Медвежье озеро

— Ох, чуть не попались! — прокричала она, испуганно блестя глазами. — Они охотились на нас, да?

— Нет, — проворчал Токло. — Но если окажешься у них на пути, они расплющат тебя в лепешку. Им плевать.

Уджурак осторожно ступил на Черную Тропу, приготовившись перейти ее, но тут Токло услышал приближающийся рев огнезверя.

— Назад! — рявкнул он, и Уджурак испуганно отшатнулся, вытаращив полные ужаса глаза.

Огнезверь с ревом промчался мимо.

Дождавшись, пока наступит тишина, Токло скомандовал:

— Все, можешь идти. Только быстрее!

Уджурак стремительно перебежал Черную Тропу.

— Спасибо, Токло, — проурчал он и с отвращением провел языком по губам, словно попробовал какую-то гадость. — Они так воняют!

— В какую сторону нам идти? — спросила Луса. — Вверх? — она кивнула на крутой склон.

Уджурак замер и закрыл глаза.

— Ну вот, началось, — вздохнул Токло и, поглядев на серо-голубую гряду далеких гор на горизонте, перевел взгляд на петлявшую среди лесов и холмов реку.

Уджурак открыл глаза и объявил:

— Мы должны идти вдоль реки!

Токло недовольно забурчал себе под нос, но безропотно зашагал за маленьким гризли.

Постепенно крутой берег за Черной Тропой превратился в пологий склон, а затем перешел в плоскую равнину, заросшую кустами и деревьями. Они продолжали идти, и вскоре Токло услышал, что к шелесту ветра в листве и реву огнезверей примешивается еще какой-то звук. Насторожив уши, он узнал голоса плосколицых.

— Плосколицые! — в тот же миг вскрикнула Луса.

— Держись от них подальше, — прикрикнул Токло. Кто ее знает, эту странную черную медведицу! Вдруг бросится к плосколицым, ожидая, что они будут кормить ее, как она привыкла в своем дурацком Медвежатнике? — Они не очень-то любят медведей.

— Не все и не всегда! — возразила Луса, но заметив свирепый взгляд Токло, мгновенно стушевалась и пролепетала: — Ладно, ладно. Я не собираюсь показываться им на глаза. Не хватало только, чтобы они поймали меня и отправили обратно в Медвежатник!

Чем ближе они подходили к плосколицым, тем громче становились их неприятные пронзительные голоса. Вскоре восхитительный запах защекотал ноздри Токло. Он никогда не нюхал ничего похожего, но сразу догадался, чем это пахнет. Едой!

Следуя на запах, он вломился в кустарник и долго продирался сквозь колючие ветки, пока не очутился на краю поляны. Луса и Уджурак пристроились рядом, причем Луса протиснулась поближе к Токло, чтобы лучше видеть.

На поляне было четверо плосколицых: двое взрослых и двое детенышей. За их спиной виднелась какая-то смешная берлога из зеленых шкур, а вся стая сидела перед приземистой плоской штуковиной, сделанной из того же сверкающего серебристого материала, что и огнезвери. Эта штуковина источала тепло.

Луса внимательно осмотрела каждого плосколицего.

— Я их не узнаю, — сказала она, наконец. — Наверное, они не приходили смотреть на меня в Медвежатник.

Плосколицая мама снимала со сверкающей штуковины куски горячего мяса и раздавала своим детенышам. Теперь Токло понял, что так вкусно пахло!

Детеныш постарше впился зубами в свой кусок. У Токло заурчало в животе. Он внимательно оглядел поляну, высматривая малейшие признаки опасности. Металлических палок, из которых однажды ранили Уджурака, нигде не было видно, но это еще ни о чем не говорило. Может, плосколицые прячут их в берлоге! Потом Токло заметил, как детеныш поменьше побежал в кусты, зажав в крошечном розовом кулачке свой недоеденный кусок мяса.

Бесшумно ступая, Токло начал красться вдоль поляны, пока не добрался до кустов. Уджурак и Луса шли за ним, держась чуть поодаль. Запах еды вел Токло за собой, и вскоре он увидел детеныша, который сидел на корточках возле папоротников, во все глаза разглядывая трепетавшую на стебельке бабочку.

В глазах у Токло помутилось от голода, и он видел только кусок мяса, зажатый в маленькой лапке плосколицего детеныша. Токло напружинил мышцы и приготовился к прыжку, представляя, как вопьется зубами в сочный кусок этой восхитительной пищи. Всего через миг она будет у него в пасти, и тогда…

Внезапно что-то ударило его в бок, да с такой силой, что Токло опрокинулся на землю. С громким ревом он кубарем покатился в кусты. Вскочив на лапы, Токло увидел стоявшего перед ним Уджурака. Коричневые глаза медвежонка сверкали от гнева.

— Так еду не добывают! — прорычал маленький медвежонок.

В тот же миг на поляне раздались пронзительные вопли плосколицых. Детеныш вскочил и помчался прочь, унося с собой драгоценное мясо.

Токло шагнул вперед, грозно навис над Уджураком и зарычал:

— Что ты себе позволяешь?

Уджурак твердо выдержал его взгляд.

— Ты хотел поступить плохо! Мы найдем другую еду.

— Но я хочу есть сейчас, — заорал Токло. — Это мясо было уже почти у меня в пасти! Нам нужна еда!

— Я знаю. Но медведи не должны причинять вред плосколицым.

— Почему это? Нам же надо как-то выживать, — возразил Токло. Краем глаза он видел, что Луса испуганно наблюдает за их перепалкой. — И вообще, какое твое дело? Я сам разберусь, что я должен, а что нет. Может быть, ты хочешь проверить, как долго сможешь без меня выжить?

— Нет, Токло, я знаю, что нам без тебя не справиться, — ответил Уджурак. — Но это неважно. Ты все равно не должен этого делать.

— Еще раз спрашиваю — почему? — взревел Токло. Задрав морду, он принюхался. Помимо восхитительного аромата горячей еды плосколицых, в воздухе пахло еще кое-чем — теплым, молочным запахом маленького детеныша. В животе у Токло снова зарычало. — Мы можем охотиться на детенышей плосколицых.

Уджурак подскочил к Токло, глаза его снова засверкали.

— Плосколицые не дичь! — грозно зарычал он.

Это было уже слишком! Токло поднялся на здание лапы и заорал:

— Кто это сказал?

— Думаешь, ты сможешь справиться с их смертельными палками?

Токло вспомнил сухой треск смертельной палки и кровь, выступившую на плече Уджурака. Ему показалось, будто кто-то с силой ударил его в живот, и он тяжело опустился на все лапы. Потом посмотрел на Уджурака.

— А если они будут без палки? — спросил он. — Для медведя нет ничего важнее выживания. Если ты этого не понимаешь, значит, ты не настоящий гризли.

— Я настоящий! — проворчал Уджурак. — И поэтому охочусь только на настоящую медвежью дичь!

— Да что ты говоришь? — презрительно прорычал Токло. — Это ты-то охотишься? Когда ты в последний раз поймал дичь, Уджурак? Ты только и умеешь, что витать в облаках, да болтать о звездах и духах. Но облаками сыт не будешь. Так что не говори мне, что делать, а чего не делать! Пока что это я тебя кормлю, а не ты меня.

С этими словами он повернулся спиной к Уджураку и с шумом побрел в рощу. Он слышал шорох за спиной и взволнованные перешептывания Уджурака и Лусы. Через несколько мгновений раздался умоляющий голосок Лусы:

— Токло, плосколицые уже ушли.

Токло обернулся и смерил грозным взглядом обоих медвежат, жалобно глядящих на него. Потом, не говоря ни слова, развернулся и зашагал обратно в сторону Черной Тропы. Луса и Уджурак побежали за ним, держась на безопасном расстоянии. Всю дорогу никто из них не проронил ни слова.

День, наконец-то, догорел. Солнце опустилось за деревья. Тучи мошкары появились в воздухе, закружили над головами медвежат. Токло раздраженно пошевелил ушами, отгоняя мошек. Лапы у него отваливались от усталости, ведь дни теперь стали почти бесконечными, а ночь пролетала, как одно мгновение. Неужели дни не перестанут удлиняться? А вдруг ночи скоро вообще не будет? Когда же они тогда будут спать? Или им придется научиться обходиться без сна?

Когда они дошли до рощи, Уджурак вдруг остановился.

— Тут можно поспать до утра, — предложил он.

Токло остановился у ближайшего дерева и принюхался. Плосколицыми тут не пахло, зато сильно воняло огнезверями, проносившимся в нескольких медведях от рощи. Другими медведями, к счастью, тоже не пахло.