Комната мертвых

Дарби остановилась на лестничной площадке первого этажа. Из вентиляционной решетки над головой вырывался поток прохладного воздуха, но ее бросило в пот и влажная одежда прилипла к телу.

Пять дверных проемов. Все двери распахнуты настежь, свет включен. Одежда выброшена в

коридор. Туалетные и ванные принадлежности в беспорядке валялись перед ней на полу из светлого дуба — тюбик геля для волос, тампоны, пилюли и лак для волос.

Заглянув в ванную, Дарби увидела навесной шкафчик для лекарств. Дверцы его тоже были распахнуты, а полки — пусты. Вдоль бортика ванной выстроились бутылочка с зубным эликсиром, шампунь и пузырьки с пилюлями. Все флаконы были пусты. В унитазе плавали две пустые баночки из-под лекарств.

«Они искали какую-то маленькую вещь. Ключ?»

По другую сторону коридора располагалась небольшая комната с ковролином на полу, используемая в качестве домашнего кабинета. Занавески были задернуты, письменный стол перевернут, а полки шкафа уже привычно зияли пустотой. Каждый дюйм помещения подвергся методичному обыску. Быть может, грабители проникли в дом до того, как туда вернулись мать с сыном? А потом, придя в отчаяние и бешенство оттого, что не удалось найти то, что им было нужно, начали пытать женщину в надежде вырвать у нее требуемую информацию?

Сломанные пальцы, торчащие под неестественным углом.

«Скажи мне, где ты прячешь это…»

Пальцы, отрезаемые по одному.

«Скажи мне, где ты прячешь это…»

Сказала ли она то, что от нее требовали? И знала ли она вообще что-нибудь? Дарби подошла к двум комнатам в самом конце коридора.

В первой, длинной и просторной, находились лишь швейная машинка и стул. Окна закрывали шторы.

Матрас во второй комнате был сброшен с постели, вспорот ножом и выпотрошен. Занавески на окнах отсутствовали; Дарби видела, как эксперты-криминалисты продолжают фотографировать калитку в заборе на заднем дворе. На полу валялась одежда типа той, которую носят подростки, — футболки и джинсы от «Аберкромби и Фитч», короткие шорты, кроссовки и открытые сандалии. Дарби нашла пустую вместительную сумку из грубого полотна с ремнем через плечо, из тех, что так удобно брать с собой в дорогу, лежащую под перевернутым ночным столиком.

Она сделала несколько снимков, после чего прошла дальше по коридору и переступила порог главной спальни, с удивлением обнаружив, что здесь все пребывало в полном порядке и на своих местах. На стене напротив роскошной кровати исполинских размеров висел телевизор с плоским экраном. Два парных комода вишневого дерева не были опрокинуты или обысканы, выдвижные ящики никто не трогал. Как и во всех комнатах, выходящих на улицу, занавески здесь были задернуты.

Единственной вещью, вносившей диссонанс в атмосферу строгого порядка в спальне, был чемодан, стоявший на табурете для ног с кожаной обивкой. В нем лежала скомканная одежда, и еще несколько предметов туалета висели на спинке глубокого кожаного кресла, стоявшего в углу.

Означает ли это, что обыск пришлось прервать? И не стоял ли кто-нибудь над раскрытым чемоданом, когда внизу загремели выстрелы?

На зубчиках «молнии» Дарби обнаружила крохотный кусочек голубого латекса. Перед ее мысленным взором всплыла недавняя картина: мертвый мужчина в лесу, рука в латексной перчатке безжизненно волочится по земле…

«Выходит, это ты прикасался к чемодану?»

Она представила, как он стоит здесь, его обтянутые латексом пальцы методично обшаривают карманы, и тут снизу доносится звук первого выстрела. Она увидела, как он сунул руку под мышку, доставая оружие, и поспешил к лестнице, ведущей вниз, на кухню, и увидел… Что?

«Что ты там увидел?»

Дарби задумчиво потерла пальцами переносицу и прикрыла глаза, пытаясь представить себе человека без лица, который прикасался к этому чемодану. Перед ее мысленным взором промелькнул калейдоскоп недавних событий в лесу: разрывы шоковых гранат, вспышки слепящего света; мужчина в очках ночного видения; двое других мужчин, волочащие труп третьего вверх по склону к ожидающей их машине. Мертвый мужчина был одет в костюм, а на руках у него были латексные перчатки. Белая рубашка забрызгана кровью. Кто-то застрелил его.

«Все-таки это ты находился внутри дома, верно? И я знаю, что ты пришел сюда не один. Понадобился, по крайней мере, еще один человек, чтобы помочь тебе обыскать огромный особняк. И не твоего ли напарника ранили, так что его пришлось уносить на руках? Это ты занимался женщиной и ее сыном? Наверное, ты связал их и поднялся наверх, чтобы продолжить обыск, а твой сообщник стал пытать ее? Или ты помогал ему? А может, ты стоял в кухне, когда услышал звуки выстрелов и звон разбивающегося стекла? Думаю, именно так все и было, голубчик. Если бы ты находился наверху, когда раздались выстрелы, то у тебя хватило бы времени выхватить собственное оружие.

И ты бы спустился вниз и начал стрелять. И я бы нашла отметки от пуль. Думаю, тебя застали врасплох. Скорее всего, ты стоял в кухне, когда кто-то выстрелил тебе в грудь. Полагаю, у тебя не было времени, чтобы достать оружие».

Дарби открыла глаза, думая о том, что стало с напарником убитого. Не исключено, что где-нибудь в лесу валяется еще один труп. Или человек в очках и его сообщники уже успели унести и второе тело?

Почему-то она не сомневалась в том, что человека в очках ночного видения и его напарников в костюмах не было в лесу в момент перестрелки. Если бы они находились там и наблюдали за происходящим, то к тому времени, когда на вызов прибыл первый офицер полиции, их бы уже и след простыл.

Кровавый след тянулся по ковру в гостиной, сбегал по ступенькам крыльца и терялся в траве. На досках калитки остался смазанный кровавый отпечаток ладони. Она представила себе человека, бегущего по темному лесу. Быть может, он пытался попасть на склон, поднимающийся к улице наверху? И не ждала ли его оставленная где-нибудь машина?

Дарби не обнаружила на обочине каких-либо следов того, что там стоял автомобиль.

И еще кто-то должен был вызвать тех мужчин, которых она видела в лесу. Она вспомнила о телефоне, валявшемся на земле, и представила себе мужчину в окровавленной белой рубашке, делающего свой последний звонок. Мог ли он выронить телефон, пока искал укрытие, в котором собирался дождаться помощи? И почему он не добрался до дороги? Потерял сознание от потери крови?

Дарби пришло в голову, что он мог обронить в лесу еще что-нибудь помимо телефона.

«Почему твой сообщник или сообщники в доме не помогли тебе? Что произошло?»

Она услышала лязг закрываемых автомобильных дверей. Отодвинув занавеску, Дарби увидела остановившийся у тротуара второй фургон криминалистической лаборатории. Двое мужчин, этакие Матт и Джефф современного разлива, нетерпеливо расхаживали взад и вперед у капота. Рэнди Скотт, высокий и безукоризненно аккуратный, с седеющими на висках черными волосами, был на добрый фут выше своего полненького и приземистого товарища, Марка Алвеша. Она позаимствовала сладкую парочку у Лаборатории криминалистической экспертизы Сан-Франциско, где они обзавелись репутацией настоящих профессионалов, обнаружив не замеченные ранее улики в нескольких громких делах. Если в лесу оставались еще какие-то вещественные доказательства, они их найдут.

Кто-то постучал в дверь спальни. Дарби обернулась и увидела Купа.

— Прибыли Чудо-близнецы, — сказала она.

— Знаю. Рэнди позвонил мне, чтобы сообщить о своем приезде.

— Я поговорю с ними.

— Не надо, я сам это сделаю. А ты поезжай в больницу Святого Иосифа в Белхэме. Мне только что звонили из дежурной части. Тебя разыскивает патрульный из Белхэма. Мальчишка заявил, что будет разговаривать только с полицейским, которого зовут Томас МакКормик. По-моему, это твой…

— Да, — медленно протянула Дарби, чувствуя, как в ушах зашумела кровь. — Это мой отец.

Дарби стояла с Пайном и еще одним патрульным из Белхэма неподалеку от поста дежурной медсестры, который находился за углом. Рядом с ними приткнулась к стене тележка с грязными подносами и посудой из кафетерия, так что запах простокваши и овощного рагу казался ей благословенным нектаром после вони сигар Пайна.