Семь чудес и затерянные в Вавилоне

Стражники подтолкнули нас, призывая прибавить шагу. Город был большой, а улочки – узкими. В молчании мы шли по покрытым галькой дорогам, а кожу так и жгли взгляды множества глаз из окон вокруг. Минут через пятнадцать я заметил, что начинаю двигаться все медленнее – полуденное солнце делало свое дело. Жар становился буквально непереносимым, близко расположенные кирпичные дома, казалось, впитывали его и тут же выпускали назад, прямо нам в лица. Мы остановились глотнуть воды из бочки с повозки, ведомой жилистым рабом под руководством круглолицего мужчины с огромным животом. Отсюда я уже мог видеть еще одну высокую стену, за которой скрывалась центральная часть города. Башня была там же.

– Эта башня и есть Вавилонская башня? – спросил я.

– Возможно, – ответила Эли. – Но не думаю, что они поведут нас туда. Кажется, это было религиозное место.

– А религиозные места были местами жертвоприношений, – добавил Касс, – где живых существ публично забивали!

– Брат Касс, ты такой позитивный парень, – заметил Марко.

Порыв сухого ветра в лицо принес с собой аромат жареного мяса. У меня едва не потекли слюнки.

Стражники вновь начали нас подталкивать, призывая ускориться. Стало ясно, что запах доносится из-за второй стены, которая уже возвышалась над зданиями. Вблизи она оказалась намного выше и изящнее внешней и была в высоту где-то с четырехэтажный дом. Кирпичи, из которых она была сложена, были вырублены из какого-то гладкого красивого материала, ярко посверкивающего на солнце.

– Богатенький район, – шепнул Марко, когда мы со стражниками проходили через еще один мост надо рвом.

– Где живут авилумы, – уточнила Эли.

Стражники кивнули.

– Показушники, – буркнул Касс.

Мост был заполнен явно зажиточными на вид людьми. Мы едва не врезались в жирного парня, ужасно напоминающего Джабба Хатта, за которым с блюдом с едой неотступно следовал слуга. Мимо нас то и дело поскрипывали колесницы, ведомые рабами.

Восхитительный аромат, донесшийся с другого конца врат, ударил по нам мощной пощечиной. Мы оказались на круглой площади где-то в три квартала в ширину, заполненную людьми – женщинами с кувшинами на головах, прихрамывающими стариками, ожесточенно спорящими о чем-то молодыми людьми в тюрбанах, босоногими детьми, играющими с камушками. Авилумы явно постарались, обустраивая внутри стен рынок только для своих. Люди за прилавками, разносчики, да даже сами богатеи здесь были не намного выше меня. На прилавках можно было найти все, что душе угодно, – разнообразную еду, пряности, мех и кожу, оружие и одежду. Но даже все это кричащее богатство и довольствие не могло скрыть нескольких оборванцев-попрошаек.

Неподалеку от нас широкогрудый мужчина, жаря на вертеле целого барашка, активно зазывал покупателей. Начальник стражников указал в его сторону.

– Сук!

Марко похлопал себя по животу.

– Вот это правильно! С голодухи базар – самое оно!

В ответ на его возглас стражники подняли мечи. Толпа вокруг нас резко притихла.

– Извините, – пробормотал Марко, поднимая руки. – Надеюсь, я никого не обидел.

Начальник стражи взял с прилавка целую тарелку жареной баранины и, с подозрением смотря на Марко, гаркнул что-то стражникам, которые поспешили взять себе по порции. Закончив, они тычками приказали нам продолжить путь, даже не потрудившись заплатить.

– Вот же гады, – возмутилась Эли.

– Коррупция существовала во все времена, – отозвался Касс.

– Я не об этом, – сказала Эли, – а о том, что они зажали всю еду.

Стражники, не обращая внимания на урчание наших желудков, повели нас по узкой дороге мимо стоящих вплотную друг к дружке домов. Улица вела вверх на холм, к огромной центральной башне-зиккурату. По мере приближения он, казалось, становился все больше, многочисленные окна под волнами горячего воздуха таинственно мерцали. В высоту зиккурат достигал, наверное, этажей десяти, но на фоне маленьких квадратных домиков он казался чуть ли не Эмпайр-стейт-билдингом. Со спиралью окон до самой вершины он напоминал огромный и построенный с удивительным мастерством конический замок из песка.

В башне тоже был вход, вокруг которого зеленела трава и стояли кадки с цветами. Когда мы оказались совсем рядом, я заново оценил размеры этого грандиозного сооружения: в ширину оно было, наверное, с целый городской квартал.

– А как именно они совершают жертвоприношения? – нервно спросил Касс. – Вырывают сердце из груди еще живых жертв или сначала их усыпляют?

– Мы не сделали ничего такого, чтобы им пришло в голову принести нас в жертву, – решила успокоить его Эли. – Здесь руководствуются сводом законов Хаммурапи, а он превозносил справедливость и благоразумность. В списке наказаний жертвоприношения не было.

– Зато, думаю, было что-нибудь из серии продажи в рабство, – сказал Марко. – Отрубания пальцев. И всего в таком духе.

Касс поднял ладони и бросил на них прощальный взгляд.

– П-п-прощайте, старые друзья.

Стражники завели нас в комнату с высоким потолком и стенами, выложенными блестящей плиткой. В стороны она простиралась намного дальше, чем вглубь. Солнечный свет из окон наполнял помещение мягким сероватым светом, а в настенных канделябрах потрескивали свечи. Ступая по роскошным коврам с замысловатыми узорами, мы прошли мимо скульптуры рыбы, из открытого рта которой в мраморную чашу фонтана вырывался столб воды. Обгоняя нас и направляясь нам навстречу, скользили тележки, ведомые служанками в длинных платьях и с заплетенными в косы волосами, тут же четверо пожилых мужчин высекали в камнях изящные символы. Мы прошли в следующую комнату, где за мраморным столом восседал очень древний на вид старец. Он долго и явно озадаченно рассматривал нас, затем заковылял прочь и скрылся за дверями в конце длинного коридора.

– Как спросить по-арамейски: «Где здесь туалет?» – шепнул Марко.

– Не сейчас, Марко! – прошипела Эли.

Несколькими секундами позже старец вновь возник в дверном проеме и что-то сказал стражникам. Те тычками направили нас вперед.

– Слушай, Геркулес, меня это уже начинает доставать. Мне нужно сделать пи-пи, – сказал Марко.

Один из стражников приблизил свое лицо чуть ли не вплотную к лицу Марко. Затем, указав в сторону комнаты за дверью, он сказал:

– Набу-наид.

– Стойте! – воскликнул Касс. – Он говорит о царе Набониде? Но я думал, что Вавилонская башня не была дворцом.

– Может, Набо решил переехать, – предположил Марко.

Мы встали лицом к инкрустированному драгоценными камнями арочному проходу во внутренние помещения. Стражник ударил ручкой меча по полу, и по коридору пронеслось глухое эхо. Мы шагали вперед, готовясь предстать перед царем.

Глава 13. Обалдеть как круто

Первое, что послышалось нам со стороны царских покоев, было нежное перебирание струн… и что-то еще. Нечто, поначалу показавшееся звуком какого-то экзотического духового инструмента, затем – пением птиц. В одну секунду звук падал до столь низких частот, что пол, казалось, начинал вибрировать. Но уже в следующую он взмывал до немыслимых высот, и эта смена происходила столь быстро, что порождаемое ею эхо создавало эффект целого хора из дюжины человек.

– Это голос! – ошеломленно выдохнула Эли, когда мы шагнули внутрь. – Человеческий голос!

Зал освещали свечи в металлических канделябрах, аккуратно вмурованных в стены. Тоненькие струйки дыма, извиваясь, поднимались к потолку на высоте трех этажей. Полированный пол покрывали ковры с изображениями боевых сцен. Как и предыдущие помещения, в длину это было куда больше, чем в ширину. На возвышении в центре зала стоял массивный, но незанятый трон. Справа от него стояли четверо бородатых старцев в свободных одеждах, один из них оперся локтями о высокий стол. Слева девушка с лицом, закрытым вуалью, перебирала струны на незнакомом плоском инструменте, покоившемся у нее на колене, тонкие пальцы, рождая сложные ноты, двигались с поразительной быстротой. Рядом с ней девушка, у которой тоже было прикрыто лицо, пела столь прекрасным голосом, что я едва мог двигаться.