Хороший немец

— Попробуйте.

— Я намерен устроить вам свидание с Эмилем Брандтом.

Джейк быстро опустил глаза, не доверяя собственной реакции. Белая скатерть, вся в пятнах, грубые пальцы Сикорского держат ложку.

— В самом деле? А зачем вам это?

— Будет полезно. Он — как вы это назвали? Грезит. Верно, он говорит о ней. «Когда она придет?» произнес он фальцетом. — Для его работы будет лучше, если он откажется от своих ложных надежд. Разве он мне поверит? Но вам, ее возлюбленному, — сказал он, скривив рот, произнеся это слово. — Вы сможете попрощаться от ее имени, а он сможет жить в мире. Небольшая услуга. — Он вытер уголок рта и, скомкав, бросил салфетку на стол.

— Вы редкий мерзавец, знаете?

— Мистер Гейсмар, — сказал Сикорский с почти сияющими глазами. — Я с его женой не сплю.

— А когда это произойдет? — сказал Джейк, притворяясь спокойным.

— Прямо сейчас. Он уезжает завтра. Так лучше, если американцы знают про Бургштрассе. Они возбудятся. Но вы можете их успокоить. Обратно он не вернется.

— Они будут протестовать.

— Да, они это любят. Но его уже не будет. Еще один, кто выбрал советское будущее. Пошли? — Он потянулся за своей фуражкой.

— Слишком торопитесь.

Сикорский улыбнулся:

— Элемент внезапности. Очень эффективно.

— Я хочу сказать, что мы не закончили. Я еще не получил то, что хочу. — Сикорский тупо уставился на него. — Информацию. Сделка заключалась в этом.

— Мистер Гейсмар, — вздохнув, сказал он. — В такой момент. — Он бросил фуражку на стол, вынул еще одну папиросу и посмотрел на часы. — Пять минут. Ваша подруга на рынке? Я уже сказал вам, это был несчастный…

— Вы были там, чтобы показать на меня. Почему?

— Потому что вы мешали, — сказал он быстро, с усталым раздражением, отгоняя дым рукой. — Вы до сих пор мешаете.

— Кому? Не вам же.

Сикорский, не отвечая, посмотрел на него, затем отвернулся к открытому окну:

— Что еще?

— Вы сказали, что хотите знать, кто убил Талли? Почему?

— Разве не ясно? Мой соучастник, как бы вы сказали. А теперь нам нужно искать другой источник поставок. Неудобная смерть. — Он развернулся обратно. — Что еще?

— Вы встречали его в Темпельхофе. Куда вы его повезли?

— Для вас это имеет значение?

— Это моя история. Мне нужны подробности. Куда?

Сикорский пожал плечами.

— Купить джип. Он хотел джип.

— К Контрольному совету? — спросил наобум Джейк.

— Да. В Кляйст-Парк. Там есть джипы.

— А потом?

— Потом? Думаете, мы совершили экскурсию по Берлину? Нас что, видели вместе?

— Вас видели в Темпельхофе.

— Кто? — спросил он, внезапно насторожившись.

— Женщина, которую вы убили в Потсдаме.

— А, — нахмурившись, сказал он, не сразу поняв, затем отмел это в сторону, как пепел со стола. — Ну, так она мертва.

— Но вас видели. Так для чего встречаться сначала с ним?

— Думаю, сами можете догадаться.

— Отдать ему деньги.

Сикорский кивнул:

— Конечно. Для него существовали только деньги. Такая любовь к деньгам. Американская слабость.

— Вам легко говорить, когда вы их печатаете нашими клише.

— Заплатив за это кровью. Завидуете нашей бухгалтерии? Мы оплатили каждую марку.

— Хорошо. Вы рассчитались с ним за Брандта?

— По правде говоря, нет. Вам важны эти подробности? Ему заплатили за Брандта, когда они прибыли к границе. Оплата при доставке.

— Талли отвез его в русскую зону? — Получается, что уикэнда во Франкфурте не было.

Сикорский с самодовольным видом ветерана, рассказывающего военные байки, откинулся на спинку стула.

— Так было безопаснее. Отправлять Брандта самолетом было бы рискованно — легко отследить. Он должен был исчезнуть, без следа. Поэтому Талли повез его на машине. Не такое уж и большое расстояние. Но и тут, знаете, он потребовал бензина на обратную дорогу. Всегда немного сверху. Вот такой он был человек. Еще одна подробность для вас. Обратно он ехал на русском бензине.

— Зачем тогда платить ему в Темпельхофе?

— За будущие поставки.

— Авансом? Вы настолько ему доверяли?

Сикорский улыбнулся.

— Вы его не знали. Дайте ему немного, и он вернется за большим. В этом вы могли ему доверять. Безопасные инвестиции.

— Которые вы потеряли.

— К сожалению. Но это не важно. Как вы правильно заметили, еще напечатаем. Теперь вы удовлетворены? Поехали, сможете увидеть конец истории.

— Еще один момент. Почему вы хотите знать, кто его убил? Вы же пригласили меня сюда для этого, не так ли? Посмотреть, что я вам могу рассказать?

— Что вы и сделали. Вы сказали все, что мне надо было. Вы не знаете.

— Но почему это вообще для вас имеет значение? Вы получили Брандта. Деньги вас не интересуют. Месть? На Талли вам плевать.

— На него — да. На его смерть — нет. Человек уезжает, и его убивают. Попал в плохую компанию? Ничего странного, надо признать, — для человека вроде него такой конец вполне закономерен. Но деньги остались при нем. Вот это уже странно. Если, конечно, причина не в чем-то еще. Американцы. Если они знают о нашей договоренности. В этом случае необходимо предпринять определенные действия, прежде чем — ну, прежде чем что-то случится. Так что нужно нашему мистеру Гейсмару? Интересно. Может быть, он работает на них? Тогда я наблюдаю за вашим лицом, пока вы делаете ходы, задаете вопросы, и я понимаю. Вы один. Когда вы играете в шахматы с русским, всегда держите что-нибудь в резерве, мистер Гейсмар, фигуру в заднем ряду. А теперь довольно глупостей.

Он опять потянулся за фуражкой. Джейк вцепился в край скатерти, как будто стол, как и все вокруг, стал уплывать от него. Делай что-нибудь.

— Сядьте, — сказал Джейк.

Сикорский бросил на него острый, колючий взгляд — взгляд человека, не привыкшего получать приказы, затем медленно убрал руку.

— Вот так лучше. Я не играю с вами в шахматы. А вы не так уж и хорошо читаете лица, как вам кажется. С чего вы взяли, что я с вами куда-то поеду? С человеком, который пытался меня убить?

— Это все? Если б я хотел убить вас, я бы сделал это прямо здесь. Я и сейчас могу.

— Сомневаюсь. Не при свидетелях. — Он кивнул головой в сторону столика Брайана. — Несчастный случай на рынке больше в вашем стиле. Зря вы сами этого не сделали. Уверен, вы хорошо стреляете.

— Великолепно, — сказал Сикорский, выпуская дым.

— Но хреново разбираетесь в характерах. А сейчас понаблюдаем за вашим лицом, и посмотрим, что получится. Талли ничего не собирался вам передавать. Он держал вас за дурака. В конце недели он планировал уехать домой — не беспокойтесь, это точно, я видел документы. Он просто хотел получить немного сверху, прежде чем смыться от вас. — Сикорский, застыв, сидел и не сводил с него взгляда. На его лице вообще ничего не отражалось. — М-м. Я так и думал. Что еще? Он также встречался с офицером общественной безопасности. Это вас интересует? Должно интересовать. Он любил брать плату дважды. Может, вы предложили не лучшую цену.

— За что? — спросил спокойно Сикорский.

— За то, что он собирался использовать, чтобы подобраться к другим в Крансберге. Небольшая распродажа с выходом из бизнеса. И поверьте мне на слово, это был не Эмиль или его жена.

— Почему я должен вам верить?

— Потому что я знаю, куда он поехал в тот день, а вы нет. Вы сами мне только что это сказали.

— Куда?

— Ну, если я вам скажу, мы будем оба знать об этом. Какой смысл? А так я покупаю небольшую страховку — такое, что не даст вам нажать на курок. Я слишком ценен, чтобы меня убивать.

Сикорский затушил папиросу, растерев ее в пепельнице.

— Чего вы хотите? — сказал он наконец.

Джейк покачал головой:

— Ваша информация не настолько ценна. Это вы не с тем пришли на переговоры. Мне не нужна встреча с Эмилем. Можете сами с ним попрощаться.

— И вы не хотите повидаться с ним, — сказал он скептически.

— Особо не горю. Но его жена — да. Я хотел достигнуть договоренности, просто чтобы сделать ей приятное. Вам это ничего не стоит, насколько я могу судить. Так нет же. Вы хотите доказать, какой вы крутой. Сталь. В результате все остаются ни с чем. — Он помолчал, затем взглянул на Сикорского. — Она хочет увидеться с ним. Это все еще предмет переговоров. На вашем месте я бы не стал торопиться с его переводом — если вы хотите еще раз со мной поговорить.