалось так шуметь, — продолжала Шремаза. — И еще эта смерть. — Она кивнула в сторону неподвижного утконоса, только что испустившего дух. Его тело, как и отлетевшая на небеса душа, теперь покоилось с миром.

— Мы ничего не можем сделать. Мы не можем предупредить их, потому что они не понимают нас, они даже не хотят попытаться понять.

— Они сами узнают, — решительно заявил Аримат.

— Да, они узнают. — Хизалк всматривался в гнетущую темноту леса. — Как бы мне хотелось оказаться сейчас где-нибудь в другом месте.

ГЛАВА 9

— Хорошая работа. — Отступив на шаг назад, Блэкстрап рассматривал то, что им уже удалось сделать. — Что скажете, Смиггенс?

Помощник капитана согласился с его утверждением:

— Надежный частокол, будьте уверены, капитан. Когда закончим его, у нас будет отличный лагерь, и оттуда можно будет наблюдать за окрестностями.

На небольшом холме в середине кладбища животных возвышалась полукругом ограда, сооруженная в основном из громадных ребер, тесно скрепленных прочными лианами. Защитная стена образовала прочный барьер: основание ребер крепко вонзили в землю, а острые края торчали наружу. Лишь безрассудное существо попыталось бы преодолеть такое укрепление. Пираты единодушно окрестили его фортом Дракон, они собирались временно окопаться там вместе с добычей — пленниками, захваченными на уже разведанной территории. С тех пор больше не попадалось подобных животных, но это нисколько не огорчало пиратов.

Костяную арку входа они украсили двумя черепами, тоже найденными на огромном кладбище. Хотя пираты и веселились, водружая эти черепа, но семья стратиомимусов не испытывала ни малейшего волнения, поскольку на костях не было мяса. Цивилизованные жители Динотопии были знакомы с подобным использованием черепа. На самом деле это было связано с ритуалом почитания умерших.

Хизалк и подумать не мог, что их захватчики могут быть осведомлены в таких вопросах. С их стороны, пожалуй, это было первым разумным поступком. И слава силам небесным, они прекратили свое пение.

Временное жилище, которое люди соорудили себе для большего удобства, находилось совсем рядом с местом недавней смерти гиганта. Поэтому над путниками по-прежнему нависала угроза. Хизалк и его семья тревожились все больше.

Когда сгустились сумерки, на Дождливую долину опустился туман, кромешная тьма скрыла все вокруг. Огонь внутри пиратского лагеря горел достаточно ярко, чтобы отгонять блуждающих в темноте призраков. Обитатели форта расслабились возле уютно потрескивающего костра; время от времени они подбрасывали дров в огонь.

О'Коннор попытался вызвать на разговор помощника капитана, кивая в сторону тихо щебечущих стратиомимусов:

— Уж больно у этих забавных зверушек голоса хороши. Как вы думаете, Смиггенс, о чем это они щебечут?

Удобно устроившись на земле, Смиггенс ответил, даже не взглянув в сторону стратов:

— Кто знает, О'Коннор. Птицы неизбежно создают шум, а они — все равно что птицы. Единственная разница — нет оперения и крыльев.

— Я видел на ветке целую стаю попугаев, — высказался Томас, стоявший неподалеку. — Они трещали, как старые матроны на базаре.

— Они даже немного красивы, правда? — О'Коннор рассматривал пленников.

— Да. — Все повернулись к капитану, который незаметно подошел сзади и вмешался в разговор. — Хороши, как сундук со свежеотчеканенными монетами. Они — наша удача, парни. Если нам посчастливится поймать еще одного или двух, хорошо бы побольше размером, я готов удовлетвориться этим.

Погода ухудшилась, стало холодно, сильный ветер ворвался в лагерь, разметав остатки боевого духа. Томас беспокойно разглядывал небо.

— Не нравится мне этот ветер, капитан. Опять надвигается ураган.

— Томас, забудь ты этот жалкий ураган. Мы здесь в безопасности, а ребята на корабле справятся. Ураган вынес нас на эту землю. Я же говорю, нет худа без добра. — Он посмотрел на верхушки деревьев, видневшихся за оградой из костей. — Мы обозначим на карте широту и долготу этой страны. Она станет нашим собственным охотничьим угодьем, мы будем снабжать здешним зверьем зоологические общества и научные институты всего мира. Не говоря уже о богачах. Представьте себе ее величество королеву Англии, гуляющую с одним из наших маленьких питомцев на поводке, а ошейник у него украшен бриллиантами.

Он слегка подтолкнул своего помощника носком ботинка:

— Что вы на это скажете, Смиггенс? После стольких лет разбоя и грабежа мы обретем свое призвание, торгуя домашними питомцами!

Он дико захохотал, довольный собственной шуткой. Другие тоже рассмеялись вместе с ним, улыбнулся даже помощник капитана. Но смех и улыбки мгновенно испарились, когда из-за ограды донесся низкий грозный рев.

Томас занервничал, оглядывая внутреннюю стену:

— Вы слышали это?

— Что? Там нечего слышать. — О'Коннор схватил его за ногу и ущипнул изо всех сил.

Ямаец подпрыгнул и сердито посмотрел на О'Коннора:

— Не делай так больше, ирландец, худо будет!

— Ты подумай, парень, портишь такую чудесную ночь! Там ничего нет.

Это «ничего» снова зарычало за оградой, достаточно отчетливо и громко, чтобы убедить даже скептика О'Коннора.

— Дева Мария, — пробормотал он. — Теперь я точно слышу.

С искаженным от ярости лицом Блэкстрап потрясал в воздухе пистолетами:

— Оружие к бою, джентльмены. Кажется, у нас гости. Очевидно, они не испытывают к нам никакого уважения, раз осмелились явиться без приглашения в столь поздний час.

Пираты суматошно похватали сабли и бросились заряжать ружья. Все, за исключением тех, кто охранял пленников, столпились у костра. От взгляда помощника капитана не ускользнуло, что в это время стратиомимусы застыли, тревожно всматриваясь в темноту, неожиданно ставшую зловещей. За оградой послышался шорох раздвигаемых кустов.

Блэкстрап прошептал своему помощнику:

— Вы что-нибудь видите, Смиггенс?

— Нет, сэр. Ничего.

— Вслушайтесь, может быть, это лев?

— Не лев, капитан, — откликнулся Мкузи, держа перед собой винтовку, как копье. — Я слышать много львов. Они хныкать, кашлять. А так делать — никогда.