Алиса. Девочка из будущего. Десять лучших повестей об Алисе Селезневой

— Не удалось? — спросила Юлька.

— Не удалось.

— Я же тебе говорила. Да и куда бы ты пошла?

— Я знаю.

— Ничего ты не знаешь. У тебя же память отшибло. Простудилась бы и залегла на месяц.

— Я не простужаюсь, — сказала Алиса.

— Ничего себе Робин Гуд! — засмеялась Юлька. — Все люди, которые бегают по улицам в пижамах при ноле градусов, обязательно простужаются. Это мировой закон. А вообще-то я знала, что двери в больницу заперты, так что не очень волновалась за твоё здоровье.

— Ну и спасибо, — сказала Алиса. Она была расстроена и больше ни на какие Юлькины вопросы не отвечала.

А Юлька тогда ещё подумала, что с Алисой связано больше тайн, чем нужно. В самом ли деле она ничего не помнит?

Вот и сейчас, слушая, как разглагольствует доктор Алик и шевелит усами, словно добрый кот, она всё время присматривалась к Алисе. Если ты лежишь в больнице и тебе под руку попадается тайна, то легче лёгкого стать Шерлоком Холмсом.

— Прошлым летом, — сказал Алик Борисович, — мы с приятелями поехали на Дон, рыбачить. Ты, Алиса, когда-нибудь была на Дону?

— Не знаю, — сказала Алиса.

— Ну, это неважно.

Ой, хитрец, подумала Юля. Весёлый-весёлый, а о работе помнит. Мама говорила Юле, что в таких случаях, как у Алисы, важно найти какую-нибудь деталь, ниточку, и тогда уже распутывать.

— Значит, приехали мы в станицу, — продолжал Алик Борисович. — Недалеко от Азовского моря. Жара стоит жуткая, а арбузы ещё не поспели. Остановились мы у одного казака, такой колоритный старик, с чубом, в синей фуражке…

— Милиционер? — спросила Юля.

— Нет, просто раньше у казаков такая форма была, вот старики и носят синие фуражки.

Алиса отвернулась к окну, смотрела, как по стеклу стекают капли.

— И вот старик говорит нам: отвезу я вас на Азовское море… Ты, Алиса, не была на Азовском море?

— Нет.

— Почему ты так думаешь?

— Не была, и все тут.

— А на Чёрном?

— На Чёрном была.

— А что там делала? Отдыхала?

— Нет, работала. Дельфиний словарь составляла.

Алик Борисович засмеялся и сказал:

— Видно, у нас дело пойдёт на лад. А ты одна была на Чёрном море или с родителями?

— Не помню…

«Нет, — подумала Юлька, — врачей ты, может, и проведёшь, они тебя жалеют. И вообще слишком много знают. Меня ты не проведёшь. Почему-то ты хочешь показать, что помнишь меньше, чем на самом деле».

— Так вот, — сказал Алик Борисович, — садимся мы в лодку…

В этот момент в палату заглянула сестра Шурочка и сказала:

— Алик Борисович, вас к телефону.

Когда доктор ушёл, Юлька спросила:

— Ты бежать раздумала?

— Раздумала.

— А почему?

— Простудиться боюсь.

— А на самом деле?

— На самом деле меня в этой пижаме тут же обратно привезут.

— Ого! Уже прогресс, — сказала Юлька. — Видишь, как полезно слушаться старших.

— Это кто старший?

— Я.

— Тебе сколько лет?

— Двенадцать.

— А мне одиннадцать, — сказала Алиса. — Я думала, что тебе тоже одиннадцать.

— Ты в каком классе? — спросила Юля.

— Трудно сказать. Ты не поймёшь.

— Ничего себе не пойму! Я в шестом, ты, наверно, в пятом. Вы что по литературе проходите?

— У нас другие классы, — сказала Алиса. — Я сейчас по прикладной генетике стажируюсь. Это тебе что-нибудь говорит?

— Говорит, — сказала Юля. — А у нас английская школа. Только я думаю, что тебе ещё рано генетикой заниматься.

— Никогда не рано, — сказала Алиса. — Я буду космобиологом, как отец. А без прикладной генетики в биологии делать нечего.

— Ой! — сказала Юлька. — Послушал бы тебя Алик!

— А что?

— Да ты же ничего не помнишь! Даже как твоя фамилия. А оказывается, твой отец космобиолог.

— Это нечаянно вспомнилось…

— Ну, тогда я тебе помогу, — сказала Юлька. — Если твой отец космобиолог, то он не в Москве работает. Поэтому тебя ещё и не нашли. Он или в Байконуре на космодроме работает, или в Звёздном городке.

— Нет, — сказала Алиса, — он в Москве работает, в Космозо…

— Где?

— В одной организации. Только он сейчас улетел на конференцию. И вернётся через две недели. Вернётся… а я уже почти неделю зря потратила.

— А мама твоя?

— Мама на…

И тут Алиса осеклась, как подпольщица, которая чуть было не проговорилась на допросе.

— Тоже вспомнила? — спросила Юля.

— Вспомнила и забыла.

— Ой, и трудно нам с тобой! — воскликнула Юля.

Тут в палату пришла сестра Шурочка с градусниками и лекарством Алисе. Шурочка недавно кончила училище, готовилась поступать в медицинский институт и к медицине относилась очень серьёзно, куда серьёзнее, чем доктор Алик. А вообще-то она была добрая.

Пока Алиса ела лекарство, Шурочка сказала:

— Ой, девчата, сегодня мне голову мало отрубить!

— Почему? — удивилась Алиса.

— Потому что я лекцию прогуляю. Что будет, что будет!..

— Наверно, вы в кино пойдёте? — сказала Юля.

— В самую точку! Алик Борисович билеты взял. Даже не понимаю, почему он меня пригласил. Я думала, он меня и не замечает. Он такой учёный, девочки!

— А что смотреть? — спросила Юля, которая сейчас с удовольствием сходила бы в кино с кем угодно. Или даже одна.

— Французскую комедию, я названия не помню. Луи де Фюнес играет. Знаете, такой вот, — и Шурочка скорчила рожу, чтобы показать, какой из себя Луи де Фюнес.

— Я его знаю, — сказала Юлька. — Он смешной. Ты, Алиса, его помнишь?

— Нет, — сказала Алиса. — Никогда не видала.

— Бедная девочка! — сказала Шурочка. — Надо же так, все забыть! Даже Луи де Фюнеса. Но Алик Борисович обещал, что ты обязательно все вспомнишь.

— А она нарочно ничего не вспоминает, — сказала Юля и краем глаза поглядела на Алису. — Она хочет все старые фильмы снова посмотреть. Нам с вами, Шурочка, неинтересно, а ей теперь вдвое больше удовольствия предстоит.

— Как тебе не стыдно, Юля! — возмутилась Шурочка. — Алиса страдает, а ты шутишь! Ты представляешь, что сейчас переживают её родители? У тебя никогда детей не было, тебе не понять…

— А у вас много было? — спросила Юлька.

— Не говори глупостей! — Шурочка покраснела, как помидор. — Рано тебе думать о таких вещах.

— Вам тоже ещё рано.

Юлька Грибкова, как известно, человек упрямый и всегда хочет, чтобы последнее слово оставалось за ней.

Шурочка ушла расстроенная: она считает, что дети теперь слишком быстро растут и от этого невежливые.

— Что бы я отдала, чтобы сейчас в кино попасть! — сказала Юля.

— Что? — спросила Алиса.

— Ну, например, ужин.

— Ты и так ужин не ешь, — сказала Алиса. — У тебя ещё полная тумбочка вкусных вещей осталась, которые мама принесла. И в холодильнике в коридоре лежат.

— Это все не считается, — сказала Юля. — Если тебе чего-нибудь хочется, бери. А то моя бабушка расстраивается, что тебя никто не навещает.

— Спасибо. Пирожки у твоей бабушки вкусные. Только тебе их пока нельзя.

— Через неделю мне все можно будет.

— А вот чего ты никогда не ела, — сказала Алиса, — это брамбулет.

— Такого блюда нет, — сказала Юля.

— У вас нет, а у нас есть.

— Из чего же твой брамрулет делают?

— Не брамрулет, а брамбулет. Я его сама готовить умею. Ты берёшь обыкновенный мангустин и жаришь его в петеяровом масле минут пять.

— Значит в петеяровом?

— Именно в петеяровом.

— А если я хочу в сливочном?

— Тогда ничего не получится.

— А из чего делают петеяровое масло?

— Из ангельдинских петеяров, разве непонятно?

— Совершенно понятно. Обожаю ангельдинские петеяры. А обычные мангустины ты откуда достаёшь?

— Как откуда? Из Индии.

— Так ты, оказывается, кулинар-искусник.

— Да что с тобой разговаривать, все равно не поверишь! — сказала Алиса.

— Знаешь, мне кажется, что я уже всему поверю.

Юля почувствовала, что Алиса вот-вот откроет тайну, но Алиса замолчала. Взяла одолженный у Юльки журнал «Юный натуралист», читала как ни в чём не бывало.