Таинственное излучение

— Аврал! Полундра! — отдал команду Альф словами, которым его научила Аза. — Мы тонем!

— Кто тонет? Как тонем? Ведь мы же летим высоко, — еще не проснувшись, переспросил Жвачкин.

— Это ты во сне летаешь, а мы находимся на земле.

Но и Буль не понимал, что происходит. Кругом была вода и похоже, что она все время прибывала. Они уже почти по грудь находились в ней. А роботам это не очень полезно!

Непонятно, что было делать. То ли спасать имущество, то ли махокрыл, то ли самих себя.

— Дормидонт, Дормидонт, — теребила того Аза. — Быстрее думай, что случилось! Вспоминай, вспоминай свои книги!

Но тому что–то ничего не вспоминалось. Пришлось выбираться из корзины. И там кругом плескалась вода. Оставалось залезть на края корзины и держаться за канаты, крепившие ее к блину.

К счастью уже наступал рассвет.

— Кругом вода!? — удивленно воскликнула Аза. — Нас унесло в океан!

— И вместе с нами дерево с якорем, — насмешливо добавил Альф.

Он мог себе такое позволить, так как уже все понял. Их никуда не уносило. Это был прилив. Но не простой, а океанский. И он все еще продолжался.

— Полундра! Срочно снимаемся с места, — уже уверенным тоном скомандовал Альф. — Отдать якоря!

— Есть отдать! — ответил Буль и бултыхнулся в воду.

Хорошо еще, что до горелки, расположенной высоко над корзиной, вода не добралась. Включить ее было для Азы делом одной минуты. Буль тем временем отвязал все якоря. Еще несколько мгновений и корзина постепенно начала вылезать из воды. Дальше дело застопорилось, так как для плохо разогретого блина намокшие рюкзаки и другая поклажа оказались весьма тяжелым грузом.

Но горелка продолжала исправно трудиться и вскоре океанское притяжение было преодолено. Тяжело и понемногу махокрыл начал набирать высоту.

Вот теперь уже точно кругом под ними лежал океан! Мощь его чувствовалась даже на высоте. И в тихую погоду тяжелые волны спокойно и величаво поднимались и опускались с поверхности океана, словно он дышал.

Красота. Неописуемая красота бескрайнего водного простора. Такое же безоблачное и бескрайнее небо можно было принять за отражение океана в гигантском зеркале. А между двумя этими бескрайностями одинокая точка с малюсенькими роботами, на их малюсеньком, по океанским понятиям, махокрыле.

И еще краски. Всевозможные цвета от темно–синих и зеленых до ярко–красных и золотых. Кто бы мог предположить, что бесцветная вода, собранная в необъятном объеме, может так переливаться и сверкать.

К сентиментальным привычкам Азы плакать, смеяться и переживать все давно уже привыкли и даже перестали их считать за отклонение от нормы. Но теперь этой загадочной болезнью, похоже, заболел и Буль. Если бы он был человеком, о нем можно было бы сказать, что он с первого взгляда влюбился в океан. Вода так и манила его! С нетерпением он мечтал о новой встрече с ней.

Но до встречи по расчетам было еще далеко. Не меньше, чем они пролетели до сих пор. Предстояло долететь до экватора, а потом спуститься на тысячи километров к югу.

Теперь они летели безостановочно днем и ночью. Чтобы случайно не столкнуться в темноте с водой, ночью опускали вниз на сто метров якорь. Если блин снижался ниже этого уровня, то по шуму от удара якоря по воде и по замедлению движения можно было об этом догадаться. Тогда немного подключали горелку махокрыла и продолжали полет.

Проблем с горючим для горелки не было. Альф еще в городе соорудил простейший прибор, который разлагал воду (формула воды Н₂О) на водород (Н) и кислород (О). Это они проходили на уроках химии еще в пятом классе. Полученный водород и кислород использовали в качестве топлива. Причем очень высококалорийного. А еще говорят, что вода не горит!

Промышленное использование воды в качестве топлива начало на Земле новую энергетическую эпоху, следующую за ядерной. Человечество получило неисчисляемые запасы энергии и могло теперь позволить себе любые проекты.

А ведь начинались исследования воды с очень простого и каверзного вопроса. Почему вода, состоящая из двух легких газов, сама не газ?

Всего этого Альф не знал, а может быть не помнил. Он просто сделал прибор, как их учили в школе. И обеспечил их энергией на все путешествие.

Теоретически лететь без остановки они могли круглосуточно. Все же процедура измерения координат заставляла их время от времени делать остановки. Вот здесь пригодились надувные матрасы и камеры, взятые в свое время в музее на всякий случай.

Десяток камер привязали вокруг корзины. И при опускании на воду она не тонула, а спокойно оставалась на плаву.

Из трех матрасов сделали небольшой плотик. С него Жвачкин, как главный географ, проводил свои астрономические наблюдения и вычисления координат. На пару с ним обычно был Буль, который отвечал за сохранность приборов. Но главной его обязанностью, о которой Жвачкин особенно не распространялся, была охрана и возможное спасение именно его, Жвачкина.

Буля с собой он стал брать после того, как Альф ему рассказал, что глубина океана достигает десяти и больше километров. Когда Жвачкин представил под собой, под своим маленьким плотиком такую водяную пропасть, у него сразу появилось желание подключить к топографическим работам Буля. В один из дней, после очередного измерения, Жвачкин торжественно объявил, что они находятся на самом экваторе Земли. Раньше для него эти слова ничего не значили. Но теперь он с особой важностью вставлял в разговор к месту и не к месту такие выражения как «тропики, зодиакальные созвездия, плоскость эклиптики» и другие.

Буль и Жвачкин предложили отметить старинным обрядом пересечение экватора. Для этого всего–навсего нужен был Нептун и вода.

Воды кругом было хоть отбавляй. А чтобы сыграть бога морей Нептуна, Буль достал со дна морских водорослей и украсил себя соответствующим образом. Заодно ими подкрепился Жвачкин. Не надо забывать, что ему приходилось трижды в день кормить Альфа. Морские водоросли были отличным сырьем для переработки. Они содержали всевозможные химические элементы таблицы Менделеева. После их потребления Жвачкин готов был устраивать Альфу даже конкурсные обеды.

Это на первый взгляд кажется, что в морской воде ничего нет. На самом деле она полна биологической жизни. Достаточно только привести факт, что океан дает Земле до семидесяти процентов кислорода в ее атмосферу. Не зря океан называли колыбелью жизни на планете.

Буль обвесил себя пострашнее водорослями, взял в руки нечто весьма отдаленно напоминающее трезубец бога морей и начал по очереди бросать всех в океан. Правда, предварительно обвязав веревкой. Так состоялось их «крещение». По древним поверьям без такого крещения любое путешествие через экватор было обречено на неудачу.

Теперь впереди была только секретная лаборатория. Еще три–четыре дня и они должны были достигнуть цели. А пока гадали, что же это будет такое. Огромный архипелаг или малюсенький островок? Высокая башня, одиноко торчащая из воды или надувная платформа, подобная их плотику?

Через несколько дней прямо по курсу увидели небольшой остров. Вокруг него простиралась пустынная океанская гладь. Похоже, это было то, что они искали. После стольких дней перелета над водой приземлиться даже на такой клочок суши представляло большую радость.

Но еще до приземления Дормидонту что–то не понравилось в этом острове. Как оказалось, не зря. На нем, похоже, никогда не было никаких строений. Большая каменная бугристая тарелка с чахлой травой. Да и то не везде. Чтобы на таком острове спрятать целую лабораторию — это надо было постараться.

Все походило на то, что они ошиблись. Или, что еще хуже, неправильными были карты. Может именно здесь находился какой–то непонятный СЕКторный ЛАБиринт или СЕКларный ЛАБатер. А может еще что другое.

— Островок пустынный, ничего здесь нет, — уныло протянул Альф.

— Может что и будет через сотню лет, — в тон и рифму согласился с его мнением Жвачкин.

— Сколько не ищи тут — ни одной души, — вздохнула Аза.