Окончательный диагноз

— Но мы ее уже обыскивали…

— Да какая разница, Райт?! Значит, обыск был проведен недостаточно тщательно. Он проработал в ней много лет и знает ее так же хорошо, как вы свой собственный член. Наверняка там есть тысяча закоулков и потайных мест, о существовании которых вы и не догадываетесь.

— Но разве у нас есть шанс сейчас его там обнаружить?

Но Гомер уже положил трубку, и Райт понял, что попусту тратит свои силы и время.

— И уберите эти чертовы ящики! У нас сегодня санитарная комиссия по вопросам безопасности — их кондрашка хватит, если они увидят, что пожарный выход завален ящиками.

Голос, отдававший эти распоряжения, который Беверли расслышала через открытую дверь, свидетельствовал о том, что его обладатель привык к беспрекословному подчинению и ему присущи властность и самоуверенность. Однако когда его обладательница предстала перед ней воочию, Беверли была поражена ее изящностью и хрупкостью фигуры.

— Инспектор Уортон? — произнесла интересовавшая ее особа и невозмутимо протянула руку. — Ивонна Хэйверс, — представилась она, когда они обменялись рукопожатием.

Пожатие у нее было крепким и решительным. Она села за стол, и Беверли успела отметить, что ей около тридцати, рост ее составляет не более полутора метров и она довольно привлекательна, хотя и излишне полагается на косметику, а тени, наложенные на веки, слишком темного оттенка.

— Чем могу помочь?

Порой Беверли предпочитала сразу приступить к делу, а порой она подходила к сути окольными путями — на этот раз она решила воспользоваться вторым методом.

— Чем вы здесь занимаетесь?

Мисс Хэйверс сидела в кресле с высокой спинкой, воплощая собой тип мелкого администратора, наслаждающегося занимаемой должностью.

— Изготавливаем одноразовое лабораторное оборудование. Пипетки, чашки Петри, пробирки и всякое такое.

— А вы?..

— Директор по маркетингу. — И, вероятно, догадавшись, что это звучит слишком претенциозно, она тут же добавила: — У нас маленькое предприятие.

— И вы здесь работаете уже два года?

— Чуть меньше.

Беверли улыбнулась:

— Вы неплохо устроились. — Замечание прозвучало явно двусмысленно, сочетая в себе восхищение и недоумение. Ивонна Хэйверс расслышала лишь последнее.

— Да, пожалуй. Я начала с должности торгового представителя, и у меня это хорошо получалось. А полгода назад освободилось это место — я подала заявку и получила его. — И, словно ощущая, что этих сведений недостаточно, она добавила: — У нас всего пять торговых представителей.

Беверли делала вид, что ее все это страшно интересует, хотя эти сведения скользили по поверхности ее сознания. И следующий ее вопрос относился совсем к другой теме:

— А перед тем как прийти сюда, вы работали в Западной Королевской больнице?

— Да. — В кабинете начало ощутимо нарастать напряжение.

— Насколько я понимаю, вы занимали должность лаборанта. И помогали доктору Бенс-Джонс.

Ивонна напряглась и выпрямилась.

— А в чем дело?

Искусство допроса заключалось, в частности, в умении вовремя выбрать необходимые методы воздействия. И Беверли довольно быстро поняла, что Ивонну Хэйверс что-то тревожит. Однако пока ей удалось определить лишь источник этой тревоги.

— Думаю, вы знаете, что Уилсону Милрою перерезали глотку, — невозмутимо заметила она, умышленно ввернув этот живописный оборот.

— Да, я слышала, — подавшись вперед, откликнулась Ивонна.

— Вы были с ним знакомы?

— Поверхностно. Как и с остальными консультантами на отделении.

— Правда? Тогда зачем же вы ему писали?

Ивонна открыла было рот, но ей так и не удалось что-либо произнести, и Беверли решила прийти к ней на помощь:

— Пару месяцев тому назад.

Она достала копию письма и положила ее на стол. Директор по маркетингу наклонилась вперед и облокотилась на стол.

— О чем вы хотели с ним поговорить? — осведомилась Беверли, пока Ивонна изучала письмо.

И тогда та допустила ошибку, свойственную всем лжецам, — она поспешила с ответом.

— О той работе, которую я делала для него, перед тем как уйти с отделения.

— Что это была за работа?

— Мы вместе занимались изучением отдельных клинических случаев.

— И по прошествии двух лет вы написали ему письмо? Зачем надо было так долго ждать?

Ивонна не могла ответить на этот вопрос, но и Беверли совершенно не стремилась к тому, чтобы поджаривать ее на медленном огне разоблачений.

— Значит, вы были с ним знакомы лучше, чем с остальными, — попросту заметила она. — Вы ведь помогали не всем консультантам в их исследовательской работе?

На лице Ивонны появилось весьма живописное выражение.

— Это было несложно, — покачала она головой.

— И тем не менее это оказалось достаточно веским основанием, чтобы написать ему письмо по прошествии двух лет и ни с того ни с сего предложить встретиться.

— Просто, разбирая дома бумаги, я кое на что наткнулась, — пробормотала она, опустив глаза. — Вот я и решила — почему бы ему не написать?

— И вы с ним встречались?

Прежде чем ответить, Ивонна смерила свою собеседницу взглядом, и Беверли поняла, что та пытается угадать с ответом.

— Нет.

— Это чрезвычайно важно для расследования убийства Уилсона Милроя, мисс Хэйверс, — действуя на автопилоте, произнесла Беверли, — поэтому я снова задам вам этот вопрос. Вы встречались с доктором Милроем?

— Мы собирались, но нам помешали обстоятельства… — Она виновато улыбнулась, и эта улыбка сделала ее ложь еще более отвратительной.

Беверли начинала надоедать эта игра, как порой надоедает кошке игра с пойманным грызуном. Она извлекла из портфеля один из блокнотов с лабораторными записями, который они обнаружили в доме Милроя.

— Вы виделись с Милроем и передали ему вот это, — протягивая его Хэйверс, заметила она. — Именно с этой целью вы и встречались.

Директор по маркетингу даже не взглянула на протянутый ей блокнот. Она просто испустила глубокий вздох и ответила:

— Да.

Беверли кивнула, показывая, что ценит этот первый шаг к взаимопониманию.

— Когда вы встречались? — спросила она, словно начиная новую тему.

— Неделю спустя. Он сам приходил сюда.

— Что вас заставило написать ему?

Она помедлила, но на сей раз это было вызвано поисками верной формулировки.

— Я решила, что кто-то должен узнать правду об исследовании Виктории Бенс-Джонс.

— И в чем она заключалась?

— Я не знаю, как ей удалось получить эту награду, — разговорилась она наконец, но вся ее речь была приправлена желчью. — Когда я с ней работала, ее исследование уже зашло в тупик. У нее не было никаких идей. А потом я узнаю, что она получает премию. Хорошая фишка, да?

— И у вас возникли подозрения.

— Еще бы.

— Но почему вы обратились к Милрою, а не к Пиринджеру?

— К Пиринджеру? Да он просто дипломированный хлыщ. А Милрой никогда не занимался глупостями. Поэтому я знала, что, если обратиться к нему, он этого так не оставит.

«Чистый шантаж. Интересно, догадывалась ли ты, как он собирается использовать твои сведения?»

— Значит, вы встретились и изложили ему свой взгляд на исследование Виктории. А чтобы подтвердить его, вы передали ему эти записи.

— Да.

— И на этом все закончилось.

— Да.

Беверли с минуту молча смотрела на собеседницу, а затем спросила:

— И сколько он заплатил вам за это?

Ивонна попыталась изобразить возмущение, ей это удалось, и она решила не менять линии поведения:

— Нисколько! С чего вы решили, что мне нужны деньги!

«С того, что ты корыстолюбивая сука, только и ждущая того, когда выпадет куш покрупнее».

— Значит, вы просто выполняли свой долг? — Беверли даже не попыталась скрыть сарказм.

— Между прочим, да.

Беверли решила не давить на нее. Она понимала, что Ивонна Хэйверс относится к тому типу людей, которые ничего не делают бескорыстно, однако прагматизм одержал в ней верх над личной неприязнью. Она пожала плечами и встала.