Чудесный дар

– Да, он говорил, что сестра его была ворчунья, сварливая «пила», а дочь ее еще хуже.

Она улыбнулась:

– Я тебе верю. И как ты, быть может, вычислила… он мне дядя. Его племянница – это я и есть. – Она снова встала, подняла котел и поставила его на очаг. – Что ему от меня надо? Что мне следует сделать?

– У меня записка. Но чтобы прочитать ее, нужно снять повязку с моей руки. Мистер Маунус сказал, что, ежели они настолько далеко продвинулись в своих поисках, все равно быть беде! Ни один из них, заметив эти раны, не поверит, что меня всего-навсего укусила собака.

Вдова помогла свернуть повязку. А увидев большую треугольную рану, она удивленно подняла брови:

– Скажи на милость, что ты сделала с собой?

– Это меня укусил дракон. Настоящий четверолапый дракон. Везуха, что он уже подыхал, так что все не так уж худо кончилось.

Она фыркнула – почти так, как Мистер Маунус:

– «Не так уж худо»? И это говорит он? Мистер Маунус?

– По правде, он сказал: я, мол, должна радоваться, что рука вообще уцелела.

– Да, охотно верю… В самом деле это вообще не так уж и худо, если учесть, что произошло. Рана не воспалена, да и начала слегка затягиваться. Но береги руку, остерегайся сорвать корочку.

Она взяла клочок бумаги, спрятанный под повязкой, и развернула его. Бумажка выглядела совершенно чистой, и никаких букв на ней не было, но вдова, ясное дело, хорошо знала своего дядюшку… Не говоря ни слова, зажгла тонкую сальную свечу и осторожно подержала бумажку над пламенем, пока не проступили узенькие изящные коричневые буквы. Но даже этого оказалось недостаточно.

– Ох уж этот хитрый лис! Тайные чернила и зеркальные письмена, – пробормотала она, исчезая в горнице. Вернулась она с ручным зеркалом – красивой стародавней вещицей с посеребренной спинкой и ручкой, сработанной в виде хвоста павлина. Пока котел потихоньку нагревался и начал пускать пар, она читала то, что написал Мистер Маунус.

– Ты знаешь, что здесь написано? – спросила она.

– Мистер Маунус сказал, что мне лучше не знать слишком много!

Она кивнула:

– По мне, так он умно поступает, осторожничая! Передай ему, что это дело можно уладить. Однако только послезавтра! – Еще раз взглянув на записку, она бросила бумажку в очаг.

Солнце перекочевало мало-помалу на западную сторону дома, когда я снова вышла в аптекарский садик. Вдова заполнила мою корзинку дровами.

– Потому как люди обычно не входят в замок с пустыми корзинами, – сказала она.

Она также заполнила мой живот съестным – ржаным хлебом, копченой сельдью, простоквашей и яблочным пюре. Так сытно я не ела уже много дней.

Хотя корзина была тяжела, я чувствовала себя как нельзя лучше. Худшее, как мне чудилось, осталось позади: мне удалось выйти из замка, я не заблудилась, я запомнила наизусть все, что должна была передать Вдове… Теперь нужно лишь вернуться домой к Мистеру Маунусу, а стражники не очень-то долго и пристально разглядывали тех, кому надо было войти в крепость.

На площади у церкви несколько мелочных торговцев раскинули свои палатки – не бог весть что, всего лишь немного кожаных изделий, оловянные блюда да еще что-то в этом же роде. Какой-то человек жарил колбасу на угольях, а другой торговал сидром.

Плетясь мимо с корзиной на спине, я с любопытством глазела на выставленные товары, но никто даже не пытался мне что-либо продать, ведь я не очень-то походила на покупателя, у которого водятся деньги в кармане. Торговец оловянными изделиями, похоже, и впрямь опасался, будто я вот-вот что-нибудь украду.

По-своему это было даже прекрасно – да, я имею в виду, само собой, вовсе не то, что меня приняли за воришку, а то, что никто не заподозрил, будто я дочь Пробуждающей Совесть. То, что никто не знал, кто я! Чудно было даже думать: я могу пересечь крепость из конца в конец – и никто даже не обратит на меня особого внимания. Никто не станет шептаться за моей спиной. Никто не отвернется от меня и не перейдет на другую сторону улицы, чтобы не рисковать, глядя мне в глаза.

На какой-то краткий миг мне захотелось поступить примерно в том же духе – лишь идти дальше, не возвращаться в замок, к толстым стенам и запертым тайникам, избавиться от страха, что меня обнаружат. Но только лишь на миг. Нико и Мистер Маунус ждали вестей и боялись за меня. А если нам хоть чуть-чуть улыбнется удача, послезавтра мы все вместе сможем выскользнуть из крепости. Это-то я сообразила, передав Вдове весточку о том, что мне вообще знать было не положено.

– Скажи, неужто у меня на спине написано, будто я идиот?

Быстро глянув вверх, я снова склонила голову. Хотя покупатель у палатки с сидром буквально выкрикнул мне в ухо эти слова, обращался он вовсе не ко мне. Он вцепился в рубаху торговца сидром и потянул его на себя над маленьким столиком, так что кружки с сидром заплясали и повалились.

– Ах ты, мелкий жулик! Три скиллинга за чашку сидра, а потом еще, черт побери, обманывает и не доливает до краев!

– Вовсе я не жульничаю! – прошипел торговец сидром, пытаясь вырваться из рук покупателя. – Коли здесь тебе дорого, ступай куда-нибудь в другое место!

На шум уже стали подтягиваться зеваки, и я быстренько убралась оттуда. Я видела блестящий новенький знак на черной накидке покупателя, красовавшейся на его плечах, – изображение огромной драконьей головы с разинутой пастью.

– Не смей разговаривать так с рыцарем ордена Дракона! – воскликнул покупатель. – Выкажи хотя бы каплю почтения, пес ты этакий!

– Орден тут, орден там, орден – со всех сторон! – снова зашипел торговец сидром; в конце концов ему удалось вывернуться из рук покупателя. – С каких это пор ты стал таким дерьмоважным и знатным? Последний раз, когда я тебя видел, ты служил вышибалой в трактире «Зеленый Кубок»! Какое такое чудо с тобой приключилось?

– А ты вот это видел? – Покупатель сунул знак ордена Дракона прямо в лицо торговца сидром.

– Деревянная бляха, а сверху чего-то намалевано. Что это означает?

– Означает, мой знатный друг, что я рыцарь ордена Дракона. Вот когда отбуду срок службы оруженосцем, стану драконарием. А к тому времени, мелкий ты жулик, ты должен будешь величать меня «Мой господин рыцарь» и клянчить дозволения целовать носки моих сапог. А пока… дай-ка мне еще сидра, а я поразмыслю над тем, стоит ли мне доносить на тебя за клевету да строптивость!

– Сохрани меня Господь! – пробормотал торговец. – Краска на знаке едва высохла, а ты уже требуешь подкупа! Это Драконий орден. Пожалуй, мне следует сказать, что это прекрасный орден. Но так уж повелось! Когда гнусные подлюги попадают из грязи в князи, они ведать не ведают, как вести себя…

– По-моему, тебе, мой друг, следует поостеречься. Ведь ты же, верно, не против Дракана, а? Ведь ты, верно, не враг Драконьего Князя, а? Ведь не враг?

– Нет! – куда более неуверенно ответил торговец сидром. – Пожалуй, не враг! Но…

– Дракон не прощает своих недругов! Дракон не проявляет ни слабости, ни лености при виде всякого рода преступлений, совершенных Вороном. Коли хочешь видеть, как князь Дракан поступает с предателями, приходи завтра в замок.

Я, вообще-то, уже выбралась из толчеи перед палаткой, но эти слова заставили меня остановиться. Завтра? Что надумал Дракан сделать завтра? И что это за предатели?

– Какие еще предатели? – спросил кто-то в толпе. – Они поймали монстра?

Оруженосец ордена Дракона покачал головой:

– Еще нет. Но у них в руках эта лживая ведьма – Пробуждающая Совесть, что с ним заодно.

Ведьма Пробуждающая Совесть? Это мою маму он имел в виду?

– Какая еще ведьма Пробуждающая Совесть? – вскричала я. – О чем ты болтаешь?

– Ну и представление там будет, – сказал оруженосец, откровенно наслаждаясь интересом толпы. – Та самая лживая Пробуждающая Совесть, та, что пыталась заставить их отпустить убийцу-монстра на свободу… Ее судили за колдовство и предательство, а завтра казнят. Стоит подняться в замок и поглядеть!

– А зачем? – отозвался на эти слова торговец оловом. – Неужто я брошу торговлю почти на целый день только ради того, чтоб увидеть, как повесят какого-нибудь бедолагу?!