Город часов (СИ)

Улица эта мало чем отличалась от других улиц и переулков Заброшенного сектора, разве что в отличие от других она заканчивалась тупиком – похоже, когда-то здесь обрушилась часть здания, но очень давно. Сейчас битый кирпич и почти чёрные от времени деревянные балки расталкивали могучие дубы. Я невольно поднял взгляд, вглядываясь в густые кроны. Ещё выше. Небо было светлым, словно в летний вечер, но звезда кольнула глаза острым лучиком. Одна, вторая, третья…

- Нам сюда, - потянул меня за рукав Котёнок.

Подъезд был прохладным и тёмным. Ступени широкие, как в домах ещё довоенной постройки, деревянные. Но вместо дверей были чёрные прямоугольники без замков и ручек. Холодные. Мы остановились в недоумении.

- Адрес точно тот? – спросил я.

- Смотри сам, - Котёнок протянул мне свой видеофон. – Звёздносветная, дом 8 квартира 17. Дом четырёхэтажный, на каждом этаже по четыре квартиры, это второй подъезд.

- Что ж…

Я шагнул вперёд и толкнул первую «дверь» налево. Рука прошла сквозь черноту без сопротивления, хотя минутой ранее мы ощупывали и её тоже, и чувствовали холод и твёрдость материала, а потом вдруг осыпалась чёрной пылью.

За исчезнувшей дверью был обычный коридор, обшитый светлыми досками. Я двинулся вперёд, Котёнок дышал мне в затылок.

Коридор привёл нас в пустую комнату с тремя топчанами, накрытыми тряпьём. Из окна лился вечерний свет. На топчанах мирно и спокойно спали наши друзья.

- Прочитай ещё раз, - попросила Алиса.

Я развернул листок.

- Уважаемый Андрей Викторович, Вы и Ваши друзья крайне разочаровали меня. Я, признаться, ожидал большей активности с Вашей стороны. Поэтому я взял на себя труд, немного вмешаться в Игру и спасти Ваших друзей от подручных Князя Ночи. Довожу также до Вашего сведения, что именно он ответственен за всё, происходящее в Городе. Полагаю, Вы знаете, где его искать.

Удачи, я надеюсь на Вас.

- Не вижу смысла, - произнёс Лён. – Зачем ему нас спасать?

- Не знаю, ребята. Правда, не знаю.

Я развёл руками. О Евсее я не знал практически ничего, так что предполагать можно было долго. Вот только где-то на задворках сознания тлела мысль, что это неспроста…

- Давайте выбираться отсюда, - Алиса подошла к окну. – Уже темнеет.

И действительно, сиреневые сумерки уже сгущались в углах комнаты, а на ещё светлом небе проклёвывались звёзды.

- Пошли, - сказал Лён.

Мы заблудились. Вроде и вёл нас Котёнок той же дорогой, и было ещё достаточно светло, но мы заплутали. Пустые улицы сменялись узкими, словно ущелья, переулками, параллелепипеды многоэтажек перемежались со строениями совсем даже неземного вида – спиралями из плоских, похожих на металл, лент, пирамид из разноцветных и разновеликих шаров, состоящие из многих наплывов всех оттенков синего и фиолетового.

Заброшенный сектор кружил нас, как опытный лешак-профессионал. Солнце давно село, становилось зябко. Крупные звёзды перемигивались в небе.

Мы медленно шли по улице. Асфальт незаметно уступил своё место протоптанному просёлку, слева и справа дорогу ограничивали высокие густые – не пролезешь, кусты. Дома отступили куда-то в стороны или в невообразимые дали пространства, за грань восприятия.

Взошла полная луна, заливая всё вокруг ртутной тяжестью серебряного света. Звёзды поблекли, небо сделалось тёмно-зелёным.

Потом я не раз вспоминал эту дорогу (Дорогу?). В ней не было опасности, не было страха. Было лишь снисходительное спокойствие – ладно уж, идите, раз пришли.

- Смотрите!

Алиса остановилась, вытянула руку, указывая на что-то в темноте. И мы увидели, как в чернильном мраке вспыхивают зеленоватые огоньки, выстраиваясь в цепочку, указывая путь. Каким-то шестым чувством я понял – осталось уже недолго. Мы не сговариваясь, поспешили вперёд. Дорога свернула направо, на траву и листья лёг слабый отсвет, но не тяжёло-серебряный, лунный, а желтоватый, домашний такой, словно от лампы с матерчатым абажуром. Ещё несколько шагов – и вот уже жёлтое, с Т-образным переплётом окно светит впереди. И чёткое ощущение – нас ждут.

Скрипнула дверь, бросая жёлтое сияние на крыльцо, дорожку и траву. Высокий старик в белой рубахе и полотняных штанах появился в дверном проёме, сделал приглашающий жест.

- Не робейте, Хранители. Здесь вам не причинят зла…

Старик был похож одновременно на Гэндальфа из «Властелина Колец» и интеллигентного дедушку Павла в исполнении Владимира Носика. С одной стороны скрытая сила, с другой – немного чопорные манеры, словно из неспешных 50-х годов.

И имя у него было соответствующее – Владислав Всеволодович.

Внешне он был похож на постаревшего и заматеревшего богатыря из русских былин – такой себе отошедший от дел Илья Муромец.

Пока мы осматривались, он ловко накрыл на стол – чашки, блюдца с вареньем и нарезанным батоном, жестом пригласил всех присаживаться.

Лишь после первых глотков ароматного и очень вкусного чая я почувствовал, себя спокойнее. Всё это время я был «на взводе», ожидая чего угодно и откуда угодно. Это удивило меня. Здесь, в реальности Города я не вёл себя так жёстко и рационально. Покровительственно. Откуда вообще это пришло?

Но самокопанию помешал возглас Димки:

- Ух ты, какой корабль!

Корабль действительно был красив. Он стоял на столике, и его серебристые паруса трепетали от малейшего дуновения ветерка из приоткрытого окна.

Строго говоря, это была модель несуществующего корабля, гибрида. Парусник, скрещённый со звездолётом. Веретенообразный корпус зализанных очертаний и стройные мачты соседствовали с общей «морской» компоновкой корабля, высокой кормой и бушпритом. На металлической пластине, прикреплённой к подставке, было выгравировано название «Звёздный свет» и, буквами поменьше – «Тем, кто стремится к мечте и помнит о доме».

- Это же первый нереактивный корабль! – восхищённо произнёс Димка. – Тот самый…

Я вопросительно взглянул на него, и Димка объяснил:

- Этот первый корабль, снабжённый не фотонными двигателями, а гравитационными парусами. Ему никакое топливо не нужно.

- Точнее, движущую силу ему даёт сам космос, - произнёс Владислав Всеволодович.

У меня в мозгу словно щёлкнул переключатель. Вернулось состояние жёсткой рациональности.

- Вы назвали нас Хранителями. Почему?

Неужели это говорю я? Откуда эта холодность и чёткость?

Удивление читалось в глазах друзей. Владислав Всеволодович несколько секунд неотрывно смотрел мне в глаза, потом поднялся и шагнул к книжному шкафу.

- Этот дневник я нашёл, когда был таким же, как вы. Неизвестно, кто и когда его написал, но именно здесь упоминаются Хранители. Полагаю, автором был один из членов Совета Лехтенстаарна.

Старик положил дневник на стол, степенно надел очки. Мы сгрудились за его спиной.

- Собственно, о самих Хранителях здесь говорится скупо, как бы подытоживая. Остальное я раскапывал сам.

Владислав Всеволодович откашлялся и слегка монотонно начал читать:

«Пусть меня называют перестраховщиком, но я боюсь. Боюсь, что Проект будет недостаточной мерой для того, чтобы защитить Город. Да, Часы устанавливают отражающие грани времени, но это ровно до тех пор, пока Часы идут. Наши мастера клянутся, что Часы нельзя остановить, но я сомневаюсь. Но у меня есть надежда. Древние легенды говорят о пяти Хранителях, которые в последней битве будут решать судьбу Города и мира…»

Старик закрыл дневник, снял очки.

- Мне удалось найти текст упомянутой легенды. Там говорится о детях-Хранителях, четверо – жители Города, пятый – пришелец из другого мира…

Мы переглянулись. Это в кино и книжках интересно следить за героями, оказавшимися упомянутыми в древних пророчествах. В реальности это далеко не так приятно, как может показаться. Это давит, заставляет присматриваться к себе.

- Но откуда вы знаете, что это именно мы? – спросила Алиса. – Ведь в Городе так много людей…