Завет Макиавелли

— Наши люди, сэр. Ничего нового. Погода, конечно, не помогает, но ситуация вполне под контролем.

— Сконцентрируйте внимание на новом секторе. Координаты получите у капитана Диас.

— Слушаю, сэр!

— Мистер Стрейт! — Джеймс Маршалл обратился к Биллу на ходу, расталкивая сотрудников секретной службы и федеральной полиции. — Ваши люди допрашивали Амадо — мальчишку, который раскололся. Я слушал… Так вот, он рассказал не все! Были еще двое. Его дядя, водитель лимузина, и, возможно, Хэп Дэниелс: описание подходит. Именно этот человек велел им рассказать историю, как они заблудились…

— Хэп там, внизу?

— Может быть. Я не знаю. Я вообще не представляю, что происходит! В первую очередь я требую, чтобы его личную связь прослушивали: мобильник и остальное!..

— Сэр, я отдал приказ немедленно. Как только Хэп исчез.

— Более того, он не может разговаривать по телефону, пока находится в шахте. Доставить его сюда немедленно, как только возьмут, и ни о чем не спрашивать! Разговаривать с Дэниелсом буду сам. Если это он и президент вместе с ним, все в порядке. Немедленно погрузить в «Чинук», с вертолета на самолет ЦРУ — и никаких проблем у нас больше не будет.

133

1.05

Деми лежала на койке из нержавеющей стали, думая о том, что ждет ее впереди. Больше всего хотелось заснуть, чтобы отступил грядущий кошмар, но тогда это будет последний сон — по эту сторону… Проснуться — и тебя отведут на жертвенник в амфитеатре или в какое другое место, чтобы сжечь, возможно, вместе с Кристиной, во исполнение древнего ритуала. Не те ведьмы, которых сжигают на костре, а те, которыесжигают… При других обстоятельствах Деми улыбнулась бы.

Завтра в это время ее может не быть на свете. Уже. Что тогда останется? Статьи да фотографии в журналах. Совсем немного. Ни серьезных достижений, ни заслуг перед обществом, ни мужа, ни детей — ничего. Были, конечно, мужчины, но тратила она себя на них экономно — так что вряд ли ее когда вспомнят и, уж наверное, не заплачут. Где-то с восьмилетнего возраста Деми решала две задачи: выжить и найти маму. Маму она, можно сказать, нашла, и теперь остается повторить ее судьбу…

Вспомнились Николас Мартен и президент Генри Харрис, и к липкому страху примешалось чувство вины. Если они попались на ту же удочку, что и сама Деми, — помоги им Господь! Вполне библейская история о том, как невиновные платят жизнью за чей-то безграничный эгоизм. И поздно кричать «Что я наделала!».

Закрыв глаза, она попыталась не думать. Как ни странно, получилось. В темноте некоторое время звучало только собственное дыхание, потом послышалось будто бы пение монахов. Понемногу голоса окрепли и зазвучали явственно; Деми открыла глаза — чтобы увидеть фотографию своей матери, возникшую на потолке. Фотографию, найденную давным-давно в том чемодане. Деми берегла эту фотографию, сделанную накануне исчезновения, всю жизнь. Мать тогда была молодой и красивой; такой ее и сожгли.

Мгновение спустя фотография исчезла в языках пламени.

В страхе Деми соскочила с кровати. Сердце колотилось, как птица, попавшая в сеть. На потолке ничего не было, как и раньше. Сон, ясное дело. Только голоса монахов не исчезли. Интересно почему? Слова на странном языке наполняли крохотную келью.

В нише засветился красным знак «Арадии малой»; псалом зазвучал громче; на всю стену развернулось изображение: крупный план матери в белом платье из легкой, не скрывающей линий тела ткани. Такое же платье Деми видела на Кристине. Женщина в белом была прикована к столбу; камера опустилась к босым ногам. Вспыхнули факелы газовых горелок, расположенных вокруг столба правильным кругом; по мере того как языки пламени поднимались выше, камера отступала, потом медленно наехала снова, так, что в кадре остались одни глаза. В глазах не было мира и покоя, светившегося во взгляде того быка, — в них метался ужас человека, которого сжигают заживо. Деми смотрела, как ее мать пытается разорвать оковы, как отворачивает лицо… Из раскрытого рта вырвался отчаянный крик; в следующее мгновение женщину поглотил огненный столб.

Деми закричала сама, не в силах больше смотреть, но отвернуться не получилось: на каждой стене, на потолке, даже на полу кошмарная сцена повторялась снова и снова. Кто-то хотел показать эту смерть тысячу раз. Прикрыв ладонями уши, Деми зажмурилась, но псалом и не подумал отступить, только становясь громче.

Голоса монахов не давали пощады. Как долго это продолжалось? Секунды, минуты, часы? Наконец наступила тишина. Деми недоверчиво открыла глаза: неужели кончилось?

Не совсем.

На стенах беззвучно появились фотографии. Все до единого снимки, сделанные цифровой камерой с тех пор, как Деми прилетела на Мальту. Каждый снимок, втайне переданный на сайт в Париже.

Один за другим, без пропусков.

Мерримен Фокс. Николас Мартен. Кристина. Преподобный Бек. Лючиана. Кабинет Фокса в монастыре Монсеррат. Столик в ресторане, куда Бек привел Мартена. Прибытие в церковь внутри горы. Келья, куда Кристина принесла ей платье. Шествие монахов к амфитеатру. Семьи с детьми. Домашние животные, совы. Гибнущий в огне бык.

Вплоть до самых последних фотографий.

Символ «Арадии малой», снятый здесь же, в келье. Снятый лихорадочно, во всех ракурсах; Деми почему-то надеялась коснуться таким образом души матери.

Они не просто знали, кто такая Деми. Они были рядом с первого ее шага и до последнего.

134

1.22

«Хэп, где ты? Президент с тобой? Отзовись немедленно, дело не терпит отлагательства. Билл».

Дэниелс немедленно отключил телефон, и строчки на дисплее погасли. Билл Стрейт наверняка приказал отслеживать любую электромагнитную активность.

Смысл сообщения понятен: ребят разоблачили, как и следовало ожидать. Осталось выяснить, где президент. На поверхности или в туннеле? Именно поэтому два вертолета высвечивали прожекторами лощину, где беглецы находились совсем недавно. Там привидений в зеркальных балахонах уже нет: они внизу, в овраге. А вот вертолеты сели, судя по звуку. Наверняка высадили еще одну поисковую группу.

Несмотря на темноту, несмотря на дождь, им дышат в затылок.

Хэп Дэниелс остановился на секунду, чтобы поравняться с Мигелем:

— Не знаю, оставили мы следы или нет, но нужно пройти какое-то расстояние по воде. Ручей, дождевой поток — что угодно. Там не наследишь.

Кивнув, Мигель перешел в голову колонны, чтобы поговорить с Хосе.

1.25

— Наряд федеральной полиции обнаружил свежие следы, — сказала капитан Диас, обращаясь к Биллу Стрейту. — Правда, по такому дождю не скажешь, человеческие или нет.

— Они сами что думают? — немедленно вклинился в разговор Джеймс Маршалл.

Сказав несколько слов в микрофон по-испански, капитан Диас ответила:

— Не меньше двух человек. Следы размыты до такой степени, что могут быть оставлены животными.

— Сколько у нас людей в зоне поиска? — не унимался Маршалл.

— Двадцать. Два наряда по десять человек.

— Обеспечьте подкрепление! — потребовал Маршалл у Билла Стрейта. — Чтобы их было втрое больше! ЦРУ и секретная служба.

— Слушаю, сэр.

— Никаких новых данных со спутника?

— Нет, сэр. Без дождя было бы лучше.

— Не сомневаюсь. Как и без остальных проблем.

1.44

Обычно здесь было сухо, но сейчас по дну лощины бежал бурный поток десяти футов в ширину и глубиной по колено. Быстро идти в темноте по размытому дну не получалось. Майларовые плащи, судя по всему, работали, но дышать было трудно, а в прорези для глаз и днем не много разглядишь… К тому же сказывалось утомление.

Мартен рассеянно потрогал магнитную карту и смартфон Фокса, лежавшие в кармане куртки. Какие ни на есть, доказательства. Сейчас их, наверное, испортит вода, а что сделаешь? Мартен поотстал, дожидаясь Генри Харриса.