Кораблики, или «Помоги мне в пути...»

, когда раздался тонкий вскрик. И сразу – еще крики:

– Робины, чух! Клюва идут!

И заметались, кинулись с горы.

Я замер, Сивка тоже.

"Робины" – значит "ребята", это я знал. "Чух" – "берегись". "Клюва" – "полицейские". Это меня, что ли, мальчишки заподозрили?

Нет, не во мне дело! Рослые служаки в серых форменных блузах и высоких касках цепью бежали из-за бугра. Вроде бы не шибко бежали, но как-то случилось, что у них в охапках оказывались орущие, бьющие руками-ногами мальчишки. А сверху с негромким шелестом винтов спускались два черно-голубых вертолета…

Господи, вот еще напасть! Ни раньше, ни позже!

Из-за ржавого кузова фаэтона выскочил голенастый пацан в грязной майке с обезьяньей рожей на груди. В десяти шагах от меня. Он бежал, а руки прижимал к плечам – держал что-то. Вокруг шеи у мальчишки был… серый мохнатый воротник. С блестящими глазами.

– Петька-а!! – я кинулся навстречу.

Он встал. Замер. Уронил руки. Кот упал в траву.

Петька сморщил лицо, закричал как от боли:

– А-а!.. – подскочил, ткнулся мне в куртку лицом, обхватил меня, как толстое дерево, прижался щекой. Задергался в плаче. – Пит… Правда, ты?..

В этот момент к нам широко шагнул из сорняков пожилой полицейский с лейтенантскими звездочками над козырьком белого шлема. Крепко взял Петьку за локоть.

– Назад! – сказал я со смесью ярости и счастья.

– В чем дело, сударь?

– А вы не знаете, лейтенант? Девятая статья Международной конвенции о неприкосновенности личности! В том числе и ребенка!

– Но есть и закон об охране детства, сударь. В соответствии с ним мы и задерживаем бесприютных детей. Чтобы уберечь и спасти…

– Это не бесприютный, а мой!

Лейтенант сказал менее уверенно:

– Странно, однако. И не очень правдоподобно. Объяснитесь тогда…

– Объясняюсь… – Я понимал, что лучше ничего не придумывать и не скрывать. – Мальчик ушел из дома, потому что думал, что я погиб в экспедиции. А я уцелел. И вот нашел его… Затем, чтобы вы его у меня отобрали?

Петька притиснулся ко мне плотнее. Вцепился намертво.

Пожилой лейтенант, видимо, не был отъявленным службистом. И лицо довольно интеллигентное.

– Странная, однако, история. Согласитесь, сударь, что мне трудно вот так взять и сразу поверить…

– Во что поверить, черт возьми? Что я уцелел и не погиб?

– В то, что это ваш сын.

– Да с какой стати я буду хвататься за чужого мальчишку?!

– Бывает, что хватаются. Этакие добренькие спасатели! Выручат от нас, а потом опять – гуляй, мальчик, бродяжничай…

– Это мой отец, – сдавленно сказал Петька. – Отстаньте от нас… – Он не отрывал от меня лица.

– И все-таки… – Лейтенант был в явном замешательстве. – У вас есть какие-нибудь доказательства?

– Какие еще доказательства? Посмотрите на мальчика!.. А время паспортов и личных картотек, по-моему, давно прошло.

– Тогда по закону необходим свидетель. Хотя бы один… Чтобы я мог отпустить вас, не нарушив инструкцию.

– Я свидетель! – звонко заявил Сивка. Он стоял тут же, с Кысом на руках.