Твари

Нет, подумала Наговицына. Если в квартирах и были одинокие старики, инвалиды, больные — соседи вряд ли оставили бы. Постучали, позвонили бы. Все-таки «хрущевский» район. За все эти годы здесь все давно перезнакомились, все друг друга знают. Как в коммуналках, только отдельных. Без очереди в туалет. Хотя и это бабушка на двое сказала. Если в квартире человек шесть обитает, то…

Она швырнула сигарету на землю, растерев ее каблуком. Что тебе в голову лезет? Какая очередь в туалет? Какая бабушка, какое «на двое»? Алина снова посмотрела на окна хрущевок, посверкивавших отблесками поднявшегося над горизонтом солнца. Людей вывели. Теперь только мы. И они.

Теперь — кто кого.

2

— Ну что, Алексей? — Зинченко внимательно посмотрел на капитана. — Заждались?

— Есть немного, товарищ полковник, — сдержанно ответил Болтянский.

— Ничего, потерпите. Без вас не начнут.

— Это ясно. — Капитан помолчал, потом махнул рукой в сторону пятиэтажек. — Только чего ждем? Людей ведь всех эвакуировали?

— Похоже, что всех. После оповещения ни сигналов из квартир, ни звонков. Значит, всех.

— Ну так?

— Снаряжают сейчас бригады, с которыми вы и пойдете. На каждый ваш отряд — еще по четыре человека. Спец по замкам — с отмычками, со свертышем, два резчика, один спасатель с заплечным баллоном репеллента.

— Со «свертышем»? — Болтянский удивленно поднял брови.

Зинченко рассмеялся.

— Вот, сразу видно, что элитное у тебя подразделение. Альпийские, понимаешь, стрелки. Далеки вы, ребятки, от серых будней родного МЧС.

Капитан растерянно улыбался.

— Нет, серьезно, товарищ полковник. Что за «свертыш» такой?

— Та же отмычка, Алексей, только для более хитрых замков. Сейчас ведь и в «хрущобах» такие двери да замки, что не обрадуешься. Ну вот, рассверливается в замке отверстие, и свертышем этот замок — хряп! Сам понимаешь, куда быстрее, чем пилой цилиндры резать.

— Ясно, — задумчиво произнес Болтянский. — А резчики тогда для чего?

— Ну, во-первых, под тот же свертыш отверстия сверлить. А во-вторых, есть и такие замки, что кроме как пилой не возьмешь. В тутошних небогатых квартирах их, конечно, вряд ли понавтыкали, но заранее никогда не знаешь, какой зверь на какой двери попадется.

— Понятно.

Оба помолчали.

— И в каком же порядке все будет происходить? — поинтересовался капитан.

Зинченко искоса взглянул на него.

— О порядке, капитан, вас проинструктируют всех одновременно. В должном, опять-таки, порядке.

— Виноват, товарищ полковник. — Болтянский вытянулся.

Зинченко махнул рукой.

— Да ладно тебе… В двух словах могу и сказать, раз уж сам здесь оказался. Начинать будем с верхних этажей. Те квартиры, откуда люди сегодня эвакуировались, помечаем — и оставляем в покое. Змей там быть не должно. А все остальные начинаем вскрывать по одной. Где свертышем, где пилой. Как только по всем этажам эта работа проделана, так снова — с верхнего самого — проход, но уже с открыванием дверей. А значит, с обработкой репеллентом, чтобы гремучников, если они там есть, от дверей отпугнуть. Ну и пара твоих ребят, на тот же самый случай.

— Один непосредственно работающий, второй — для подстраховки. — Капитан не спрашивал, но, скорее, уточнял.

— Ну, видишь — ты сам все знаешь. Так вот и будете спускаться до самого выхода.

— Понятно. — Болтянский показал рукой вверх. — И потом уже репеллентом по полной программе, с кровли — в подъезд?

— Абсолютно точно. — Полковник потер подбородок ладонью. — И, конечно, по стоякам канализационным надо будет такую же работу провести, на выдавливание… Но это мы как раз решаем. Ну, в общих чертах ясно?

— Так точно. Ясно, что мразь эту сегодня обязаны мы уничтожить. И уничтожим. — На лице капитана взбухли желваки. — У нас к этим сволочам счет личный.

Зинченко вздохнул.

— Так-то оно так, Алексей. Но смотрите, ох, смотрите, ребята, чтобы к этому счету никого сегодня не добавилось. Мы-то с тобой этого гада не только на картинке видели. И на что он способен — тоже знаем.

— Ну негодяи, беспредельщики! — Мостовой швырнул трубку на рычажки.

— Не хотят? — поинтересовался Голышев.

— И не хотят, и не дадут. Чрезвычайное положение в городе не объявлено, что, конечно же, верно. Но в силу этого обстоятельства они нам ничего не должны, а дарить спирт налево и направо — этот… этот гражданин, — Мостовой подчеркнул последнее слово, — он так и выразился, «дарить налево и направо», они не намерены.

— Поступок, конечно, не самый гражданский, — заметил Дивеев, — однако по букве закона они, как ни крути, правы.

— Но мы ведь не задаром у них собирались спирт забирать! — МЧС-ник гневно смотрел на шефа ФСБ, словно тот был в сговоре с жадными водочниками.

— Ну, это еще вопрос: когда, а главное, как за этот спирт им заплатили бы, — начальник штаба иронически усмехнулся. — Они же ребята тертые.

— Утром деньги — вечером стулья, — кивнул Дивеев. — И при любом раскладе — деньги вперед.

— Алексей Борисович, — Мостовой уже улыбался, но улыбкой, которая «тертым ребятам» ничего хорошего не сулила. — Мы, конечно, вывернемся. У нас и выхода другого нет, как вывернуться. Но вот какое предприятие выдержит по десять-пятнадцать пожарных инспекций в месяц…

— Так вы бы ему так и намекнули, — фээсбэшник развел руками. — Я серьезно. Сейчас ведь время — фактор самый драгоценный.

— А что ж ему намекать? — Генерал от МЧС хмыкнул. — Он и сам не первый день замужем. Решил, видимо, что мускулишек хватит и нас на три буквы послать.

— С химией хотя бы без проблем? — Голышев обращался к пожарнику.

— Никаких проблем, товарищ генерал. Эти попроще оказались. И понятливее. Отгрузят хоть сейчас.

— Уже хорошо. — Руководитель штаба задумался. — Вячеслав Алексеевич, теперь насчет мускулишек. Если они у товарища действительно есть, да еще и такие, что начальник территориального управления МЧС ему до лампочки, значит, рука его длинная как минимум до Смольного дотягивается. Так что пусть его оттуда и образумят.

— Понятно, Дмитрий Павлович. Сейчас свяжусь.

— А уже потом, — Голышев говорил по-прежнему спокойно и размеренно, — когда со всем этим кошмаром покончим, вы уж постарайтесь — так, как и обещали. По десять-пятнадцать инспекций. Хотя закрыть, если очень нужно, можно будет и после одной-двух.

— На это у меня память хорошая, не заржавеет, — заверил его Мостовой. Он вынул из кармана мобильник и, на ходу набирая цифры, двинулся к выходу из RV.

— Половина одиннадцатого, — сказал начальник штаба, глядя на часы и качая головой. — Надо бы запускать бригады на закрытые квартиры. Готовить подъезды к распылению репеллента.

— Но ведь распылять его ваши ребята начнут не раньше, чем подготовят спиртовой раствор для закачки в стояки? — заметил Дивеев. — А с этим раствором проблема еще и наполовину не решена.

— Верно, Алексей Борисович. Но распечатывать квартиры можно уже и сейчас. Хотя бы на этом время сэкономим. Потом суматохи хватит и без толкотни в подъездах. — Голышев подошел к оператору, сидевшему за столом. — Разыщите полковника Зинченко — и срочно сюда.

В дверях возникла фигура Мостового. Он улыбался, засовывая мобильник в карман.

— Надо понимать, утрясли? — спросил начальник штаба.

— В две минуты. Тут же селекторный звонок мускулистым и несознательным — так, чтобы и мне слышно было. Да что вы, сказали. Мы же в любой момент, сказали. Нас, сказали, неправильно поняли. И даже людей, сколько надо, дадут — на заправку машин. Так что пожарки можно отправлять прямо сейчас.

— Значит, отправляем. — Голышев кивнул пожарнику. — А платит кто?

— Никто, я думаю, — сказал Дивеев. — Это, скорее всего, будет подарок от сознательного гражданина. — Он усмехнулся и добавил: — И ведь для него такой подарок, что для нас с вами сигаретой поделиться.