Дети против волшебников

«Конец, — подумал Иван. — Этот, видать, профи. Церемониться не станет. Сейчас просто выстрелит мне в спину».

— Русские — на пол! — заорал плечистый родным голосом. Ванька тотчас узнал лихой покрик подполковника Телегина — и, мигом свихнувшись от радости, щучкой сиганул выполнять приказ. Рухнул сам и мягко сбил на пол растерявшуюся Касси; Аська повалилась сама собой… и в тот же миг вызверился ствол в телегинских дланях, работая сквозь прутья решётки, методично срубая Карлотту ван Холль, бородатого двухметрового охранника, злющего маэстро Кальяни со шприцем в руке… И далее по списку, слева направо.

Кто-то пытался выбежать из коридора на подмогу колдунам, но Телегин намертво запечатал тоннель двумя выстрелами из подствольного гранатомёта. Чёрную дыру надёжно завалило камнями, ни одна змеюка не проползёт изнутри горы… Впрочем, радоваться было рано.

Позади всех полулежал на носилках мудрый ведун Гендальфус Бенциан, он же тёмный дюк Моргиавола. А ему с малолетства служили дюжины незримых воздушных даймонов, которые теперь, в опаснейший момент схватки, кинулись подсказывать ему, откуда взялся страшный русский десантник. Да-да, профессор Гендальфус Бенциан слышал про этого десантника от рыжей Сарры, теперь великий ведун вспомнил главное: у десантника был страшный грех, и потому русская защита прикрывала десантника не полностью. «Дырка в голове», — быстро шепнул внутренний голос. «Точно», — вспомнил жрец Бенциан. Эксперты докладывали ему: у этого подполковника были в защите две неприкрытые зоны: тазовая область и голова.

Бенциан бил прямой наводкой. Уверенно, точно турнирным копьём, ударил подполковнику в голову.

— Будь ты проклят! Инсульт, инсульт! — крикнул раненый профессор на древнем змеином наречии, отсылая в голову Виктора Петровича мощнейший заряд чёрной энергии.

— Вы что-то вякнули? — удивился Телегин. Признаться, у него немного закружилась голова, но это ничуть не помешало подполковнику ещё раз придавить спусковой крючок. И меткая пуля, отлитая на тульском оружейном заводе, с грустью покинув родимый ствол, навылет пробила бугристый, обтянутый морщинистой кожей череп главного колдуна.

— Безобразие, — сказал Телегин, оглядывая остывающее поле битвы. — Вот и посылай вас, несовершеннолетних, в разведку. Половину острова разнесли! Кадет Царицын, оттащите наших людей немного к стеночке. Я сейчас буду вот эту решётку взрывать к хренам собачьим.

ЭПИЛОГ

В кафе «Зимушка» на улице Тютчева, как известно, делают лучшее московское мороженое. В первый день октября 200… года, пожалуй, впервые за историю существования знаменитого кафе, здесь собралось множество солидных военных чинов: два генерала (один пухлый в мундире, другой сухощавый в штатском), один усатый подполковник в камуфляже, один капитан первого ранга в парадной форме, да ещё два подтянутых, явно бывалых кадета.

Штатского народу за большим овальным столом тоже было немало: громче всех хихикала и даже немножко баловалась девочка с золотистым хвостиком. Гораздо спокойнее, как большая, вела себя красивая темноволосая девушка, похожая на грузинку или, скорее, на гречанку. Рядом с ней, солидно надувая щёки и потягивая сок через трубочку, восседал смуглый мальчуган в бело-синей футболке с надписью: «Греция — чемпион-200..!» Наконец, в самом углу, сильно смущаясь и поминутно краснея, сидела круглолицая девочка с огромными и совершенно счастливыми глазами.

Глядя на неугомонную Надиньку Еропкину теперь сложно представить, что ещё три недели назад её привезли в Москву совершенно оцепеневшую и белую, как мрамор. По счастью, Ася догадалась позвонить отцу Игорю, который, невзирая на пробки, добрался со Сходни за полчаса. Священник с трудом расшифровал сдавленный хрип, доносившийся из уст заколдованной девочки, — исповедь длилась почти полтора часа! По счастью, русская защита помешала проклятию парализовать Надиньку навсегда — и сразу после исповеди холод начал отступать от сердца. Кровавая печать на лбу Морковки тоже исчезла сама собой. Вместе с ней растаяла чёрная тоска, вызванная страстным желанием стать великой волшебницей. Теперь Надинька с горечью вспоминает, как сдуру сбежала из дома, заставив изрядно поволноваться бедного милого дедушечку.

Приказ об отчислении Ивана Царицына генералом Еропкиным до сих пор не подписан. Молодому человеку назначен испытательный срок: в течение месяца он должен вести себя прилично, не досаждать либеральным журналистам и оставить в покое детского писателя Эдуарда Мылкина (получившего на днях, кстати сказать, премию Российского министерства культуры за серию романов о Лолиточке и Адочке). Царицын ведёт себя примерно, опасаясь огорчить маму, — тем более, что новости из ростовского госпиталя не слишком утешительны…

Кадет Петр Тихогромов до сих пор ходит с забинтованной головой — удар серебряного шестопёра оказался довольно сильным. Врачи опасались даже, что у мальчика нарушится координация движений — это поставило бы крест на его мечтах о военной службе. Слава Богу, дурные прогнозы не оправдались, и сейчас Петруша совершенно воспрял духом.

Примечательно, что никто из друзей Иванушки и Петруши не знает о том, в какие передряги этим двум достойным господам довелось попасть на первой неделе сентября. Официально, оба парня просто побывали в увольнительной, повидали родных и близких. Правда, в газетах и на телеэкранах замелькали репортажи о преступлениях разоблачённых сектантов, свивших гнездо под видом парка аттракционов на острове Лох-Хоррог, и недавно в прессу попала фотография русского мальчика, который обучался там под видом шаманёнка. Бедному Царевичу всё сложнее отвечать на прямые вопросы братьев-кадетов…

Мои измученные дети Кассандра и Ставрос вернулись сильно повзрослевшими. В первый же день Касси сожгла в мангале для барбекю все свои книжки про юных колдунов — те самые, из-за которых они с братом очутились в академии волшебства. Ставрик первые несколько дней бредил какими-то кладами и сокровищами, но вернулся в нормальное расположение духа сразу после того, как наблюдательная Касси обнаружила в его подушке припрятанный алмаз. Оказывается, один-единственный камешек Ставрос всё-таки вывез из колдовского подземелья, засунув в левое ухо. Алмаз был изъят мною и передан в Добровольный фонд содействия развитию эллинской авиации.

О том, как сложилась судьба подполковника Телегина после его возвращения в Россию, нам известно крайне мало. По крайней мере, очевидны два факта: во-первых, никакого повышения в чине не последовало, а во-вторых, косовская рана господина полковника больше не беспокоит. Что же касается вашего покорного слуги, то во время описываемого разговора в кафе «Зимушка» я уже находился в Москве — подыскивал переводчика для книги, которую вы держите в руках.

Остаётся отметить, что официальное заявление греческого правительства в связи с попытками удержания несовершеннолетних граждан Греции на территории частного владения «Замок Мерлина» получило неожиданно широкий отклик. Скандал прогремел по Европе и отозвался эхом на всех телеканалах мира. Уже через несколько дней с аналогичными гневными заявлениями выступили внешнеполитические ведомства России, Белоруссии, Украины и Грузии.

Итак, в тот чудный московский вечер Ваня Царицын как раз закончил свой доклад о первоочередных задачах Кружка любителей выжигания имени графа Суворова, направленных на дальнейшую борьбу с распространением колдовства в России.

Надинька, слушавшая с приоткрытым ртом, вдруг отвлеклась на картинку, возникшую на телеэкране в глубине зала.

— Смотрите! Это же он… Тот самый мальчик, который мне печать поставил! — взволнованно сказала она.

По телевизору показывали новую шоу-программу Лео Рябиновского «Чудеса и тайны мага Лео». Юный колдун выступал на сцене Московского дворца молодёжи; толпы восторженных подростков гудели, пищали и бесновались. Лео творил чудеса: превращал цветы в хрусталь, обвивался удавами, гипнотизировал симпатичных барышень и даже… взмывал ненадолго над зрительным залом.