Плохой парень

Жервез сжала руки в замок. Энни очень хотелось сказать, что Тони Блэр ничуть не тревожился, что у него нет четких данных, когда отправлял людей на войну в Ирак, но в итоге решила промолчать. Наверно, я взрослею, подумала она, научилась держать язык за зубами. Во всех смыслах.

Чамберс положил ручку на блокнот. Он весь был исписан округлыми, похожими на паутину каракулями, как показалось Энни, по большей части — совершенно бессмысленными.

— Ну что же, — заявил Чамберс. — Полагаю, нам надо временно поставить точку. Слишком многое непонятно, массу вещей предстоит разъяснить. Это только начало.

— Тут есть еще одна проблема, — произнесла Жервез.

Чамберс задрал бровь:

— Вот как?

Жервез не обратила на него ни малейшего внимания, она обращалась непосредственно к Маклафлину:

— Вы позволите нам допросить Эрин Дойл, сэр? По горячим следам?

— Не думаю, что это оправ… — немедленно встрял Чамберс, но Маклафлин перебил его на полуслове:

— Ситуация сложная. При использовании тазера пострадало гражданское лицо. — Он перевел взгляд с Чамберса на Жервез и обратно. — Ясно, что ваш отдел и вы лично вплотную этим займетесь, Редж. На этом, я уверен, будет настаивать и отдел внутренних расследований.

Чамберс кивнул.

— Но с другой стороны, — продолжал Маклафлин, — мы имеем огнестрельное оружие, из-за которого спецназ и проник в дом Дойлов. Полагаю, Редж, вы согласитесь с тем, что это отдельное расследование. Нам необходимо выяснить все, что возможно, об этом оружии, откуда оно вообще взялось, и притом выяснить максимально быстро. Вряд ли кто-нибудь способен справиться с этой задачей лучше, чем мы. Вы согласны?

— Но существуют правила…

— Да, и в полном соответствии с ними будет проведено расследование о правомочности действий констеблей Уорбертона, Пауэлл, а также остальных сотрудников отряда, но никакие правила не запрещают нам заниматься этим пистолетом. И нам нужно срочно установить, какое отношение имеет к нему Эрин Дойл.

— Однако оба эти дела связаны между собой, сэр.

— Разумеется, связаны, — согласился Маклафлин. — Где сейчас находится пистолет? — спросил он у Жервез.

— Его повезли в Бирмингем, сэр, в отдел судебной экспертизы.

Маклафлин удовлетворенно кивнул.

— Я настаиваю на том, чтобы присутствовать на всех допросах, связанных с этим делом, — потребовал Чамберс.

— Вот видите, Редж, — едва заметно усмехнулся Маклафлин, — вы уже называете его «этим делом». По-моему, так вы вносите некоторую путаницу. У нас есть инцидент, связанный с применением тазера в ходе служебной операции. Это одно. Но в первую очередь мы ведем расследование в связи с тем, что в спальне у Эрин Дойл был обнаружен заряженный пистолет. Это уже совсем другое. Я хочу знать, откуда этот пистолет, какова его история, фигурировал ли он раньше в каком-нибудь деле, а для начала, повторяю, хочу выяснить, как он попал в комнату к мисс Дойл. Понятно, что эти события связаны — ведь именно ради того, чтобы забрать оружие из дома Дойлов, спецназ туда и направили, — но, насколько мне известно, пистолет в «этом деле» никто не применял? На Ракитовом проезде из него не стреляли, верно?

— Как бы то ни было, — заметила Жервез, — очень скоро журналисты вцепятся в нас мертвой хваткой. Уж они своего не упустят, и в ход пойдет все разом: и тазер, и этот самый пистолет. Нас разберут по косточкам, и мы должны быть к этому готовы. Вопросы возникнут у всех, начиная от отдела внутренних расследований и заканчивая правительственными пресс…

— Да-да, — оборвал ее Маклафлин, потирая наморщенный лоб. — Я отлично это понимаю, поверьте, Катрин. Не надо мне об этом напоминать, благодарю вас. Я также отлично понимаю, что мое мнение очень мало значит для суперинтенданта Чамберса. Однако пока что я здесь командую, и у меня нет никаких возражений против того, чтобы вы допросили Эрин Дойл. Но в ходе допроса строго придерживайтесь одной темы — как у нее в комнате оказалось незарегистрированное оружие. Чем скорее мы это выясним, тем лучше.

— Как насчет моего присутствия на допросе? — Чамберс упорно пытался отстоять свои позиции.

Прежде чем Маклафлин успел ему ответить, в дверь тихонько постучали. Энни знала, что Маклафлин категорически запретил беспокоить их во время совещания, и не удивилась, когда он грозно рявкнул:

— В чем дело?

Дверь открылась, и Гарри Поттер опасливо просунул голову в зал. Физиономия у него была мрачная.

— Прошу прощения, что прерываю вас, мэм, — сказал он, обращаясь к Жервез, — но в больнице сочли, что вас нужно известить. Мистер Дойл умер десять минут назад. Я сожалею, мэм.

В тот вечер Трейси Бэнкс приехала домой с работы в половине шестого, уставшая, разгоряченная и злая. Вся Отли-роуд, начиная от Ориджинал-Оук, превратилась в сплошную пробку, и автобусу понадобился целый час, чтобы доползти до ее остановки. У них в книжном магазине тоже выдался напряженный денек. На вечер была намечена встреча знаменитого автора детективов с читателями, и Трейси беспрерывно созванивалась с разными издателями, которые уже давным-давно обещали прислать им его книги, но почему-то этого не сделали. Ну, теперь это не ее головная боль. Пошли они к чертям, подумала Трейси. Пускай Шона, менеджер вечерней смены, сама все улаживает. В конце концов, это она сегодня пойдет с писателем и его свитой на шикарный обед в дорогущий ресторан. А Трейси мечтала только об одном — выкурить косячок и провести остаток дня в тишине. Надо надеяться, что Эрин еще у родителей. С тех пор как она уехала к ним в прошлые выходные, в доме стало куда спокойнее. Меньше всего на свете Трейси хотела бы сейчас выяснять отношения.

Разросшийся сад придает дому куда более внушительный вид, привычно отметила Трейси, подходя по дорожке к крыльцу. Фасад из песчаника, по бокам от входа — многостворчатые окна со стойками. В доме три спальни — по числу жильцов, общие ванная и туалет, гостиная с высоким потолком и здоровенным застекленным эркером, из-за чего зимой, несмотря на двойные рамы, в ней всегда стоит страшная холодрыга. Кухня довольно большая, так что ее можно считать как бы общей столовой, а впрочем, девушки редко ели за одним столом.

Нет, они очень неплохо ладили друг с другом, хотя и нарочно трудно было бы собрать вместе трех менее похожих людей, чем Эрин, Трейси и Роуз. Эрин — жуткая неряха, никогда за собой не прибирает. Роуз — тихий книжный червь, свои вещи она держит в относительном порядке, но на общий бардак ей плевать, она попросту его не замечает, живет отрешенно в собственном мирке. Как описать себя, Трейси толком не знала, но в последние дни она беспрерывно злилась — без всякого отчетливого повода — и была не слишком-то довольна тем, как складывается жизнь. То есть, по правде говоря, она была очень этим недовольна. Все должно быть как-то иначе, черт его знает — как, но точно иначе. Все — начиная с имени: ее, например, теперь даже зовут не Трейси, а Франческа.

Но, несмотря ни на что, жили они дружно, больших скандалов не возникало, хотя Трейси в один прекрасный день осознала: как ни крути, а все равно заканчивается тем, что именно она за всеми убирает. Не потому, что ей так нравится, а просто вечный беспорядок бесит только ее. Они сто раз это обсуждали, соседки обещали, что будут за собой следить, и ничего не менялось. Роуз, правда, старалась по мере сил.

Роуз поселилась здесь недавно, вместо Ясмин, которая два месяца назад вышла замуж. Что до Эрин, то ее Трейси знала еще с Иствейла, когда они были совсем маленькие и Дойлы жили через дорогу. Они были одногодки, вместе ходили в школу и в университет, и обе в итоге осели в Лидсе, где ни та, ни другая не получили работу, о которой мечтали бы и они сами, и их родители.

Когда Трейси вошла в гостиную, Роуз вскочила и быстренько затушила сигарету. У них жесткое правило — в доме не курить, и обычно Роуз выходила на задний дворик, а потому Трейси сразу поняла: что-то не так. О боги, только не надо нам никаких душевных страданий и нервных срывов.