Врата Совершенного Знания

— Ты что, глаза покрасил?

Ленни потребовалось несколько секунд, чтобы понять смысл вопроса.

— Нет. — Он хихикнул. — Я просто давненько не спал. Вот и все.

Мэт потянулся к отброшенной куртке и ощупал один из карманов.

— Хочешь получить почту?

— Нет, я хочу поговорить. — Ленни со смущенной улыбкой все-таки схватил с полдюжины светлых конвертов и торопливо запихнул их в ящик стола.

— Духами пахнет. Очень сексуально.

— Ага… Послушай.

— Я слушаю. Что это за такое важное дело, из-за которого ты вытащил меня сюда посреди ночи? — строго спросил Мэт. — И почему нельзя было рассказать по телефону?

— По телефону… Вот смехота. — И Ленни опять захихикал. Это было похоже на частую икоту: легкие щелчки, с удивительной скоростью вылетающие из горла.

— Ленни?

Китаец тут же замолчал.

— Извини.

Мэт шагнул, и что-то зашуршало у него под ногой. Он глянул вниз и увидел груду пустых пакетиков из-под хрустящего картофеля и картонных коробок. Он поднял одну.

— Орехи в шоколаде. — Мэт с отвращением фыркнул. — Что все это значит?

— Господи, я думал, ты никогда не задашь этого вопроса! Еда, почта… заткнись наконец! Ведь мы говорим о будущем мира! Иди сюда.

Ленни побежал к двери. Мэт последовал за ним. У стены, на столе, напоминавшем козлы, лежала груда какого-то электронного оборудования. Глаза Мэта постепенно начали различать в этой массе отдельные детали. Слева, в углу, — персональный компьютер «Д. Ю. Старфрэйм III-б», предмет радости и гордости его отца. Но это — другая модель: клавиатура посажена в грубый деревянный каркас, там же телефон и пульт. И куча проводов: красных, голубых, зеленых и коричневых. Мэт заметил, что они подсоединены к новому компоненту системы — небольшому дисководу, к экрану, превышающему обычные размеры, к принтеру, которого Мэт не видел раньше… а потом тот же комплект оборудования повторялся снова, но в обратном порядке. Последние детали стояли возле двери, в которую вошел Мэт.

— Бери вон тот терминал, — распорядился Ленни. — Там буклет лежит.

Мэт взял глянцево-голубую брошюру.

— «Будущий передовой технический центр Азии», — прочел он вслух. — Рекламное издательство Синьчу. И что?

— У меня здесь есть тот же текст на китайском. Перевод сделан слово в слово. Я проверял.

Мэт отшвырнул буклет.

— Ты водишь меня за нос…

— Заткнись! Включи-ка на минуту свое воображение. Предположим, я на Тайване… Идет? А ты где-нибудь еще: в Лондоне, в Гонконге, это не важно.

Мэт молчал.

— Я звоню тебе по телефону, вот… — Ленни поднял трубку и набрал какие-то цифры на пульте.

Через секунду аппарат рядом с Мэтом загудел. Мэт мгновение смотрел на него, прежде чем снять трубку.

Ленни открыл свой буклет и начал читать вслух по-китайски. Мэт слышал его совершенно отчетливо. Хотя он не слишком хорошо говорил на диалекте, но понимал его и мог разобрать почти половину слов.

Сосредоточиться Мэту не удалось, потому что другой, монотонный мужской голос, не голос Ленни, бормотал ему в ухо. Глаза Мэта блуждали по буклету, лежавшему перед ним. Электронный голос читал текст, напечатанный в нем, — четко, без пауз.

По-английски.

Ленни прервал чтение, и голос в трубке Мэта тоже. Ленни начал читать снова — голос, говоривший по-английски, сделал то же самое. Если Ленни читал медленно, перевод замедлялся. Когда он снова увеличивал скорость, электронный голос в точности следовал ритму речи Ленни.

Несколько минут Мэт стоял совершенно неподвижно. А потом лишь хрипло прокаркал:

— Боже мой!

Трубка выпала из его рук. Он уставился на свои пальцы: они сплетались и расплетались, словно жили своей собственной жутковатой жизнью.

Ленни Люк мягким движением положил трубку и закрыл брошюру, разглаживая ее на поверхности стола. Когда он заговорил, Мэт вздрогнул от неожиданности.

Автоматический синхронный перевод, независимо от говорящего программируемый на любой из известных языков. Все — на серебряных лазерных дисках, по размеру не больше стереокомпактдиска. Не нужны больше телефонисты, не нужны люди для нудной повседневной работы, и никогда не понадобятся. Смотри на экран.

Ленни потянулся к пульту. Через несколько секунд экран Мэта ожил, на нем вспыхнула тонкая белая линия, разделив дисплей на две части, сверху вниз. После короткой паузы на левой колонке появился английский текст из буклета, а на правой за ним быстро последовал китайский вариант. Мэт задохнулся.

— Ты можешь так быстро переводить на экран китайские иероглифы?

— Да.

Из принтера Мэта полезли листы бумаги, сопровождая процесс звуками, похожими на шорох застегивающейся молнии.

— «Гонконгсайд», вот кто изобрел машину, чтобы управляться с этим, — сказал Ленни. — В секунду — одиннадцать тысяч иероглифов, она рубит их, как…

— Одиннадцать тысяч!

— Да.

— Это невозможно.

— Мы сделали это. Можем напечатать Библию меньше чем за полтора часа.

Мэт похлопал себя по щекам, забыв закрыть рот, распахнувшийся от потрясения. Таким он себя и увидел в отражении на потемневшем экране.

— Ленни, — сказал он тихо, — ты имеешь хоть какое-то представление, что все это означает для «Д. Ю.»?

— Ага. — Ленни откинулся на спинку кресла. — Мы сделали то, что другие пытались сделать десятилетиями. Мы изобрели машину, которая может без ошибок переводить человеческую речь устно, а потом печатает перевод. Это означает, что твой отец достиг наконец высшей цели. Он будет самым богатым человеком в мире.

— Да… но это означает большее!

— Угу. Давай посмотрим… IBM, Мицубиси: у них остается около года с сегодняшнего дня, чтобы скопировать и усовершенствовать эту машину, или их ждет банкротство. Конец. Потому что это все равно что вторая техническая революция. И не только в промышленности. Сельское хозяйство, механика, издательское дело — изменится все. Изменится радикально. До неузнаваемости.

— Но это не то, что я…

— Почему нет? Это естественная логика развития изобретения. Японцы говорили об этом, и совершенно открыто, в тысяча девятьсот восемьдесят первом году. Помнишь конференцию ММТП?

— ММТП?.. Ах да, конференция Министерства международной торговли и промышленности в Токио, там говорилось обо всех этих вещах.

— Правильно. О системах, распознающих голос. О роботах, которые могут воспроизводить себя. И вот об этом. — Ленни постучал по стоящему перед ним пульту. — Даже в то время у компании «Ниппон электроник» был компьютерный терминал для ввода голосовой информации, охватывающей сто двадцать слов. «Тошиба» первой ввела пишущие машинки, записывающие с голоса. Между прочим, ты понимаешь, конечно, что эта штуковина может служить и такой печатной машинкой. Так вот вскоре больше не потребуются машинистки. Или банковские клерки. Просто будет использоваться «Апогей». Кстати, мы так ее назвали.

Мэт встал, внезапно почувствовав необходимость двигаться. Он стал ходить по комнате, при этом часто останавливаясь и прижимая руки к груди.

— Как она работает? — спросил он наконец.

— Ну… мы, естественно, брали за основу готовые результаты. Но придумали и два новшества.

— Какие?

Ленни подошел к одному из рабочих столов и порылся в ящике.

— Вот одно из них, — ответил он, протягивая Мэту нечто похожее на маленький черный прямоугольный камешек. — Лови!

Мэт поднес камешек к глазам.

— Чип, кристаллик с интегральной микросхемой?

— Да. Моя команда работает с Лейбницем в Гонконге. Они многого добились. Занялись поликристаллическим силиконом. Лейбниц додумался до этого. Чип состоит из тысячи слоев, наложенных один на другой. Каждый из них не толще слоя золотой фольги. Обычный чип на сегодня содержит самое большее полмиллиона транзисторов. Тот, который ты держишь в руках, — двадцать миллионов.

— Этот? — Мэт поднес чип к свету: он был меньше кончика его указательного пальца.

— Именно. Он дал нам возможность сделать микропроцессор, который может проводить два миллиарда липс.