Левиафан

Он нырнул, пытаясь уклониться от корабельного бруса, рухнувшего в море. Вокруг моряки отчаянно старались удержаться на плаву, а «Полководец» с переломленным хребтом, с предсмертным стоном, от которого содрогнется душа любого моряка, раскололся надвое, как картонный, и стал стремительно погружаться, увлекая в пучину еще полсотни человек.

Энгерсолл почувствовал, как чья-то рука ухватила его за длинный сюртук, выхватив из пасти смерти, с которой он уже было смирился. Выплевывая заполнившую рот теплую воду, он увидел, что из объятий моря его вырвал лейтенант Рэнд.

Развернувшись, чтобы ухватиться за плавающий обломок судна, Энгерсолл буквально оцепенел: в каких-то двухстах футах от него скользил громадный металлический монстр, вынырнувший с громогласным шипением исторгаемого воздуха и стремительно извергаемой воды, взмывшей к небесам, породив чарующую и в то же время ужасающую радугу.

Когда металлический корабль оказался посреди плавающих по воде обломков и трупов, Энгерсолл был потрясен, осознав, что гигантская башня установлена на обширной поверхности невообразимо грандиозного стального корпуса. Прямо перед ним оказалось выпуклое окно, напоминающее око демона, и, подняв глаза к небу, он увидел человека, стоящего за стеклом, рама которого смахивала на паутину. Длинные черные волосы незнакомца были всклокочены, глаза пылали безумным огнем. Семисотфутовый монстр медленно перевел дух, и на поверхности моря забурлили огромные пузыри, когда человек и его металлическое чудовище скрылись под водой.

Энгерсолл почувствовал, как его засасывает в глубь залива, и последним видением, которое он унес с собой на тот свет, стал этот взгляд — этот ужасающий, пылающий ненавистью взгляд.

Река Пенобскот,

штат Мэн 25 апреля 1865 года

Туман стелился над водой, на четверть скрывая низко посаженный корпус стоявшего на якоре речного судна, и тишину нарушал лишь плеск волн о его борта. В сгущающемся тумане многочисленные огни, ярко сиявшие внутри и снаружи судна, окутывал радужный ореол. Капитан «Мэри Линкольн» поглядел вперед с левого крыла мостика, но увидел лишь поднимающуюся белую пелену.

— Будь оно все проклято, сэр, это уж чересчур опасно. Какой дурак будет настолько безумен, чтобы идти по реке в таком месиве?

Корпулентный мужчина слева от него не обмолвился ни словом, прекрасно зная, что за человек отважится бороздить Пенобскот после наступления сумерек, да еще и в тумане, но к чему говорить, пока не припекло? В конце концов, капитан напуган и без того.

Поджав губы, молчаливый пассажир погладил свою седую бороду и свежевыбритую верхнюю губу. Его шинель недавно была вычищена и отглажена, а цилиндр надвинут на лоб, так что большинство беседовавших с ним не видели его темных глаз. Оно и к лучшему, ведь изрядная часть экипажа и не догадывалась, кто он такой.

Военный министр Соединенных Штатов Эдвин М. Стэнтон смотрел, как палубные матросы выбирают слабину якорных тросов судна, вставшего в самой глубокой части устья реки у выхода ее в море.

Вглядывавшемуся в туман Стэнтону послышался крик с той стороны. Поморщившись, он тряхнул головой. Всем участвующим в этой миссии строго-настрого приказано не издавать никакого шума. Напрягая слух, он поворачивал голову налево-направо, по больше ничего не услышал. Этот чертов туман действует как рупор и может погубить их всех.

— Похоже, течение меняется, — сообщил капитан, как только министр вернулся обратно в рубку.

Стэнтон почувствовал, как пароход понесло вправо, и желудок на мгновение скрутило, будто «Мэри Линкольн» всколыхнулась на вол не.

— Это не течение, капитан; скорректировать положение. Наш гость внесет необходимые изменения курса, учитывая положение вашего судна, — оценив ситуацию, произнес Стэнтон.

— Какой еще гость? Туман настолько плотный, что я ничего не вижу, сэр. Мы должны…

Капитан осекся, когда «Мэри Линкольн» начала возноситься вместе с рекой Пенобскот под ее килем — на десять, пятнадцать, двадцать футов выше, чем всего секунду назад.

— Боже мой…

Ухватившись за широкие перила, Эдвин Стэнтон невозмутимо ждал, пока качка утихнет.

— Успокойтесь, капитан Смит; вы чувствуете лишь волнение воды, поднятой приближением судна.

— Воды, поднятой судном? — переспросил Смит, возвращаясь на крыло и оглядывая успокаивающуюся реку. — На реке никакого движения, это я вижу даже сквозь туман! Да и какое судно может поднять столько воды, чтобы корабль такого водоизмещения, как наш, едва не опрокинулся?

Тут тронулся со своего места в ходовой рубке невысокий мужчина, стоявший до той поры недвижно, и осторожно приблизился к еще более низкорослому Стэнтону.

— Он прибыл, мсье Стэнтон? — осведомился он по-английски с сильным акцентом.

Военный министр сердито обернулся к французу:

— Ваше дело только наблюдать. Не раскрывайте рта и не приближайтесь к этому человеку. Я просто отвечаю любезностью на любезность вашего правительства. А вы, сэр, для меня — пустое место. А теперь отойдите подальше вглубь и нишникните, и вам может повезти лицезреть одно из величайших достижений человечества.

Нахлобучив свою шерстяную шапку, француз попятился от толстого министра, понимая, что и находиться здесь, на реке Пенобскот, — большая удача для него. Впрочем, удача или нет, а он располагает сведениями, которые могут поставить правительство США в очень неловкое положение, и если бы он не попал на борт «Мэри Линкольн», то представил бы свои свидетельства очевидца перед столицами всей Европы. И тем не менее осмотрительность не повредит. Надо ведь выяснить, существует ли этот изумительный корабль на самом деле.

— Эй, на палубе, держите глаза нараспашку! Я слышу движение на реке, — окликнул капитан, поднявшись на крыло и встав рядом с министром.

Стэнтон кивнул, увидев, как в воздух взмыли гигантские фонтаны воды, заставив туман закружиться, свиваясь спиралями, и, наконец, расступиться. И на глазах у обоих из глубин всплыл огромный корабль. Воды реки расступились, давая дорогу гигантской башне, возносящейся, будто нарождающаяся посреди Пенобскота гора. Исполинские стеклянные глаза чудища сияли зеленым и красным огнем, без труда пробивая туман.

— Святая Мария, Матерь…

— Подобные сантименты не уберегут от гнева этого человека, капитан. Он не один из сынов Божьих, а дьявол в человечьем обличье.

— Что это за… штука?

Подойдя к самому краю крыла мостика, Стэнтон окинул взором верхнюю выпуклость колоссального стального чудовища, покачивающегося на поверхности Пенобскота. И в этот миг вытолкнутая им вода покатилась к «Мэри Линкольн», заставив ее взмыть на волне еще раз, захлестнув судно выше планшира. Громовый плеск фонтанов стих, и река успокоилась. Стэнтону послышался отдаленный звон колоколов и выкрикиваемые команды. А затем пелена тумана сомкнулась, скрыв огромную черную субмарину от взоров.

— Эта штука называется «Левиафан», капитан Смит, и что бы ни случилось здесь сегодня ночью, вы не должны проронить об этом ни слова ни одной живой душе, даже собственной жене. Полагаю, мне незачем прибегать к излишним угрозам, не так ли, сэр?

Не обращая внимания на шокированное выражение лица Смита, Стэнтон вслушивался в ночь и плеск воды о сталь. Воцарилась мертвая тишина, будто сама ночь ожидала ответа на вопрос, что это за странный объект. Тогда Стэнтон обернулся к человеку, незаметно для всех стоявшему в дверном проеме рубки, и кивнул. Тот скрылся, незамеченный никем, кроме француза, которого он бесцеремонно оттолкнул с дороги.

Собрав пятерку отборных военных моряков США, человек Стэнтона выдал каждому по куску проолифленного брезента, весившему добрых фунтов тридцать, после чего проследил, как они перешли на шлюпочную палубу по другому борту «Мэри Линкольн» и соскользнули за борт.

— Эй, на судне! — Шестеро матросов перебежали на штирборт, прислушиваясь и вглядываясь в туман. Потом зов с реки повторился: — Эй, на «Мэри Линкольн», прошу разрешения пришвартоваться и подняться на борт! — Голос был низкий, гулкий, с командными нотками.