Семь дней чудес

Но Костик отдернул руку.

– Не хочу! – Он отпрыгнул от него, взвился в воздух, и Боря сам нажал кнопку.

В потолок ринулась ракета, раздался оглушительный звон, на них дождем посыпались осколки электрической лампочки, и они вобрали головы в плечи.

– Хорошо! Хорошо! – закричал Костик и так высоко подпрыгнул, что Боря едва не поймал его за туфлю.

– Чего ж здесь хорошего? Лампочку раскокали, и, если у мамы нет запасной, будем сегодня сидеть во тьме… Ты чему радуешься?

– Люди на Венере будут живы!

– Нет там людей, – сказал Боря, – Там такая температура, что все люди погибли бы…

До чего ж Костик еще бывает глуповат! Все у него перемешалось в голове. А какие восторги зато! Не понимает, что, если у старшего брата неважное настроение, нельзя так веселиться и прыгать…

Толку от этой кнопки не было. Ни малейшего! Вот если б у Наташки было такое настроение… Боря даже засмеялся, что ему пришла в голову такая счастливая мысль! Ведь и правда же, если б у нее было такое настроение, сама бы захотела ему помочь… Только намекни, и упрашивать не надо было бы!

Медлить нельзя было ни минуты.

– Костя, – сказал Боря, – ты бы не мог позвать сюда Наташку?

– Пожалуйста! – Костик бросился из комнатки. – Она сейчас играет в мячик у дома…

– Постой, не нужно! – Боря вернул брата и сам побежал к Наташке.

Он вышел из подъезда. Навстречу шли несколько человек с усталыми лицами и о чем-то спорили. Боря повернулся к ним, и в ту же секунду они преобразились: с лиц исчезла усталость, плечи выпрямились, раздался смех. И они уже не шли тяжело и медленно – где там! – они, словно потеряв вес, огромными шагами понеслись вперед, взлетая над тротуаром, перемахивая через лужи; Боря увидел подметки их туфель и металлические подковки у одного…

Ну просто чудо какое-то! Волшебство, и только! Ведь и крыльев-то пет, а как взлетают!

А он еще боялся этой кнопки, и у него прямо тряслись поджилки, когда нажимал ее.

Вон и Наташка с девчонками играет в мячик об стенку, и смешное длинноносое лицо ее серьезное-пресерьезное.

– Эй, Наташк! – крикнул Боря, поточнее наставляя на нее Хитрый глаз. – Тебя можно па минутку?

Наташка, подпрыгнувшая за мячиком, вдруг застыла в воздухе и, повернув к нему голову, засмеялась и звонко крикнула:

– Можно! Конечно, можно! Иду!

И не только она повернулась к нему и засмеялась – девчонки, игравшие с нею, тоже, как по команде, посмотрели на него, засмеялись и высоко запрыгали, замахали руками, точно страшно обрадовались, увидев его. И оглушительно, на всю улицу, закричали, прямо захлебываясь от счастья:

– Боря! Боря пришел! Сам Боря! Верный, преданный рыцарь!

Боря так и присел от страха. Кровь бросилась ему в лицо. Он не знал, что делать, как быть.

А Наташка уже летела к нему, веселая, смеющаяся, едва касаясь носками туфель асфальта. Боря так испугался, что в животе похолодело, и бросился от нее. Он бежал, и ему не хватало дыхания. Он бежал и слышал сзади смех ее подружек. Он догонял его, хлестал по ушам, по щекам, по сердцу…

– Рыцарь! Преданный рыцарь!..

Да как они смеют издеваться над ним?

Через минуту Наташка догнала Борю – она ведь летела по воздуху! – и очутилась впереди, и он увидел перед собой ее лицо.

– Ну что, Боря, что? Я сделаю все, что ты попросишь!

Он оттолкнул ее, кинулся в подъезд, но она уже стояла перед дверью лифта.

– Какой же ты, Боря… Говори!

Он прыгнул в кабину, заперся и поехал па свой шестой этаж и видел через стеклянную дверь, что и она летит по лестничным маршам вверх, обгоняя кабину. И когда лифт остановился и Боря выскочил из него, она стояла у их двери и смотрела на него, и лицо у нее раскраснелось и прямо-таки сверкало радостью и дружелюбием… Очень нужны ему ее радость, ее дружелюбие!

– Борь, ну что ты? – улыбнулась Наташка – Скажи, что тебе сделать?

– Уйди! – Боря ринулся в дверь, с грохотом захлопнул ее и тут же, в коридоре, тяжело дыша, вытащил из кармана приборчик и нажал пальцем новую кнопку с цифрой «3».

УШИ, УШИ, УШИ

Несколько минут Боря приходил в себя.

Кто бы мог подумать, что эта невредная, эта, можно сказать, веселая и смешная кнопка так его подведет! Как она полетела за ним! Как птица! А как смеялись девчонки! И вся улица слышала.

Дождется своего! Даром он давал клятву, когда у него еще не было Хитрого глаза? Теперь он есть у пего, но клятва остается в силе: нельзя быть мягкосердечным и бесхарактерным… Иначе и лодка его не будет ходить! И ребята не будут уважать! У пего такой могучий Хитрый глаз, а он ведет себя, как последний хлюпик…

Раз десять прошелся Боря по коридорчику, успокоился и твердо решил отныне и навсегда быть храбрым и ловким.

Боря заглянул в комнатку, где они только что испытывали пусковую установку. Костик сидел на полу и плоскогубцами выпрямлял ось вагончика.

Боря присел на корточки перед братом. Так присел, что Хитрый глаз смотрел на него.

– Ты чего это делаешь?

Лицо Костика оставалось прежним, но… Но что это такое? Что происходит с его ушами?! Они всегда были маленькие, его уши, а сейчас вдруг стали увеличиваться, разрастаться. Вначале вширь и в длину, а потом только в длину… Ну совсем как у зайца… Нет, как у осла… Точно, как у осла!

– Что я делаю? А ничего! – Костик подмигнул ему, скривил нос и уже не выпрямлял тонкую ось вагончика, а потихоньку сплющивал само колесо.

– Ты что это? Хочешь испортить его?

– Хочу!

– Не смей!

Тогда Костик поднес плоскогубцы к кончику собственного курносого носа и, кажется, хотел зажать его. Боря испугался и вырвал из его рук плоскогубцы.

– Делать больше нечего?

– А ты сам говорил, что у меня толстый нос.

– Да мало ли что я говорил!.. Прекрати! Или ты спятил?

– Ага, – сказал Костик.

– Что «ага»?

– Спятил! – Костик расхохотался, откинулся на спину, упал на пол и задергал в воздухе ногами, точно ехал на велосипеде и вовсю жал на педали.

– Встань, – велел Боря, – выпачкаешь рубашку… И вообще ты мне перестаешь нравиться.

– Ты просто дурак! – Костик показал ему язык. – Ты глупый, преглупый, наипреглупый дурак, – и опять расхохотался и тряхнул длинными ушами.

Борю ударило в краску:

– А разве можно быть умным дураком?

– А вот ты и есть умный дурак, ты и еще Вова, и его Гена, и Наташка – все вы умные дураки…

– А ты знаешь, кто я? – спросил Боря.

– Кто ж этого не знает?

– Ну кто?

– Ты? – Костик мучительно собрал на лбу складки.

– Да, я… Я ведь командир боевой подводной лодки… Правда?

– Ну конечно!.. Это все знают, что ты командир…

– А лодка моя сверхсекретная, и никому не известно, в какие рейсы она пойдет… Ведь верно?

– Ну конечно!.. Ты скоро будешь генералом всех подводных сил…

Боря встревожился. Раньше Костик не принимал все на веру, не повторял, как попугай. А эти уши! До чего ж нелепые уши! Костик то и дело хмурил свой маленький лобик, точно силился вспомнить что-то очень важное и никак не мог.

Боря отвернулся от брата.

Костик минут пять еще молол несусветный вздор, потом его речь стала более связной и в ней можно было кое-что понять и уши стали понемножку уменьшаться. А когда мама велела им ложиться спать, он стал почти нормальным, а уши – прежними. Укладываясь, Боря сунул приборчик под подушку, у самого края ее, к стенке, и направил Хитрым глазом вниз.

Боря долго не мог заснуть. Вдруг вспомнил лайнер – зачем отдал его Глебу? Ведь валяется у него без деда. «А у меня лодка не валяется?» Потом Боря подумал о Костике: как быстро поддался, до чего изменился! А уши! Ужас просто… А ведь кажется, не должен бы – он ведь смышленый мальчишка. Может, оттого, что не подозреваешь, что перед тобой Хитрый глаз, быстрей поддаешься? А если заранее знаешь обо всем и сам не глуп, поддашься или нет?..

Утром Боря встал пораньше, поел, собрал учебники и тетради и, как вчера, не поехал вниз на лифте; а добежал до площадки между третьим и четвертым этажом и, чувствуя слабый озноб, пристроил на подоконнике приборчик так, что Хитрый глаз смотрел прямо на него. И только он это сделал, как исчез озноб и все заботы и опасения – стало легко и даже как-то смешно. И ничего страшного! Он увидел в оконном стекле свое сосредоточенное лицо и растущие вверх уши. Лицо было такое важное, задумчивое, что Боря состроил ему рожицу. Стекло ответило тем же. Оно издевалось над ним.