Похитители тьмы

— Что ты сделала с настоящим посохом? — заорал тот, пытаясь протиснуться мимо Филиппа.

— Прогуляемся, — сказал отец, обращаясь к КК и Синди. Он повернулся к Иблису. — Осмотри другие комнаты. Эта дверь — моя забота. Я сам ею займусь.

Дочери молча последовали за Веню наверх по темной лестнице. Они прошли по комнатам, освещаемым факелами, мимо помещения, где в безмолвной молитве сидели монахи. Поднялись по широкой лестнице на второй этаж храма и, наконец, оказались в большом зале. Бревенчатые стены здесь были украшены религиозными символами: мандалы и иконы с ликом Девы Марии, изображения Авраама и Шивы, Магомета и Шаньди.

Веню прошел дальше в помещение с множеством дверей, открыл первую и придержал ее для дочерей.

Эта маленькая комната была частными покоями одного из монахов. В углу лежал матрас с большими подушками, приставленными к стене. Простой сосновый стол и стул. Веню взял журнал с небольшой полочки, пролистал его — вертикальные надписи на китайском не вызвали его энтузиазма.

Эта комната, как и все помещения, освещалась небольшими свечами. Горели несколько благовонных палочек, мерцая красным, их терпкий дымок вился в воздухе. Веню сел за стол, вдохнул успокоительный сладковатый запах трав, пряностей и сосновой смолы, исходящий от стен.

Синди уселась на больших подушках, а КК осталась стоять.

— Вы можете себе представить, чтобы ваша мать увидела это? — спросил Веню, переводя взгляд с КК на Синди. — Я и две мои девочки сидят в храме, которому больше четырех тысяч лет. Она бы умерла снова.

КК сверлила взглядом Веню, который только улыбался ей в ответ.

— Как ты смеешь?! Ты не имеешь к нам никакого отношения. Ты бросил мать на произвол судьбы.

— Так уж тюрьма действует на человека.

— И ты имитировал свою смерть.

— Все когда-нибудь умирают. — Угроза Веню повисла в воздухе. — Так, значит, этот парень Майкл действительно тебя любит.

— Не смей касаться его.

— Большинству мужчин нельзя доверять. Думаю, что и большинству женщин. Верно, Кэтрин? Иногда вещи кажутся совсем не тем, что они есть на самом деле. Иногда нам кажется, мы знаем, что происходит.

Девушка не ответила.

— Люди, случается, преподносят сюрпризы, бывают непредсказуемыми, — продолжал Веню.

— О чем вы говорите и что, черт побери, тут происходит? — взорвалась Синди. — И что находится за той дверью?

Веню перевел взгляд с одной на другую.

— Может быть, на это ответит старшенькая?

КК стояла, молча глядя на Веню, между ними происходил безмолвный обмен аргументами. Синди была здесь пустым местом.

— Понятия не имею, — сказала дочь, не желая рассказывать правду.

Веню позволил себе милостивую улыбку.

— Нужно напрячь мозги. Это место старше ислама, христианства и иудаизма, оно старше Гаутамы Будды и богов индуизма. Возникают вопросы: кто же построил это, кому поклонялись строители, кому поклоняются эти монахи теперь? Что они защищают?

— Если бы они что-то защищали, то оказали бы сопротивление. Разве нет? — сказала Синди.

— Может быть, оно не нуждается в защите, — сказала КК, не сводя глаз с отца. Она помолчала, чтобы смысл слов дошел до Веню. — А может быть, они не защищают это от мира, а мир от того, что у них есть.

Синди нервно рассмеялась.

— Ты вечная истеричка.

Веню словно не слышал Синди. Той словно и не было в комнате.

— Они тебе кажутся старыми? — спросил он у КК, поерзав на стуле.

— Кто? — вновь встряла младшая, пытаясь присоединиться к разговору.

Кэтрин молчала. Она понимала, к чему ведет отец своим вопросом; он не искал подтверждения своим мыслям. КК видела то же самое. Хотя никто из монахов не молод, никто из них не выглядел согбенным стариком, искалеченным годами и жизнью. Дело не в их сединах или в морщинах. Мудрость в глазах происходила из жизненного опыта, из многих прожитых лет, но у каждого из них были молодые глаза, горевшие жизнью и оптимизмом, безнадежность не погасила их.

— В этом месте есть что-то…

— Что? — спросила Синди с растущим раздражением.

В комнату быстро вошел Иблис.

— Мы нашли другие комнаты.

— Хорошо, — спокойно сказал Веню, оставаясь сидеть на месте.

Иблис недоуменно посмотрел на него.

— И ты не хочешь на них посмотреть? То, что мы увидели, — это просто невероятно.

— Пока нет. — Веню остался сидеть. — Мы ждем прибытия кое-кого.

— Кого?

Веню не сводил взгляда со старшей дочери и улыбался.

— Майкла Сент-Пьера.

Глава 48

Майкл вошел в храм. Он был гулкий и темный. Вдоль центрального прохода, ведущего к большому алтарю, стояли громадные колонны. С высокого — под двадцать футов — потолка на тяжелых цепях свешивались округлые клети, в каждой из которых мерцал неяркий огонь, освещавший помещение тусклым немерцающим светом. Вдоль стен горели сотни свечей, их язычки пламени отражались от медных канделябров. Дымный воздух, поднимавшийся вверх и уходивший сквозь отверстия в потолке, был насыщен запахом благовоний.

Сент-Пьер подошел к нефу, ожидая увидеть большую фигуру Будды, но в центре храма ничего не было. Ни креста, ни распятия, ни табернакля, ни какого-то неопределенного божества — ничего, кроме нескольких темно-красных подушек, уложенных одна на другую.

Святилище было большим — не менее сотни футов в глубину и столько же в ширину. Ни скамей, ни стульев он не увидел, хотя по обе стороны прохода лежали персональные молельные коврики — пятьдесят штук — с замысловатыми рисунками.

Майкл подошел к краю возвышения и посмотрел на алтарь. Из уважения он не стал подниматься: это место явно представляло собой святилище, и возвышение предназначалось для тех, кто прошел обряд или считался достойным.

И тут Майкл увидел кровь — она была свежей, растеклась по стене за возвышением и полу пепельного цвета перед алтарем.

Здесь где-то должны были находиться обитатели, монахи, но они не интересовали Майкла — угрозу для него представляли Иблис и его люди, они вынуждали его быть начеку. Майкл вытащил из-за пояса пистолет, поставил предохранитель в боевое положение, подтянул рюкзак и двинулся в направлении коридора слева. Он завернул за угол, прислушался. Но в храме стояла тишина.

Сент-Пьер увидел, что от храма влево ответвляется каменный коридор, и, не размышляя, двинулся туда. Затем из помещения круглой формы осторожно шагнул в первый темный коридор, вытащил фонарик, включил его — луч потерялся в длинном петляющем проходе. Он прошел ярдов сто и, наконец, оказался перед плотной деревянной дверью. Потянул за металлическую ручку и увидел большую округлую комнату с пятнадцатифутовым потолком и рядами полок вдоль стен.

Майкл повел фонариком, и комната взорвалась солнечным светом: отраженные желтые лучи словно возникали ниоткуда. На полках вдоль стен стояло золото в чистейшей своей форме. Тут были самородки и слитки, щиты и кинжалы, ювелирные изделия и религиозные украшения, бесформенные куски и ковкие пластины. Он даже приблизительно не мог оценить стоимость всего, что здесь находилось. Если Веню прибыл сюда за этим, то его богатство должно возрасти так, как он и вообразить себе не мог. Правда, Майкл опасался, что не только это привело сюда Веню. Ему нужно что-то большее.

Сент-Пьер закрыл дверь и направился назад, а потом двинулся по следующему коридору и, пройдя около сотни футов, увидел нечто совсем иное, чем в первой комнате.

Дверь была большая и плотная, на громадных металлических петлях, и, к великому удивлению Майкла, имела огромный засов из пяти штырей, которые входили в каменный косяк; штыри были соединены между собой замысловатой стальной звездочкой в центре с отверстием под большой ключ.

Майкл, восхищаясь простотой конструкции, спрашивал себя, почему дверь не защищена надежнее, — она была распахнута, засов сбит несколькими выстрелами.

Если помещение, в котором золота на миллиард долларов, не заслуживало замка, то что же находилось здесь?