Посредник жестокости или сквозь чужие души (СИ)

— Ты как в воду глядел! Твой майор звонит.

Через час я уже была в кабинете Александра Семеновича. Он сидел в своем кресле, напротив меня, а между нами на столе лежала стопка фотографий.

— Александр Семенович, я все понимаю, но я не работаю без личной вещи жертвы…

— Нет пока у нас ничьих личних вещей, только бумаги передали… — перебил он меня. — Случай тяжелый, убийца — реальный чистоплюй, никаких следов: ни пальцев, ни ДНК… Все тела кристально вымыты. И женщин он носилует при помощи… инородных тел… — подобрал майор нужные слова. — У нас даже личности половины жертв не установлены. А их уже шесть за два месяца: за первый двое и четверо за второй… Прогрессию понимаешь?

— Понимаю, — кивнула я с усмешкой. — За следующий должно быть шесть.

— Не шути так, Лана, — пригрозил он мне пальцем, а потом ласково попросил. — Ты хоть попробуй, вдруг что увидишь, почувствуешь? Любая мелочь важна.

— Ладно, — согласилась я и придвинула к себе фотографии. Разложив их перед собой, первое на что я обратила внимание, так это то, что Микас был прав, все жертвы маньяка — длинноволосые блондинки. А еще от них от всех шел леденящий холод, но то что женщины мертвы, я итак знала, а так же видела. Ведь все эти фото были сделаны в момент обнаружения тел. Посмертно… Жуткие кадры. Жуткие лица… Я передернулась и, стараясь абстрагироваться, решила брать фото по одной и внимательно разглядывать каждую… И вдруг, на четвертой по порядку фотографии, я увидела явно знакомое лицо. Лицо-то было знакомым, но кому оно принадлежит вспомнить я не могла.

— Кто это? — показывая фото майору, спросила я.

— Как раз одна из тех жертв, чья личность не установлена… — ответил Александр Семенович. — А что? Ты что-то почувствовала?

— Нет, просто лицо знакомое. — опять приглядываясь к изображению, ответила я. А майор открыл одну из папок, лежащих на столе, и принялся нервно листать страницы.

— Так, эта девушка — первая жертва, была найдена два месяца назад, в пригороде, близ села Мальвинки. — зачитал он написанное. — На жертве были одеты черные чулки в крупную сетку, туфли на высоком каблуке, верхняя деталь нижнего белья, красного цвета…

— Два месяца назад у нас был февраль… — заметила я. Майор по инерции кивнул, а потом спросил:

— И что?

— Чулки… Холодновато в таких чулках в такое время года… — ответила я и тут меня осенило. Я бросила фотографию на стол и полезла в сумку. За другой фотографией. Которую мне вчера дал Захар и которую я на всякий случай прихватила с собой. Положив фото Беллы рядом с фото погибшей девушки, и сравнив их лица, я заметила идентичное сходство. Только цвет волос отличался… Но девушкам свойственно менять цвет своих причесок.

Майор тоже склонился над этими фотографиями:

— Это она же? — спросил он.

— Да, — ответила я и тут же поделилась имеющийся у меня информацией. — Балахно Антонина. То ли Алексеевна, то ли Андреевна. Гражданка Украины. Под псевдонимом Белла трудилась танцовщицей в клубе "Папа Карло". Так же оказывала там и более интимные услуги.

— Проститутка?

— Вроде как.

— Вот, а ты говоришь что без личной вещи помочь не сможешь.

— Это случайность. Просто меня на днях попросили попробовать найти эту девушку, — показывая пальцем на фото еще рыжей Беллы, ответила я.

— Кто просил?

— Не могу сказать.

Александр Семенович нахмурился, но настаивать не стал. А я продолжила изучать другие фото. Пятая фотография мне тоже ни о чем не сказала. А вот на шестой карточке я с удивлением обнаружила женщину, да, именно женщину, на всех предыдущих фотографиях были запечатлены девушки, а тут — взрослая женщина. Да, ухоженная, да моложавая, но точно зачительно старше остальных.

— Как-то она сюда не вписывается. — произнесла я. Майор глянул на фото и опять принялся листать папку с документами.

— А эта, кстати, последняя жертва. Найдена сегодня утром у мусорного контейнера рядом с салоном красоты. Карпович Зоя Владимировна…

— Что? — удивилась я, чувствуя обжигающий холодок в пальцах рук.

— Тоже знакомая?

— Не моя. — Положив фото к остальным, ответила я. — Старая знакомая родителей. Она училась вместе с мамой… Кстати, по слухам, бывшая валютная проститутка.

— Знаешь, а ведь это и объединяет всех жертв. — задумчиво произнес Александр Семенович. — Судя по описаниям неизвестных и по данным на установленных — все они дамы легкого поведения… Вот! — стукнув по столу рукой, возбужденно воскликнул майор. — Вот и зацепка, которая может привести нас к убийце.

Ответить на эту реплику я ничего не успела, в дверь постучали. Майор крикнул "заходите" и тут же в кабинете появился капитан Смирнов.

— Вызывали? — спросил он.

— Где ты ходишь? — возмущенно спросил Александр Семенович у Кости.

— У меня сегодня выходной. — виновато ответил он.

— А у нас новое дело. Из соседнего района передали. Принимай. — сказал майор, протягивая капитану папку.

— Так точно. — кивнул Костя, забирая документы. — Разрешите идти изучать?

— Сначала разрешу тебе проводить Йоланту Андриусовну до дома.

— Слушаюсь. — кивнул Костя и бросил на меня мимолетный и очень странный взгляд. Немного оценивающий, смущенный и даже слегка восхищающийся. Я, забирая со стола принесенную с собой фотографию, поднялась с места и шагнула к двери.

— Лана, — ласково позвал меня майор. Я обернулась. — Спасибо тебе.

Я лишь кивнула в ответ.

Когда мы вышли на улицу, там уже начало темнеть, но не из-за времени, а из-за сгущающихся темных туч. Неужели Микас и здесь оказался прав и у нас град со снегом намечается?

— Ты же знаешь, что там за новое дело? — спросил меня капитан. Я кивнула. — В двух словах не расскажешь?

В два слова я, конечно же, не уложилась. Рассказала Смирнову все что знала про дело, раз он все равно это в бумагах прочтет, и сообщила про опознанную мной мадемуазель Беллу. А еще упомянула про последнюю жертву.

— Надо же, — в конце добавила я, — Как бывает. Только вчера про нее вспоминала и нате вам — женщину убили.

— Может ты просто почувствовала что с ней что-то случится или же… Хотела этого? — предположил Костя.

— Как такое можно хотеть? — удивилась я. — Женщину жестоко убили, а перед этим не менее жестоко отымели чем-то инородным…

Мы свернули на тропинку, ведущую через сквер к нашим домам, и капитан Смирнов вдруг спросил:

— Почему они это делают?

— Кто и что? — не поняла я.

— Маньяки. Почему они убивают?

— Откуда ж я знаю…

— Ну ты же была в телах некоторых из них… Что они чувствуют?

Я задумалась. Посмотрела по сторонам, чувствуя как на меня накатывают посторонние эмоции.

— Возбуждение. — ответила я. — Причем — у всех оно разное и от разного. Вот Портного, например, возбуждала мысль что он всемогущ и подобен Богу… Кого-то возбуждает сопротивление, чем больше жертва сопротивляется, тем больше возбуждается душегубец… Кого-то возбуждает мысль что убивая того или иного человека он делает этот мир чище и лучше…

— Но… Есть же какие-то причины? Что людей сподвигло на это?

— Знаешь, я думаю, что все таки это болезнь… Это же не нормально лишать жизни себеподобного. Даже хищные животные друг друга не убивают. Я еще могу понять убийство в состоянии аффекта или из-за самообороны, но когда человек сознательно идет убивать — он просто болен… А еще, знаешь, я где-то читала, что все маньяки, хоть этого жутко и боятся, но подсознательно хотят быть поймаными.

— Почему?

— Некоторые желают таким образом, как бы это странно не звучало, прославиться, а некоторые хотят чтобы их остановили…

Тут задумался идущий рядом капитан, привычно сунул руки в карманы и отрешенно посмотрел вперед.

— Ты права, есть такое. — заговорил он. — Судя по допросам, на которых я присутствовал, большинство как раз желают прославиться. Показать всем свое превосходство. Они часто требовали журналистов, и на допросы и на следственные эксперименты… — Костя резко опустил глаза и смотря себе под ноги тихо поинтересовался: