Последняя глушь

— Только этого нам не хватало! — проревел Токло.

Дождь заплясал по голому телу Уджурака, в мгновение ока вымочив шерсть у него на голове, так что она плотно облепила череп. Каллик завыла от отчаяния. Она знала, что хрупкому человеческому детенышу срочно нужно тепло и укрытие, но дождь уничтожал последнюю надежду на спасение. Она уже даже не могла сказать, дышит Уджурак или нет.

Когда они, наконец, обогнули долину и вышли к берлогам плосколицых, стойбище встретило их мертвой пустотой и тишиной.

— Они все попрятались в своих теплых берлогах, — прошептала Каллик.

— И что нам теперь делать с Уджураком? — спросил Токло. — Мы должны отнести его в укрытие, и как можно быстрее!

— Маленький детеныш вышел вот отсюда, — сказала Луса, кивая в сторону одной из деревянных берлог. — Наверное, там живет целитель!

Не говоря ни слова, Токло свернул с оленьей тропы и помчался к входу в берлогу. Здесь он присел, а Каллик и Луса бережно сняли Уджурака с его спины и положили на землю. Калик, осмотрев Уджурака, убедилась, что он все еще дышит, хотя дыхание стало очень частым и поверхностным.

— Все, — сказал Токло, вставая. — Уходим отсюда. Не хватало только, чтобы плосколицые нас заметили!

С этими словами он отбежал к скале, торчавшей на краю оленьей тропы. Луса бросилась за ним. Каллик повернулась к друзьям, но прежде чем уйти, посмотрела на берлогу и испустила долгий отчаянный вой.

— Помогите! Наш друг ранен! Скорее выходите!

Затем, не оглядываясь, она побежала за остальными. Добравшись до скалы, Каллик высунула голову из-за камня и посмотрела в ту сторону, где они оставили Уджурака. Дверь в берлогу целителя оставалась закрытой.

— Что если плосколицего там нет? — шепотом спросила она у Лусы, выглядывавшей у нее из-за спины.

— Он там. Он должен там быть! — прорычала черная медведица сквозь стиснутые зубы.

Однако в берлоге все оставалось тихо. Нестерпимая боль когтями рвала сердце Каллик, когда она смотрела на маленького и беззащитного Уджурака, безжизненно распростертого на голой земле под струями ледяного дождя, поливавшего его бледную голую шкуру.

«Силалюк! — взмолилась Каллик. — Сделай что-нибудь, пожалуйста! Уджурак не должен умереть!»

ГЛАВА X

ЛУСА

Луса снова выглянула из-за скалы и посмотрела на мокрую равнину, где перед входом в берлогу плосколицых неподвижно лежал Уджурак.

«Выходи же, плосколицый! Где ты?»

Она чувствовала, как стоявшая рядом с ней Каллик дрожит от напряжения, не сводя глаз с запертой двери. Токло стоял за ними и глухо рычал.

«Мы сделали все, что могли, — с горечью подумала Луса. — Теперь дело за плосколицыми».

Внезапно над стойбищем раздался какой-то резкий звук, и каждая шерстинка на шкуре Лусы встала дыбом, когда она увидела, как дверь соседней берлоги широко распахнулась, и оттуда вышел плосколицый. Перейдя открытую площадку, он подошел к двери своей берлоги и замер, увидев распростертое на пороге тело Уджурака. Опустившись на корточки, плосколицый положил лапу на грудь Уджураку. Затем поднял голову и огляделся по сторонам; Луса не поняла выражения его лица, но догадалась, что старый плосколицый сильно растерян.

— Забирай его внутрь! — прорычал Токло. — Чего ты ждешь, пустоголовый?

В какой-то миг Лусе показалось, будто плосколицый хочет бросить Уджурака умирать под дождем. Какое дело плосколицым до чужаков, не принадлежащих к их стае? Но вскоре она с облегчением выдохнула, потому что плосколицый подсунул передние лапы под спину и ноги Уджурака и поднял его. Толкнув плечом дверь, он внес неподвижное тело в свою берлогу.

— Все! — перевела дух Каллик. — Теперь он выздоровеет, правда Луса?

— Откуда мы знаем? — ответил вместо нее Токло. — Лично я все равно не доверяю плосколицым.

Но его сомнения не могли погасить надежду, горевшую в сердце Лусы после того, как плосколицый забрал Уджурака.

— Эти плосколицые не такие! Уджурак сам это говорил, — горячо воскликнула она. — Он сказал, что у них есть духи животных.

— А больше у них ничего нет? — фыркнул Токло. — Все это глупости!

Луса догадывалась, что Токло просто не хочет позволять себе надеяться, чтобы меньше страдать, если Уджурак все-таки умрет. Она прижалась к нему, пытаясь передать частицу своей веры.

— Плосколицые в Медвежатнике заботились о нас, — сказала она. — Я же тебе рассказывала, как они помогли моей маме, когда она заболела! Я тогда думала, что она умирает. Но когда они принесли ее обратно, мама была веселая и здоровая, как раньше!

— Плосколицый не забрал бы Уджурака, если бы не хотел ему помочь, — подтвердила Каллик.

Но Токло только сердито хмыкнул и ничего не сказал.

Луса молча смотрела на закрытую дверь берлоги. Как бы она хотела узнать, что там происходит! Медведица снова вспомнила сон, приснившийся ей на Дымной горе, когда к ней явилась мать и сказала, что она должна спасти дикий мир. Когда Луса проснулась, то оказалось, что Уджурак тоже знает об этом сне…

Они больше никогда не обсуждали это, но с тех пор Луса утвердилась в мысли, что Уджурак гораздо более удивительный медведь, чем они привыкли думать. Духи не дадут ему умереть. Он нужен всему миру дикой природы!

Закрыв глаза, Луса мысленно заговорила с Уджураком, надеясь, что он ее услышит:

«Плосколицый позаботится о тебе. Мы будем ждать, пока ты не поправишься, чтобы снова отправиться в путь на спасение дикого мира».

Вскоре она почувствовала прилив сил, нахлынувших, будто вода по весне. Она знала, что Уджурак ее услышал. Облегченно вздохнув, Луса снова открыла глаза.

— Я есть хочу, — бодро объявила она. Ей казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как они уговорили Уджурака присоединиться к стае диких гусей. — А вы?

— Нужно поохотиться, — нехотя пробормотал Токло. — Но только…

— Мы не можем уйти и оставить Уджурака, — закончила за него Каллик. — Мы должны убедиться, что с ним все в порядке.

Медведи уныло переглянулись. Луса задрала морду и повела носом. Со всех сторон их окружало множество любопытных запахов, и только сейчас Луса заметила, как тихо стало в стойбище, когда дождь загнал плосколицых по берлогам.

Она дружелюбно похлопала Каллик лапой.

— Не волнуйся! Вокруг берлог плосколицых всегда полно еды, нужно только уметь ее отыскать.

Токло насупился.

— Я лучше поймаю нам дичь.

— Нет, Луса права, — торопливо сказала Каллик. — Это будет проще, и нам не придется далеко отходить от Уджурака.

— Ладно, — сердито фыркнул Токло. — Только не жалуйтесь, если плосколицые нас поймают!

Спускались сумерки. Дождь тихо шелестел по земле, и двери всех берлог оставались крепко запертыми. Уверенно, но осторожно, Луса повела друзей в обход стойбища, высматривая блестящие баки с мусором, которые плосколицые обычно хранят позади берлог.

Из самой большой берлоги, откуда недавно вышел целитель, доносились приглушенные звуки музыки и голосов. Луса подкралась к освещенному окну и заглянула внутрь. Плосколицые сидели за столами, и перед каждым из них лежали груды мяса. Они о чем-то разговаривали, дружелюбно скаля зубы.

Когда один из плосколицых поднялся из-за стола, Луса снова нырнула в тень, успев отпихнуть Токло и Каллик от окна. В следующее мгновение плосколицый открыл дверь, вышел наружу и, натянув на голову кусок шкуры, побежал под дождем в соседнюю берлогу.

— Хватит, идем отсюда, — прошипел Токло на ухо Лусе. — Нас заметят, если мы будем тут болтаться.

Луса знала, что он прав. Она безропотно пошла вперед, продолжая выискивать мусорные баки. К ее удивлению, их тут не было.

— Куда же они девают свой мусор? — сердито пробурчала она себе под нос. — Может быть, они прознали о том, что тут поблизости бродят голодные медведи?

Когда они дошли до последней берлоги, Токло вдруг резко остановился и принюхался.

— Что это такое? — спросил он.

Луса подбежала к нему и тоже глубоко втянула носом воздух. Восхитительный запах защекотал ее ноздри. Судя по всему, этот запах доносился из самой маленькой берлоги, расположенной в конце стойбища.