В глухих лесах

— И откуда только берутся такие чудовища? — сказала она. — Молодая женщина не может выйти на улицу без того, чтобы… о, это ужасно.

— И этого не избежать, — сказал Фрэнк. — Это будет продолжаться.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Томми.

— На прошлой неделе в «Рекорде» я видел интервью с социологом из Рутджерса; он сказал, что, на самом деле, мы живем уже не в том мире, в котором росли. Сейчас так много людей, которые находятся «в бегах», детей, которые убегают из дома и живут на улицах. Таким образом, мы имеем «серийных убийц», которые убивают людей вокруг нас, а мы ничего не замечаем. Как те двое сумасшедших из Калифорнии, которых называли «Незнакомцы с холмов». Многие девушки, которых они подбирали, были из тех, что всегда в бегах, и никто даже не замечал их пропажи. Подумать только, их зарезали, и они лежали где-то в канаве.

Кэрол слушала, как окружающие сетовали на утрату духовных ценностей, но связь подобных идей со смертью Энни показалась ей недостаточной для того, чтобы объяснить, что случилось.

— Неужели мы должны винить общество в существовании этих монстров? — спросила она. — Разве люди не должны отвечать за свои поступки?

— Кэрол права, — с силой сказала Джилл. — Я когда-то занималась проблемой психических отклонений. Эти убийцы — настоящие психопаты, люди с сексуальными проблемами, которые должны быть жестоки по отношению к женщинам, чтобы получить удовольствие.

Томми наклонился вперед.

— Это нельзя обосновать просто сексуальными проблемами. Здесь должно быть что-то большее. Не знаю… Что-то, какая-то сила зла.

— Ты хочешь сказать, дьявольская сила, — уточнила Эстель Гордон.

— Я не верю в дьявола, но так убивать… снова и снова…

Разговор привлек внимание еще нескольких пар, которые собрались вокруг, и Кэрол заметила, что им как-то не по себе.

— Это неприятный разговор, — извиняющимся тоном сказала она. — Давайте сменим тему.

— Я — за, — согласился Алекс Гордон.

Разговор переключился на освоение берега Сэдл Ривер, и Кэрол постаралась ускользнуть как можно незаметнее. Она подошла к роялю «Стейнвей», на котором играл Шопена специально нанятый пианист. Когда Кэрол остановилась, потягивая вино, в ее воображении возник образ убитой горем матери Энни Дональдсон. Кэрол поняла, что случившееся с Энни было более нелепо, чем она думала, что в глубине души, как это всегда бывает, когда сталкиваешься со смертью, она искала причины, объяснения этому. Но не могла найти ничего, что могло бы оправдать эту смерть.

К концу дня Кэрол смогла принять участие в приятной пустой болтовне, слегка навеселе, развлекаясь тем, что высмеивала друзей Томми и его коллег по работе. Она даже смогла спеть с Томми дуэтом шутливую песенку, которую они любили петь в детстве: «Ослики, Обезьянки, Цыплята спят».

Они вместе допели последний куплет, Кэрол обернулась и увидела Фрэнка Мэтсона — в черном котелке, с наклеенными усиками, смешной, вразвалку, быстрой походкой он шел через гостиную, крутя в руках трость. Он превратился в Чарли Чаплина, и перевоплощение было полным. В свободных льняных брюках, спущенных на бедра, что создавало впечатление мешковатости, с выражением лица маленького-человека-против-всего-мира, которое так гениально использовал Чаплин в «Новых временах», Фрэнк пытался открыть запертую дверь, и его лицо принимало унылое выражение, когда дверь «набрасывалась» на него. Невидимая собака кусала его, и он старался отогнать ее тростью, когда та хватала его за ноги. Он запутывался в своей трости и падал, вставал, затем спотыкался о свою шляпу и падал снова.

Кэрол неожиданно поняла, что смеется так, как давно уже не смеялась, это подействовало, как тонизирующее, чуть-чуть приоткрыло завесу печали, которая окружала ее все эти дни.

— Ну разве не здорово? — сказал Томми.

— Он прирожденный мим, — согласилась Кэрол.

Фрэнк взял трость в руку и с выражением кротости на лице подцепил ею шляпу, все еще оставаясь в роли и ожидая, пока все зааплодируют. Потом он поклонился и подошел к Кэрол.

— Мадам лучше? — Он сорвал усы «а ля Чарли».

Кэрол рассмеялась.

— О, гораздо лучше, — ответила она.

— Я делаю это, только когда хочу заполучить свою Полетт Годар. Так что вы, возможно, еще покажете мне город, когда я перееду, и, может быть, даже позволите мне сопровождать вас на роскошный ужин.

Кэрол улыбнулась, когда он снова поклонился, приложив руку к груди. Никто и никогда не назначал ей свиданий с таким щегольством.

— О, конечно, — сказала она. — С удовольствием.

Глава 4

Она была глубоко в «Пещере камнеедов», полностью загипнотизированная взглядом серо-сиреневых с полоской глаз одного из них, когда где-то вдали зазвенел звонок. «Где-то у входа в пещеру, там, где дневной свет», — подумала она.

Слишком далеко, чтобы беспокоиться.

Кэрол продолжала раскрашивать портрет, когда услышала второй звонок и посмотрела на телефон рядом со своим рабочим столом.

Она подождала, пока телефон зазвонит еще раз, так как не могла вспомнить, включила ли она автоответчик.

Проснувшись в пять тридцать, она сделала себе кофе и села рисовать. Посмотрев на часы, увидела, что время 9:56. Это был первый звонок сегодня.

Кэрол сняла трубку. Когда она поднесла ее к уху, то у нее случайно вырвался тихий стон: «Алло…»

— Мисс Уоррен? — произнес мужской голос.

— Да.

Собеседник заколебался:

— Я не вовремя? — Должно быть, он боялся, что разбудил ее.

— Вовсе нет. С кем я говорю?

— Меня зовут Пол Миллер. Я… — Он замолчал. — Вы уверены, что я не отрываю вас от дел? Мне нужно с вами поговорить.

— О чем же?

— Это неприятный предмет для разговора. Мне бы очень не хотелось беспокоить вас… Это касается Энни Дональдсон. Я работаю над этим делом.

— О, понимаю. — До этого момента она все еще была в пещере, нарисованной ее фантазией. Теперь же полностью пришла в себя. — Чем я могу вам помочь, мистер Миллер?

— Вы ведь были одной из близких подруг Энни Дональдсон? Если бы нам удалось поговорить, может быть, вы бы вспомнили что-нибудь, что помогло бы нам продвинуться: что-нибудь, что она рассказывала о своей повседневной жизни, с кем встречалась, может быть, у нее был какой-то мужчина…

— Я полностью готова помочь, но не думаю, что могу рассказать вам что-либо интересное. Энни убил не знакомый ей человек, разве не это версия полиции?

— Да, одна из версий. Но необходимо предусмотреть все. Все же было бы полезно, если бы мы могли поговорить не по телефону. Мы можем встретиться?

Кэрол показалось, что она услышала в сочувственном голосе полицейского нечто большее, чем сознание того, что он задевает больное место.

— Хорошо, — ответила она. И хотела было сказать, что они могли бы встретиться прямо сейчас, — эти слова так и крутились у нее на языке, — но в последний момент передумала.

После похорон Энни Кэрол ловила себя на том, что вглядывается в лица прохожих на улице, помня замечание о том, что убийца ее подруги разгуливает на свободе и может быть где угодно, даже рядом с ней. Это чувство притупилось, но Кэрол была далека от того, чтобы отбросить все сомнения. Разве не сказал другой детектив, Гейнс, что сумасшедший, который убил Энни, мог даже, загримировавшись, прийти на похороны.

— Ничего, если я приду к вам в офис? — спросила Кэрол.

— Я не собирался быть там сегодня, но нам вовсе не обязательно встречаться у вас в доме, если это вас беспокоит.

«Как любезно с его стороны», — подумала она, но потом поняла, что наверняка это одно из его профессиональных качеств — понять женщину, которая беспокоится о своей безопасности.

Он продолжал:

— Надеюсь пригласить вас на обед. В Мэдисон, недалеко от вашего дома, есть очень хорошее местечко — «Кухня Сарабет».

— Я знаю это место.

Это было одно из любимых заведений Кэрол, и на нее произвело впечатление, что детектив пригласил ее именно туда.