Водопад

– Среди знакомых Филиппы есть другие масоны? подал голос Ребус.

– Откуда мне знать? – Марр пожал плечами. – Послушайте, инспектор, я и так уделил вам слишком много времени… и именно сегодня, в такой день!

– Да, сэр, – согласился Ребус. – Спасибо, что согласились побеседовать с нами. – Он снова протянул руку, но на этот раз Марр не принял ее. Не сказав ни слова, он шагнул к двери, отворил ее и исчез. Ребусу и Шивон не оставалось ничего другого, кроме как выйти вслед за ним в коридор. В вестибюле они увидели Темплер и Худа; Марр молча прошел мимо них и исчез за другой дверью.

– Что, черт бы вас побрал, вы здесь делаете? – прошипела Джилл вместо приветствия.

– Пытаемся поймать убийцу, – не моргнув глазом ответил Ребус. – А вы?

– По телику ты смотришься просто потрясно! – сообщила Шивон Гранту.

– Спасибо…

– Да, Грант справился очень неплохо, – подтвердила Джилл, внимание которой оказалось на некоторое время отвлечено от Ребуса. – Честно говоря, я довольна…

– Я тоже, – улыбнулась Шивон.

После этого они вышли из дома и сели в свои машины. Джилл, впрочем, успела сделать последний выстрел:

– Вы оба – представьте мне объяснительную, почему вы оказались сегодня в этом доме… И, Джон, врач ждет, когда ты соблаговолишь у него появиться.

– Какого врача она имела в виду? – поинтересовалась Шивон, усаживаясь на пассажирском сиденье «сааба» и застегивая ремень безопасности.

– Врача?… – переспросил Ребус, включая зажигание. – Понятия не имею.

– Слушай, тебе не кажется, что Джилл точит зуб не только на меня, но и на тебя?

Ребус повернулся к ней.

– Джилл хотела, чтобы ты была рядом с ней, а ты отказалась.

– Я была не готова. – Шивон немного помолчала. – Быть может, это звучит глупо, но мне кажется, что она завидует…

– Тебе?

– Нет, тебе.

Ребус рассмеялся.

– Мне?… Ни за что не поверю! Да и с чего бы ей мне завидовать?!

– Ты можешь позволить себе играть не по правилам, а она вынуждена поступать так, как диктует Система. Кроме того, тебе всегда удается заставить окружающих поступать по-твоему, даже если они с тобой не согласны. Ты, может быть, и сам этого не замечаешь, но это так, поверь!…

– Гм-м, похоже, я не так уж плох, как мне казалось!

Шивон лукаво посмотрела на него.

– О, я совершенно уверена, что ты прекрасно знаешь себе цену. Или думаешь, что знаешь.

Ребус в свою очередь взглянул на нее.

– Почему-то мне кажется, что это не комплимент, только я никак не пойму, где зарыта собака.

Шивон откинулась на спинку сиденья.

– Ну, куда теперь?

– В Эдинбург.

– А потом?

Ребус задумался.

– Не знаю, – промолвил он наконец, трогая машину с места. – Когда мы разговаривали с Марром… Честное слово, можно подумать, что это он потерял дочь. Он, а не Джон Бальфур…

– Уж не хочешь ли ты сказать…

– Скажи, они были похожи – Марр и Филиппа?… Я-то не очень в этом разбираюсь.

Шивон глубоко задумалась, машинально покусывая нижнюю губу.

– Богатые для меня все на одно лицо, – призналась она наконец. – Но… ты серьезно думаешь, что Марр и миссис Бальфур могли быть любовниками?

Ребус пожал плечами.

– Без специальной экспертизы доказать это очень трудно, практически невозможно. Надо будет предупредить Гейтса и Керта, чтобы они взяли образцы для соответствующего исследования.

– А как насчет Клер Бензи?

Ребус притормозил перед воротами и помахал рукой Николь Кэмпбелл.

– Это интересное направление, но я бы пока оставил ее в покое.

– Почему?

– Потому что года через три-четыре она станет лавным полицейским патологоанатомом. Я к этому моменту, вероятно, буду уже на пенсии, а вот тебе придется тянуть лямку еще долго, и на твоем месте я бы не стал…

– Портить отношения? – улыбнулась Шивон.

– Да, портить отношения. – Ребус не спеша кивнул.

Шивон снова погрузилась в размышления, потом сказала:

– С какой стороны ни посмотри, и так и так получается, что у Клер были все основания затаить злобу против Бальфуров.

– Тогда почему она дружила с Флип?

– Быть может, она разыгрывала какую-то свою партию, мы не знаем… – «Сааб» Ребуса уже катил по холму, и Шивон слегка наклонилась к лобовому стеклу, высматривая впереди давешних супругов-туристов, но их нигде не было.

– Может, заедем в Прилужье, проверим – не случилось ли с ними что-нибудь нехорошее? – предложила она, но Ребус покачал головой. После этого оба довольно долго молчали, и только когда Фоллз остался далеко позади, Шивон снова заговорила.

– Марр – масон, – сказала она. – И он любит играть в игры.

– Значит, теперь ты считаешь, что Сфинкс – это он, а не Клер?

– Я считаю это гораздо более вероятным, чем твое предположение, будто он может оказаться отцом Флип.

– Извини. – И Ребус снова замолчал, задумавшись о Гуго Бензи. Перед поездкой в Фоллз он позвонил знакомому адвокату и кое-что у него разузнал. Бензи был солиситором и специализировался на завещаниях, опеке и доверительном управлении собственностью. Он пользовался хорошей репутацией и имел в городе довольно обширную практику, приносившую неплохие деньги. О его страсти к биржевой игре знали очень немногие, к тому же она никогда не мешала его основной работе. По слухам, Гуго Бензи вложил значительные средства в акции каких-то недавно созданных дальневосточных предприятий, руководствуясь главным образом собственными соображениями и некоторыми материалами, помещенными в финансовых изданиях. Если это действительно было так, следовательно, «Бальфур-банк» оказывался ни при чем: в данных обстоятельствах его функции как финансового учреждения были чисто техническими. Банк только перечислил деньги на указанные Гуго счета да впоследствии известил своего клиента о том, что предприятия, в которые он столь неосмотрительно вложил средства, растворились где-то на пространстве между Янцзы и Хуанхэ. В результате Гуго Бензи действительно потерял все деньги, но это было еще полбеды – как юрист, он мог довольно быстро заработать столько же и даже больше. Нет, казалось Ребусу, отец Клер потерял нечто более существенное, чем деньги. Он утратил веру в себя и начал верить в самоубийство как один из возможных выходов из положения. А по прошествии какого-то времени мысли о возможности самоубийства превратились в мысли о его абсолютной необходимости и даже неизбежности. Ребус хорошо понимал это, потому что сам пару раз оказывался один на один с темнотой, имея в качестве опоры лишь бутылку виски. Он знал, что не сможет выброситься из окна, так как всегда боялся высоты – с той самой ночи, когда в армии его заставили прыгать с вертолета. Горячая ванна и перерезанные вены на руках?… Тоже нет – для этого он слишком отчетливо представлял, какое неаппетитное зрелище предстанет перед теми, кто его найдет – все равно, будет ли это знакомый или совершенно посторонний человек. Спиртное и таблетки?… Но дома Ребус ничего такого не держал. Ехать в мотель, чтобы покончить с собой в безликой, грязной комнатенке, где его найдет усталая, равнодушная горничная? Для нее он будет только еще одним безымянным трупом одинокого мужчины, и…

Впрочем, все это были праздные мысли. На месте Гуго он… Но ведь у того были жена и дочь! Нет, на его месте Ребус так бы не поступил – он просто не мог оставить родных без поддержки. Но Бензи перешагнул черту, и теперь его дочь избрала для себя профессию патологоанатома, неразрывно связанную с трупами и комнатами без окон, где натужно гудит искусственная вентиляция. Неужели каждый мужской труп, который окажется перед Клер на столе, будет напоминать ей отца?…

– Дорого бы я дала, чтобы узнать, о чем ты думаешь, – сказала Шивон.

– Не продается, – отрезал Ребус и сосредоточился на управлении машиной.

– Приободрись, коллега!… – воскликнул Сильверс. – Ведь уже вечер пятницы!…

– Ну и что?

Сильверс уставился на Эллен, словно не верил своим ушам.

– Ни в жизнь не поверю, что на сегодняшний вечер у тебя не назначено свидание!