Охотники за умами. ФБР против серийных убийц.

Возможно, он пробовал мучить мелких животных и делал это весьма регулярно. Не способен наладить отношения с людьми своего возраста: ни с мужчинами, ни с женщинами. Когда подрос, начал обижать детей слабее себя и издеваться над ними. Достиг или вскоре достигнет той ступени, когда забавы с куклой не смогут удовлетворить его фантазии. Можно было спорить, болен он или нет, но так или иначе опасен.

Когда могло реализоваться опасное поведение этого типа? Он был неудачником с комплексом неполноценности. Ему казалось, что все против него и никто не способен оценить его талантов. Как только побудительные стрессы окажутся невыносимыми, он сделает тот единственный шаг от фантазий к реальности. Но шаг этот не приведет от расчленения куклы к охоте на ровесника. Неизвестный будет гоняться за кем-нибудь слабее себя, младше, неудачливее. Потому что он трус. И не решится напасть на ровню. Но это не значит, что он примется убивать детей. Барби копирует взрослую, зрелую в половом отношении женщину, а не девочку. И каким бы извращением не страдал наш тип, он жаждет общения с развитой женщиной. Вот если бы он уродовал куклу, изображающую ребенка, мы столкнулись бы с иными проблемами.

И все же парень, втыкающий в куклу булавки, а потом подбрасывающий ее к психиатрической лечебнице, явно имеет какое-то психическое расстройство. У него нет водительских прав, среди других людей он выделяется своей странностью. Тип в камуфляжном костюме намного опаснее. У него есть работа, поскольку он был способен купить ружье, автомобиль и камеру. Может вести себя в обществе «по-нормальному». Но если нападет, жертве будет грозить реальная опасность. Жду ли я от большинства психиатров, чтобы они вдавались в подобные тонкости? Естественно, нет. Поскольку у них нет необходимого опыта и соответстсвующей установки. И поскольку они не выверяют на практике свои открытия. Одна из особенностей изучения серийных убийц заключается в необходимости с помощью надежных, осязаемых улик проверять все, что тебе говорят. Поскольку, если полагаться лишь на слова подопечного, результат в лучшем случае оказывается неполным, а в худшем — с научной точки зрения бесполезным.

Оценка опасности человека применима и требуется в различных областях. В пятницу 16 апреля 1982 года ко мне обратились агенты Секретной службы США (Федеральное агентство в структуре Министерства финансов. В функции службы, в частности, входит охрана президента и ряда других официальных лиц.) с просьбой проконсультировать их по поводу написанных одним и тем же лицом писем, которые начали приходить в феврале 1979 года. В первом неизвестный грозил убить президента Джимми Картера, в последующих — Рональда Рейгана и других политических лидеров.

Первое письмо поступило в нью-йоркское отделение Секретной службы от имени «одинокого и подавленного». Оно было написано от руки на двух обыкновенных тетрадочных листах и содержало угрозу «застрелить президента Картера или любого другого, кто придет вместо него к власти».

С июля 1981 года по февраль 1982 пришло ещё восемь писем: три в нью-йоркское отделение Секретной службы, одно — в отделение ФБР в Нью-Йорке, одно — в отделение Вашингтона, одно — в газету «Филадельфия дейли ньюс» и два — непосредственно в Белый дом. Все были написаны тем же почерком, что и послание «одинокого и подавленного», но имели другую подпись — С.А.Т. Они были отправлены из Нью-Йорка, Филадельфии и Вашингтона. И все выражали намерение С.А.Т убить президента Рейгана, которого автор именовал то «Божьим злом», то «Дьяволом». Содержались угрозы и в адрес сторонников Рейгана. Автор ссылался на Джона Хинкли и обещал довершить его неудавшееся дело. Другие письма пришли конгрессмену Джеку Кемпу и сенатору Альфонсу д'Амато. Особое беспокойство Секретной службы вызвал тот факт, что в конверт были вложены сделанные с близкого расстояния фотографий сенатора д'Амато и конгрессмена от Нью-Йорка Реймонда Мак-Грэта. Они свидетельствовали о том, что С.А.Т. действительно способен приблизиться к намечаемым жертвам.

Наконец 14 июня 1982 года четырнадцатое письмо получил редактор ежедневной вечерней газеты «Нью-Йорк пост». В нем говорилось, что автор откроет своё имя каждому после того, как разделается с президентом, которого и в этот раз он называл «Дьяволом». Неизвестный признавался, что его никто не желает слушать и все над ним смеются, что, впрочем, меня нисколько не удивляло.

В следующем письме С.А.Т. «разрешал» газете общаться с собой, но только после того, как будет выполнена его историческая миссия. Это была зацепка, которую мы так долго ждали. Он хотел, нет, просто жаждал вступить в диалог с редактором. И мы собирались ему в этом помочь.

Судя по языку писем и по словоупотреблению, а также по тому, откуда они были отправлены, я почти не сомневался, что наш неизвестный родом из Нью-Йорка. Я предположил, что это белый мужчина в возрасте от двадцати пяти до тридцати с небольшим лет, холостяк, уроженец Нью-Йорка, вероятно, живет один. Среднего интеллекта, с высшим образованием и, возможно, дипломом еще каких-нибудь курсов — в области политологии или литературы.

Младший, а может быть, и единственный сын. Я считал, что в прошлом он имел пристрастие к наркотикам или спиртному, но теперь употребляет их время от времени. Считает себя неудачником, не оправдашим надежд, которые на него возлагали родители или другие члены семьи. Списка его неоконченных дел и неосуществленных целей хватило бы на несколько жизней. Подвергался психиатрическому обследованию, связанному со стрессом, который был вызван военной службой, разводом, болезнью или потерей близкого человека.

Много споров велось по поводу того, что означали три буквы С.А.Т. Я посоветовал Секретной службе не тратить на это много времени, поскольку они могли не значить ровным счетом ничего. Существует тенденция видеть в каждой детали то, чего в ней, может быть, нет; не исключено, что неизвестному просто нравится, как эти буквы звучат или выглядят на бумаге.

Секретную службу, как обычно, интересовало, опасен ли на самом деле НЕСУБ? Потому что многие люди из тех, что извергают в письмах угрозы, вовсе не намерены их осуществлять. Но я ответил, что наш неизвестный принадлежит к личностям, которые постоянно находятся в поиске, вступают то в политические партии, то в культовые секты, но не находят того, что искали. Другие считают их странными и не принимают всерьез, и от этого они ещё больше ожесточаются. Целиком сосредоточиваются на миссии, которая якобы может придать смысл их жизни. Тогда они впервые ощущают, что способны властвовать, и это чувство им нравится. Ради него они способны рисковать. А способные на риск люди опасны.

Я полагал, что неизвестный знаком с оружием и нападет с близкой дистанции, хотя это и означало, что он не сможет улизнуть. И поскольку его миссия самоубийственна, он способен вести дневник, чтобы мир узнал о его подвигах. В отличие от отравителя тайленолом, С.А.Т. не желал оставаться анонимным. Когда страх жизни превозмогает страх смерти, человек совершает насилие. В предцверии события он будет вести себя тихо, затаится в окружении, станет болтать с полицейскими и местными агентами Секретной службы и не вызовет подозрений. Они не сочтут его опасным.

В каком-то отношении он представлял тот же тип личности, что Джон Хинкли, суд над которым широко освещался прессой. И сам был зациклен на Хинкли, а о нем мы знали достаточно много. Я предположил, что неизвестный пожелает выслушать вердикт или приговор, и посоветовал в этот период установить слежку за театром Форда, где был застрелен Авраам Линкольн и куда перед покушением на Рональда Рейгана приходил Хинкли. Возможно, и наш неизвестный пожелает его посетить. Еще я посоветовал поинтересоваться в гостинице, где останавливался Хинкли, не спрашивал ли кто-нибудь его комнату. Если бы такой постоялец нашелся, он и был бы нашим человеком.

Служба гостиницы сообщила, что комнату Хинкли действительно спрашивали. Секретные агенты бросились в отель и обнаружили пожилую пару. Много лет назад супруги провели здесь брачную ночь и с тех пор не раз приезжали в гостиницу.