Путешествие с дикими гусями (СИ)

Я быстро скатился по ступенькам, скользнул взглядом по девушке-гардеробщице – она с головой погрузилась в какой-то глянцевый журнал и на меня даже не взглянула. Вот и уборная. Свет какой-то странный, мертвенный. Наверное, из-за лампочек – они тут какие-то синеватые. Глянешь на себя в зеркало – обосрешься, прямо восстание живых мертвецов. Я пнул ногой скомканное бумажное полотенце – кто-то не смог попасть в корзину для мусора. Еще бы, в сортире так и несло веселой травой, хотя торчки, по ходу, отсюда уже вылезли. Я был тут один. Расстегнул молнию на джинсах, но звука не услышал – уши как ватой забило, а где-то далеко под черепом еще бухало слабо «Бэнг, бэнг!» Облегченно вздохнул, когда струйка бесшумно потекла в унитаз.

И вдруг почувствовал это – спиной. Всей кожей ощутил, будто там искрило высокое напряжение. В уборной появился кто-то еще. Стоял сзади и смотрел на меня. Должно быть, я не слышал скрип двери и шагов, оглушенный музыкой. Я быстро застегнул ширинку и обернулся: хватит с меня извращенцев!

Он совсем не изменился. Выглядел так же, как в моих кошмарах. Только не торчала сигарета в углу рта, хотя теперь я почуял табачную вонь. Она пропитала его насквозь, просто поначалу была неразличима за запахом травы. Он смотрел на меня, чуть прищурясь, на скулах играли желваки, одна рука пряталась в кармане. Возможно, она снова сжимала пистолет. А может, нож. Так удобнее и проще, шума не будет. Хорошо, я успел поссать, а то бы сейчас обмочил штаны. Мир перестал существовать. Даже дрожь басов, пробирающая до мозга костей, исчезла, а «Бэнг, бэнг!» превратилось в стук крови в ушах. Были только мы двое. Он и я. Здесь и сейчас. И связь между нами, будто мы тоже вот-вот начнем танцевать странный танец без музыки.

- Идем, - сказал Ян.

Он не двинулся с места, ни один мускул на лице не дрогнул, только шевельнулись губы, но я понял, что, если не подчинюсь, он убьет меня на месте.

Я молча сделал шаг. И еще один. Не знаю, как ноги повиновались мне – я совсем их не чувствовал. Все вокруг ходило ходуном – наверное я шатался, как пьяный. Может, я и был пьян, но больше от страха, чем от выпитого. Ян подхватил меня под локоть. Уверенно вывел из туалета, потащил мимо гардероба. Девушка все еще сидела носом в журнал, я видел только ее крашеную макушку – корни волос отросли и уродливо светлели на черной голове, будто гардеробщица начала седеть.

- Куртка, - внезапно вспомнил я. Почему-то это казалось очень важным, хотя почему именно, я сообразить не мог. Мыслей в голове совсем не осталось, она была пустой и холодной, только где-то на периферии горячо шептало «Бэнг, бэнг!» - Пожалуйста, можно забрать мою куртку?

Ян остановился, окинул меня взглядом и кивнул. Наверное, подумал, что вышибалам на выходе покажется странным, что папаша в такой колотун забирает бухого отпрыска из клуба в одной футболке. Кофту-то я где-то давно уже скинул.

- Скажешь хоть слово, даже глазом не так моргнешь, и ей, и тебе кишки выпущу, - сквозь зубы предупредил Ян и подтолкнул меня к гардеробу.

Я постарался вообще не моргать. Крашеная брюнетка странно на меня посмотрела – наверное глаза у меня все-таки были дикие – но куртку выдала без вопросов и снова схватилась за свое чтиво. Я не сразу попал в рукава. Ян потащил меня к выходу, не дожидаясь, пока я справлюсь с одеждой. Правый карман оттягивало что-то, почти незаметно, но мне было не до этого. Я все не мог застегнуть молнию – замок не попадал, куда надо. Так мы и вышли из «Гаваны»: я в расстегнутой куртке с блуждающим взглядом и Ян – угрюмый и сосредоточенный, придерживающий меня под локоть. Охранники проводили нас скучающими глазами. Еще один упоротый в муку подросток, которого вытаскивает из клуба отец.

Я судья, жертва и убийца

Машину я не узнал. Подержанная вольво с датскими номерами, за рулем Ивалдас. Ян воткнул меня на заднее сиденье, сам сел спереди, и тачка тут же рванула с места. Внутри было душно, в перегретом воздухе висела густая табачная вонь, казалось, въевшаяся в кожаную обшивку салона. В горле скребло, противно щипало глаза, но я только моргал и изо всех сил сдерживал кашель. Страх вернулся, как рефлекс; выступил горечью на губах, стоило увидеть Яна. Будто я никогда и не выскакивал из незапертой машины. Будто часть меня всегда оставалась тут, рядом с хозяином, словно шавка с поджатым между ног хвостом.

Водила ничего не сказал при виде меня, и я понял, что все это не случайно. Ян не просто наткнулся на меня в клубе. За мной наверняка следили. Скорее всего, уже какое-то время, но все не могли подловить одного. А тут толпа незнакомых поддатых людей, из которых с утра будут «отличные» свидетели. Пустой сортир. Гардеробщица, у которой в зрачках новинки последней моды и идеальная диета.

«Прощай, Денис, пи...дец тебе и неизвестная могила, - мысли скакали в голове наперегонки, пока тело застыло, как парализованное, а взгляд прилип к прожжённой в коже сиденья дырочке. – Вот Ян сейчас обернется и... Нет, не здесь. Не в машине. И не сразу. Сначала он захочет выяснить, как много знает полиция. И ты все ему расскажешь. Не захочешь, а расскажешь, уж он постарается. И даже если ты будешь послушным мальчиком и выложишь ему все сам... Это не поможет. Хозяин все равно тебя прикончит. Но сначала переломает, заставит заплатить за все! За побег, донос, беготню по лесу, сук в боку и пулю. Кстати, куда она попала? Ян двигался как-то неловко, вроде берег левое плечо. Может, туда? Да, а может, у него просто рана от сучка еще болит».

Мой мизинец подвинулся на миллиметр и коснулся ожога в потертой бордовой коже. Грубые шершавые края и мягкий поролон внутри. Может, скоро такие метки появятся и на мне. Как долго Ян будет меня мучить? Когда он решит, что мне хватит? Когда из меня поролон полезет? Кишки то есть. Или мозги. Почему-то вспомнился Кит – белый, распухший, со следами от веревок, ожогов от сигарет и ударов на теле. Таким он приходил ко мне в кошмарах. И еще размазанная по дороге дохлая кошка. Котенок. Противная багровая слякоть и рыжие кусочки шерсти, волоски перебирает ветер.

Может, Ян снимет все на телефон? Вон Ивалдаса заставит. А потом будет показывать новичкам – типа вот что, цыплятки, с вами случится, если решите сбежать. Сделает из меня наглядное пособие. Не ходите, детки, в Африку гулять. То есть в Гавану.

Блин, как Ян вообще узнал, что я в Эсбьерге? Наверное, кто-то проговорился, как зовут моего опекуна. Дальше все было просто. Но кто? Кто мог меня слить? Продажный коп? Кто-то в Грибскове? Тетка из социальной службы? Хотя... какая теперь разница. Я никогда этого не узнаю, так чего мозги ломать. Лучше подумать – раз уж башка наконец заработала – как выбраться отсюда.

Я глянул в окно.

Куда мы едем? Сколько у меня времени? Наверняка Ян уже присмотрел какое-нибудь тихое, безлюдное местечко, скорее всего за городом. Вот, мы уже на окраине. Сколько мне осталось жить? Полчаса? Меньше?

За стеклом мелькают освещенные витрины больших магазинов, неоновые вывески с названиями фирм. Ян и Ивалдас спокойно перебрасываются фразами по-литовски. Хозяин сунул в рот сигарету, затянулся. Никто и не подумал открыть окно. Никто даже не обращает на меня внимания. Будто я уже труп. Но трупы не могут говорить, а я... я пока могу.

- Дагмар, Зоя, остальные ребята. Что вы с ними сделали? Где они?

Это мой голос? Нет, я знаю, он у меня ломается, но такой жалкий писк... Вот уж правда, бездомный котенок. Из Асиной песни. Ася...

Ян обернулся вполоборота, затянулся, мерцая сигаретой:

- Еще раз хайло разинешь, мы прямо тут тормознем. Вот те кустики подойдут. Я уже решил, на сколько кусков тебя разрежу. Один пошлю этому даку белобрысому. Тебе понравилось, как он тебя трахал, да? У него есть что-то такое, чего нет у других? Думаю, он заслужил кусочек тебя на память. А еще один получит твоя кудрявая подружка. Пусть порадуется, с...чка. Пока я не приеду и не отрежу кусок от нее самой.

Он хрипло зажал, выплевывая рваные облачка дыма. Ивалдас поддержал, негромко и напряженно. По ходу, водиле все это не очень нравилось, но деваться было некуда. Он тоже боялся Яна до усрачки.