Жесткая игра

Заметив меня, оба замолчали и разошлись в разные стороны.

Дверь в Ванкуверскую комнату была открыта, Джеффри Латимер распаковывал вещи. Ему было лет пятьдесят, и у него были доверчивые глаза ребенка.

— Не думаю, что мы знакомы, — сказал он, протягивая руку. — Джефф Латимер.

Рукопожатие у него было твердое. От него исходил слабый запах одеколона «Олд спайс», который неприятно напомнил мне об отце.

— Джейк Лэндри. Я здесь вместо Майка Зорна.

— Это большая ответственность. Не позволяйте этим напыщенным индюкам испортить вам настроение.

Я посмотрел непонимающе.

— Ламмис, Бросс и прочие. Они просто хамы, вот и все.

Он вернулся к старому потрепанному чемодану и стал методично перекладывать сложенную одежду в ящики комода.

— Сами убедитесь, как дело дойдет до занятий по укреплению командного духа, — сказал он. — Эти ребята всегда друг с другом соперничают. Кто выше заберется и кто кого перетянет. Они никому не позволят проявить инициативу, забраться выше или потянуть сильнее.

Я улыбнулся. Латимер оказался остроумнее и проницательнее, чем я думал. Однако я не был уверен, что он знает о сделанном мне предложении. Поэтому я решил дождаться, когда он заговорит сам, и тоже принялся раскладывать по полкам свои вещи.

Краем глаза я заметил, что он достал из чемодана горсть шприцев, пластмассовую коробочку, пару ампул и тоже положил в ящик. Или сидит на героине, или диабетик. Последнее вероятнее.

Он посмотрел на мой багаж.

— Путешествуем налегке, да? — сказал Латимер. — Вы женаты, Джейк?

— Нет.

— А собираетесь?

— Можно не опасаться, что это случится в ближайшее время.

— Надеюсь, вы позволите мне это сказать. Я считаю, чтобы добиться успеха в бизнесе, нужна стабильная обстановка дома. Жена, дети — это ваш якорь.

— Я алкоголик.

Секунду он пристально на меня смотрел.

— Я пошутил, — сказал я. — А у вас есть дети?

— Дочь. Двенадцать лет. — Он заулыбался.

— Прекрасный возраст, — произнес я просто потому, что эти слова показались мне подходящими к случаю.

Улыбка его погасла.

— Ужасный возраст. В течение месяца я превратился из человека, который все делает правильно, в полного неудачника.

— Жду не дождусь, когда и у меня будут дети, — сказал я.

Мы переоделись к обеду. У Латимера были белые трусы с зелеными рождественскими елочками и красными конфетками.

— Подарок от дочери, — застенчиво сказал он.

Закончив переодеваться, он вытащил плеер.

— Моя последняя игрушка, — с гордостью сказал он. — Видели такое?

Но не настолько устаревшее.

— Конечно.

— Мне дочь подарила. Вы любите мюзиклы?

Я пожал плечами.

— Можете взять послушать в любой момент. Знаете, я думаю, что очень многое из того, что происходит в мире бизнеса, похоже на мюзикл. Показной блеск.

— Никогда об этом не думал.

— Важно не то, что происходит на самом деле, а то, как это воспринимается. Так Хэнк и Хьюго смотрят на вас и думают, что вы дитя. В то время как на самом деле вы можете быть ничуть не менее умны и квалифицированны, чем любой из них.

— Да, может быть. Так что сегодня нас ждет?

— Банкет по случаю приезда. Шерил произнесет речь. Помощник кратко доложит об упражнениях по развитию командного духа. А я буду выступать на завтрашнем ужине.

— О чем будет ваша речь?

— Об этике бизнеса. — Он поджал губы, застегнул свой чемодан и аккуратно поставил его к задней стенке шкафа. — В компании господствует установка «победить любой ценой». Это наследие жесткого командного стиля Джима Роулингса. Шерил делает все возможное, чтобы покончить с этим, но…

Латимер являл собой законченный типаж: одежда, прическа, манеры — все консервативное и как в книгах. Настоящий любитель жить по правилам. Но меня удивило, что он критикует нашего прежнего главу. В конце концов, Роулингс сделал его генеральным юрисконсультом. Говорят, они были близкими друзьями.

— И что она делает, чтобы покончить с этим? — спросил я.

— Дает всем понять, что не потерпит неправомерных действий.

— А думаете, Роулингс их приветствовал?

— Да. Или он смотрел на это иначе. Считалось, что есть «Боинг» и «Локхид», а потом только мы. Хищник и жертва. Нам нужно было как-то выживать. Даже если приходилось играть нечестно.

— Крутые фирмы тоже иногда ведут нечестную игру, — заметил я.

— Но это не оправдывает нас. Шерил хочет, чтобы я потревожил кое-какие скелеты в шкафу. — Он вздохнул. — Боюсь, что завтра я испорчу кое-кому ужин.

Он помолчал. Потом сказал:

— Посмотрите. — И кивком подозвал меня к окну.

Солнце опускалось за горизонт. Воды залива мерцали расплавленным золотом. Сначала я не понял, к чему он хочет привлечь мое внимание, — к закату, что ли? А потом заметил на небе темную тень: орел медленно планировал над водой.

— Смотрите.

Внезапно орел камнем упал в волны и что-то подхватил мощными когтями. Серебристой чешуей блеснула рыба. Хищник и жертва.

— Символично, — проговорил я.

— О чем это вы? — Латимер удивленно обернулся ко мне.

Может, не так уж он и умен, в конце концов.

Джефф Латимер объявил, что спускается вниз, и пригласил меня присоединиться, но я туманно ответил, что должен еще закончить кое-какие дела. Когда он вышел из комнаты, я вытащил свой ноутбук, чтобы еще раз взглянуть на фотографии, что прислала мне Зои.

Если верить одной из справок, присланных Зои, Е-336 перед шоу на салоне сделал от силы двадцать пробных вылетов. Двадцать вылетов — это считай что ничего. Что-то не так с этим самолетом, причем я отлично понимал, что «Евроспейшл» ни за что этого не признает. Будут ссылаться на погоду, на ошибку пилота и так далее.

Изучив фотографии, я мог сказать только, что стержни прорвали композитную обшивку закрылка. Но почему? Эти стержни были врезаны в закрылок и скреплены мощным эпоксидным слоем. И никак не предполагалось, что они могут выломаться. Разве что лет через двадцать. Но никак не через двадцать коротких перелетов между Парижем и Лондоном.

Я еще увеличил картинку, и стали ясно видны трещины в точках концентрации напряжения. И предательское вздутие в обшивке. Такое получается, когда влага попадает в эпоксидные смолы, которые имеют отвратительное свойство впитывать воду, как губка. Это может получиться по разным причинам.

Например, ошибка в конструкции самолета. Которая, скорее всего, и имеет место в данном случае.

Теперь я знаю, почему этот самолет упал, и уверен, что Хэнку Бодину мое объяснение не понравится. Если только…

Если только он сам не догадался. Но, может, и Шерил знает об этой катастрофе больше, чем мы думаем? Я вдруг понял, что как ни старался избежать участия в борьбе между Шерил Тобин и Хэнком Бодином, я уже влип по самые уши.

ГЛАВА 5

Я спускался по лестнице под громкие возгласы, доносившиеся из бара. Источником шума, похоже, был Хьюго Ламмис. Сжимая в руке бокал, он говорил с Аптоном Барлоу, начальником отдела безопасности «Хаммонда». Они травили байки об ужасах заграничных командировок. Оба не слишком любили Европу.

— Счастье, если в отеле есть холодильник, — говорил Ламмис. — А то попросишь кока-колы — приносят теплую, как плевок.

— В гостиничном номере даже новости не посмотришь, — поддакивал Барлоу. — Включаешь Си-эн-эн, а там все другое. Какой-нибудь репортаж из Найроби, Сомали или еще из какой дыры.

— Давай к нам, паренек! — сказал мне Ламмис.

Последнее, чего бы мне хотелось в жизни, — пить с этими старыми козлами. Но я напомнил себе, что эти двое — как раз те люди, с которыми мне следует тусоваться. Оба день и ночь плетут интриги, чтобы продать самолеты армии. Если кому-то в Пентагоне дали взятку, то они в этом деле — ключевые игроки.

Я сел на табурет рядом с ними и представился.