Афера

– Ну, в этом я не сомневаюсь, – засмеялся Фэлкон. – Слушай, Дженни. Я остановился в меблированных комнатах на Сто тридцать второй. Всего на ночь. Только никому не говори, где я. Ни одной живой душе. Ясно?

– Ясно-то ясно, но в чем дело?

– Потом объясню. Позвоню позже.

– Эндрю...

Фэлкон повесил трубку. Совпадения перестали быть совпадениями. Друзья превратились во врагов, по крайней мере, до тех пор, пока не будет доказано, что это не так. Любовницы могут держать нож за пазухой. А начавшая игра называется «выживание».

Глава 29

– Привет, красавица, что у нас на сегодня?

– Вафельное, если можно.

– А какое именно?

– Ванильное.

– Ну да, конечно. Вот, пожалуйста.

Кассандра Стоун улыбнулась. Вот человек, довольный жизнью. Он продает мороженое и зарабатывает этим на жизнь, скорее всего, совсем немного. Но деньги для него не имеют особого значения. Целые дни он проводит на улице и заставляет людей улыбаться. Она бы и сама не прочь когда-нибудь заняться этим. Дарить улыбки и зарабатывать этим себе на жизнь.

– Спасибо. – Кассандра заплатила пару долларов и получила вафельный стаканчик.

– Удачи! Буду ждать вас, не проходите мимо.

– Ни в коем случае. И вам того же.

Кассандра отошла от киоска с мороженым, с удовольствием приложилась к стаканчику и посмотрела на часы. Половина четвертого. Фэлкон уже на полчаса опаздывает. Он позвонил ей в пять минут третьего и просил выйти немедленно, сказал, что, если она не подойдет сюда к трем, ждать не будет. Вот и пришлось бегом бежать из редакции, а его нет. Хорошенькое дело. Может, Фэлкону нравится дергать за ниточки? Есть такая порода людей. Командовать другими любят. В таком случае, она в нем ошиблась.

Кассандра спустилась по бетонной дорожке к воде и прислонилась к опорной стене, выходящей на Нью-Йоркскую бухту. Бэттери-парк. Чудесный заповедник, царство зелени на южной оконечности Манхэттена. Окруженная деревьями, травой и цветами старая крепость, прикрывавшая остров в те давние времена, когда великий город делал первые свои шаги. Со Стейтен-Айленд дует приятный душистый ветерок. Кассандра глубоко вздохнула. Впервые за последние несколько недель угнетающая летняя влажность сменилась чистым свежим воздухом.

– Привет!

Кассандра обернулась. В двадцати футах от нее, опираясь на стену и глядя на воду, стоял Фэлкон. В наглухо застегнутой голубой ветровке и натянутой почти на глаза австралийской шляпе она едва узнала его. Да еще и двухдневная щетина.

– Привет! Это у вас что, привычка такая – опаздывать? – Она сделала шаг в его сторону.

– Пришлось принять срочные меры предосторожности.

– А с чего бы это, не поделитесь?

– Ближе не подходите.

– Что-о? – Кассандра остановилась в десяти футах от него.

– Смотрите на бухту. Ко мне, когда говорите, не поворачивайтесь. – Фэлкон явно нервничал.

– Эндрю, что это с...

– Делайте, как вам говорят!

– Ладно. – Кассандра повернулась к бухте и устремила взгляд на угадывающиеся вдали контуры моста Верразано. Эти дурацкие требования раздражали ее.

Фэлкон слегка повернулся, скрестил на груди руки и внимательно посмотрел из-под солнцезащитных очков в сторону парка – не наблюдает ли кто за ними. В этот час в парке было лишь несколько человек, хотя еще недавно, в обеденный перерыв, здесь прогуливалось множество банковских служащих.

Полчаса Фэлкон наблюдал за Кассандрой, стараясь определить, не привела ли она за собой хвост. Или не работает ли с кем-нибудь на пару. Теперь он не доверял никому. Именно поэтому позвонил он Кассандре столь внезапно и на свидание вызвал сразу же, чтобы она не успела предупредить кого надо и подставить его, если, конечно, сама Кассандра – подсадная утка. Фэлкон видел, как она появилась в четверти мили отсюда. Видел, как, добежав до места, села на скамейку и прижала руки к груди. Неудивительно – мчалась от самой редакции. Фэлкону стало жаль девушку. Но ничего не поделаешь, в его положении приходится быть осторожным.

Как и Алексис, Кассандра вошла в его жизнь внезапно, хотя в этом случае совпадений никаких не было. Фэлкон убедился, что она действительно работает в «Файнэншиал кроникл». И специально позвонил ее боссу, подтвердившему, что газета собирается опубликовать посвященный ему очерк. И не поленился зайти в городскую библиотеку и полистать подшивки «Кроникл» – материалы Кассандры регулярно появляются на ее страницах. А раньше она печаталась в «Миннеаполис стар трибюн». Фэлкон даже отыскал ее фотографию в ежегоднике университета Эмори за 1984 год, который заказал через «Федерал экспресс». Все, что Кассандра рассказывала ему о себе, подтвердилось.

И тем не менее, Кассандру тоже могли заарканить. У этих людей слишком много возможностей, в этом Фэлкон не сомневался.

– Извините, что все так получилось, но, видите ли, я попал... э-э... в скверную историю. Очень скверную. И хоть выглядит это, наверное, по-идиотски, я должен быть очень осторожен.

– А то я не смотрела весь день телевизор, по вашему, кстати, совету.

– При чем здесь телевизор?

– Вы что, ничего не слышали?

– Нет.

– Сегодня утром в Балтиморском суде взорвалась бомба.

– Давайте-ка я попробую угадать, кто ее сбросил. – Фэлкон улыбнулся. – Наверняка Тернер Прескотт из адвокатской конторы «Кливленд, Миллер и Прескотт».

– Точно. Так, выходит, все-таки слышали?

– Да нет же, говорю. – Фэлкон покачал головой и указал на сумку, стоявшую у него в ногах. – Тут все. О недвижимости уже все известно? А о тринадцати миллиардах, которыми Южный Национальный частично кредитовал не того, кого нужно, а частично вложил в «Пенн-мар»? И еще о шести миллиардах, отпущенных в кредит ненадежным товариществам по торговле недвижимостью? И о том, что с потерей девятнадцати миллиардов Южный Национальный фактически прекращает свое существование?

Кассандра уставилась на Фэлкона.

– Сказал же, не надо смотреть на меня.

Кассандра поспешно отвернулась.

– Эта информация тоже обнародована?

– Ну да, только вам-то откуда все это известно?

– И Южный Национальный идет ко дну, так? – Фэлкон словно не слышал ее вопроса.

– Говорят, да.

– Ну и финансовые рынки, естественно, тоже трещат по швам?

– Индекс Доу Джонса упал сегодня к двум часам на 700 пунктов. Это рекорд. Когда я примчалась на биржу, подумывали даже, не стоит ли закрыться пораньше. Другие показатели тоже резко пошли вниз. Поговаривают о крахе всей денежной системы страны. Южный Национальный не может сбалансировать свое валютное положение, выполнить обязательства по обменам активами, выплачивать вклады. А вкладчики стремятся взять все, будто конец света настает. Но не получается. У Южного Национального нет денег. Поговаривают, будто другие банки тоже испытывают серьезные трудности. Особенно те, что пошли на совместные риски с Южным Национальным. Даже Си-эн-эн не поспевает за событиями. Все прилипли к экранам. Никто не работает. Просто не верится. Такое ощущение, словно вот-вот начнутся массовые самоубийства и единственное, что услышишь, – звук падающих на мостовую тел. Говорят, в четыре тридцать ожидается выступление президента.

Эндрю недоверчиво посмотрел на Кассандру.

– И что же, ФРС не предпринимает никаких шагов, чтобы стабилизировать положение?

– В том-то и дело, что нет. Си-эн-эн уже вой подняла – где, мол, ФРС. Ходят слухи, что по кабинетам Южного Национального шныряют люди из нью-йоркского отделения ФРС, но о стабилизации положения банка или всего рынка пока не сказано ни слова. Бред, чистый бред.

– Разумеется, не сказано. – Фэлкон вспомнил Филипелли, утонувшего в водах Бигхорн-Ривер.

– Что?

– Ничего. – Фэлкон снова настороженно обшарил взглядом ближайшие деревья и кусты. – Да, руки у них длинные.

– Извините? У них? Кто это – они?

– Группа людей, называющих себя «Семеркой». – Фэлкон пристально посмотрел на Кассандру.