Сесквоч

— Резонно, — сказал Фенберг, качая головой. Черная двойка на красную тройку. — Представляю логику его мышления…

Туберский залез в холодильник, вытащил оттуда поднос с мясом и галлон молока. Он пил прямо из бутылки.

— …особенно если учесть, что в последнюю неделю Клифф четыре раза в день смотрел программы о жизни животных, — продолжал Фенберг.

Туберский снова поднес к губам бутылку с молоком, но не стал пить. Он краем глаза подозрительно смотрел на Фенберга.

— Может быть, сейчас не самый подходящий момент говорить об этом. — Бубновая дама на трефового короля. — Но тебе не приходило в голову, что твоему "высокому, программному" жесту может быть альтернатива?

— Что ты имеешь в виду? — нахмурился Туберский.

Пасьянс не сошелся. В колоде больше не было карт.

— Черт. — Он собрал карты и перетасовал их. — Ну, тебе, например, приходило в голову, что было бы еще великолепнее оставить существо, скажем, еще часов на семь-восемь? Ты мог договориться о правах на эксклюзивный фильм и интервью. А потом уж отпустить существо. Если бы я был президентом сети вещания, я заплатил бы семизначную цифру за уникальную ленту с настоящим, живым, девятифутового роста монстром. Я хочу сказать, что понимаю твои терзания, но разве ты сам не говорил, что быть богатым и духовно развитым совсем не противоречит друг другу.

Молоко в бутылке Туберского медленно убывало. Миллионы, биллионы.

— У меня есть несколько цветных роликов, — ответил он мягко.

— Если хочешь знать, мне кажется, что ему просто не хватало витамина Д, — излагал свою теорию Фенберг. — Недоставало солнца.

Первой картой Фенберга в новой партии был туз. Он выдохнул довольное

— А-ах-х. Я не думаю, что он умирал. Слишком гибкий организм. Думаю, что у него просто был стресс и он скучал по дому. Так погуляй с ним. Выведи на природу. Но ты не хотел, чтобы репортеры с телефотообъективами снимали бесплатно.

Была же басня… — Фенберг помолчал. Он при возможности с удовольствием перечитывал небольшой томик басен Эзопа.

— Это о собаке, которая увидела свое отражение в воде и уронила кость? Думаю, что такой сюжет подошел бы. Нет. Я бы получше заботился о существе. Может быть, даже купил бы неподалеку землю и построил ему жилище, окружив его забором. Показывал бы существо в течение месяца, а потом отпустил бы.

Туберский пошатнулся от всех этих советов и ухватился за стол, чтобы сохранить равновесие.

— Какой я дурак, — сказал он, чувствуя, как кружится голова. Взгляд его остановился на Клиффорде. В нем горели обвинения. — Мне не надо было слушать тебя.

— Ты сказал, что сам собирался отпустить его… — запищал Клиффорд тонким, скрипучим голосом.

— Да. Чертовски здорово. Принимать советы шестилетних, — съязвил Злючка Джо. Клиффорд неприлично изогнулся и показал язык.

— Я убью его, — поклялся Туберский, перепрыгивая через стойку и нацеливаясь на любимца семьи. Глаза Клиффа расширились. Он закричал:

— Помогите, убивают, полиция! — и помчался в ближайшую запирающуюся ванную. Джо спокойно пошел за ним, чтобы показать Туберскому, как открыть двери с этой стороны.

Карты ложились неплохо, но игра была короткой. Фенберг снова смешал их, не обращая внимания на доносящиеся до него леденящие душу крики. В комнату снова ворвался Туберский. Глаза его дико блуждали. Он сгреб куртку и ключи.

— Я убью его попозже. Может, мне удастся найти существо. Он еще слабый после долгого лежания в постели.

Туберский хлопнул дверью.

Фенберг улыбнулся и покачал головой. Теперь он был один. Он отложил карты и сунул руку в задний карман. Конверт лежал там уже целый день. Он боялся открывать.

Письмо было от Элен.

Конверт был согнут пополам и принял соответствующую форму, оттого что целый день пролежал в кармане брюк.

Фенберг протянул руку через дубовый стол и достал сигару из желтой коробки.

На этот раз он зажег ее. Майкл еще раз покрутил письмо. Потом подумал, не поставить ли чай. Нет. Надо закончить с этим. Моргая от сигарного дыма, он разорвал конверт.

("О Элен, нет, дурочка!" — нежно сказал Фенберг.)

Фенберг схватил телефон.

Потом поставил его на место и покачал головой. Нет. Хватит. Хватит гоняться за привидениями и создавать карточные мавзолеи. Фенберг давно привык к тому, что все самые близкие ему люди уходили из жизни или были сумасшедшими. Элен Митикицкая из жизни не ушла, но ушла от него. И она явно была сумасшедшей. Фенбергу это нравилось в женщинах.

Следующее утро было просто прекрасным. Снег отступал к вершинам Сьерры, а птицы и белки, как это у них принято весной, подняли веселый гам. Фенберг уже давно бесцельно гулял по центру Бэсин Вэли. Сунув руки в карманы, он шел через городскую площадь, сосредоточенно стараясь не наступить ни на одну из линий или трещин на тротуаре. Фенберг был очень занят. Ему надо было сделать миллион дел.

Миссис Беган благосклонно прислала Фенбергу солидный чек для возмещения всего ущерба и убытков, причиненных ее мужем. Фенберг использовал эти деньги для покупки новой пары сшитых на заказ сапог и сооружал эффектное, в деревенско-ковбойском стиле, архитектурное сооружение на руинах старой «Багл». Он еще должен проанализировать целую кучу предложений и найти замену для Элен Митикицкой. Хорошо, если бы это был кто-нибудь постарше, с небольшими проблемами в области психики и потребления алкоголя. Другие, как, например, подающие надежды звезды колледжей, имели склонность задерживаться в «Багл» только несколько месяцев, используя ее как подкидной мостик для получения места в более солидной газете. И, конечно, он должен составить еще одно редакционное извинение за Злючку Джо, который потратил две страницы газеты на рискованные дифирамбы в адрес музыки в стиле хэви-металл.