Клон Дьявола

— Да тихо ты, э? — смеялся Клейтон и вертел головой, пытаясь отвернуть лицо от настойчивого языка Муки. — Успокойся, девочка.

— Муки, сидеть! — скомандовал Свен. Задница Муки хлопнулась в снег. Язык болтался из улыбающейся пасти. Хвост ходил влево-вправо, поднимая облачка пушистого снега.

— Доброе утро, Свен. Думал, дай-ка тормозну, загляну, как там старый хрыч пережил бурю.

— Нормально пережил, — ответил Свен. — Ты приехал телефонные провода чинить?

Клейтон покачал головой:

— Нет пока. Сначала колею укатаю. А что, провода порвало?

— Ну да. Пытался дозвониться в особняк, сообщить, что их коровы у меня.

Поначалу Клейтон не уловил смысла сказанного. Потом уставился на Свена, повернулся и зашагал к открытой двери коровника. Свен пошел с ним. Муки побежала за Свеном как привязанная в нескольких дюймах от его ног.

В коровнике Клейтон увидел сорок с чем-то коров, стоящих в проходе. Он подошел к одной и проверил бирку на ухе: «А-13» и фломастером снизу — «Красотка Клара».

— Видишь, ярлык «А», — сказал Клейтон. — Она из главного стада.

— Ага, — ответил Свен.

— Будь я проклят, если это не я видел, как вчера этих коров погрузили в чертов самолет.

— Так он, видать, вернулся.

Клейтон помотал головой.

— Я б тогда видел, как он садится у особняка.

— Ну, тогда если еще не научились делать парашюты для коров, значит, самолет где-то сел.

Клейтон кивнул. Помимо особняка и ангара, С-5 был самой большой чертовиной на острове. Не мог он приземлиться на пятачке, как вертолет.

А людей ты видел, Свен? Кто-то же должен быть с коровами.

— Ни души, — покачал головой Свен.

— Черт, это дурнее, чем олень-импотент в брачный сезон. Бред собачий. А ночью ничего не слышал?

— Спал как младенец, э? В смысле слышал только, как ветер выл, больше ничего.

Присутствие коров подразумевало приземление или, по крайней мере, аварийную посадку. Если выжили коровы, значит, люди — тоже. Что означает: люди либо отпустили коров, а сами ушли в другом направлении… или же люди где-то прятались. Но отчего? От кого?

— Свен, честно говоря, я не знаю, что и думать.

— И я.

— Могу я тебя попросить малость придержать язык, не трепаться об этом? Ну, пока я не выясню, что и как, э?

Свен пожал плечами.

— Мне вообще-то все равно. Они здесь в безопасности. Да и как я кому скажу, пока ты тут прохлаждаешься, вместо того чтоб чинить провода, э?

Клейтон медленно кивнул, его глаза по-прежнему бегали по пришлым коровам, волшебным образом появившимся в коровнике Свена.

— Провода исправлю сегодня. А сейчас съезжу-ка я в Норт-Пойнт и посмотрю; может, там что увижу.

— Дай знать, если что.

Клейтон взглянул напоследок на Красотку Клару. Вид у нее был нездоровый, глаза подернуты тонким слоем слизи.

— Видок у них неважнецкий, не находишь?

— Нахожу, — ответил Свен. — Чуть живые…

Клейтон повернулся и пошел к «Наджу».

1 декабря, 08.46

Сара и Тим стояли, дрожа от холода, в лесу; между ними и дорогой оставался лишь толстый ствол мощной, укутанной снегом сосны. Шторм унесся прочь, но мороз остался. Он будто завис в воздухе и неосязаемым прессом неослабно давил на них, отнимая силы и вызывая оцепенение.

Когда утробное ворчанье дизеля взломало могучее зимнее безмолвие, они укрылись в лесу. По укатанной дороге идти намного легче — благодаря «Надженту» и утренней трудовой этике Клейтона. Сугробы по пояс в лесу, с другой стороны, превращали каждый шаг в борьбу.

Дизельный двигатель затарахтел громче, ближе, затем звук изменился: холостые обороты.

Вездеход остановился.

Сара выглянула из-за дерева. Тепло укутанный Клейтон вылезал из машины. Сара вновь пригнулась за стволом, затем вытянула руку из рукава пуховика, который дублировал почти бесполезную перчатку. Сердце бухало в груди. Она отстегнула ремешок кобуры и вытащила «беретту». Голой кожей ладони пистолет ощущался как глыба льда.

— П-п-правильн-но, — прошептал, клацая зубами, Тим. — Давай грохнем старика и в-в-возьмем себе его танк.

— Никого грохать не будем, — шикнула на него Сара. Она не хотела причинить зло Клейтону точно так же, как и Свену, но Клейтон остановился в этом месте не случайно. Если он найдет их и скажет Магнусу…

Она снова выглянула из-за ствола. Клейтон остановился у края дороги, запустил руки в зимние штаны, выудил пенис и стал мочиться на сугроб. Бедра его чуть двигались, меняя направление струи.

— Что он делает? — прошептал Тим.

Сара удивленно помотала головой.

— Похоже, выписывает на снегу свое имя.

Струйка иссякла. Клейтон застегнул молнию, затем поднял ногу и выпустил газы мощным звуком, эхом отразившимся от заснеженных деревьев.

— А теперь можете выходить! — заорал он. — Если не возражаете, я не полезу за вами в лес, э?

Сара подумала о том, как холодны и хрупки ее пальцы; уверенности в том, что она способна почувствовать спусковой крючок, совсем не было.

— А в машине у меня тепло-о-о, э?

— Сара, — взмолился Тим, — может… я… так задубел.

Помимо черных стежков шва и фиолетового синяка, лицо Тима цветом почти не отличалось от окружавшего их снега. Он безудержно дрожал. Может, и стоило им забраться в дом Свена, но тот шанс был упущен.

И что теперь? А теперь шансов не осталось вообще.

Сара сделала шаг из-за ствола дерева и подняла пистолет.

Руки старика взметнулись вверх.

— Умереть не встать, Сара! Не направляй на меня эту штуку, э?

— Клейтон, стоять на месте, не двигаться, ясно?

Тот кивнул. Сара протянула руку за спину и помогла Тиму подняться на ноги. Оба вышли из-за дерева и с трудом потащились к дороге.

— Отойдите вправо, — велела Сара Клейтону. — Встаньте в тот сугроб.

— В который писал? Это гадко, Сара.

— Хорошо, тогда не туда, только уберитесь в сугроб. Любое резкое движение, и я прострелю вам коленную чашечку.

— Да у меня и так артрит колени замучил.

— Клейтон, заткнитесь! Тим, забирайся в машину и закрой за собой дверь.

Клейтон шагнул в сугроб на обочине, увязнув по самый пах: резкие движения были исключены.

Дико дрожа, Тим заковылял по снегу и выбрался на дорогу. Сара продолжала держать Клейтона на мушке. Тим забрался в кабину и захлопнул дверь. Очутившись внутри, он обнял себя за плечи и трясся, как щенок в грозу.

— Сара, — заговорил Клейтон. — Опусти эту чертову пушку. Ты так дрожишь, что того и гляди пристрелишь меня ненароком.

Сара взглянула на свою руку: пистолет ходил ходуном, словно живой и такой же, как и она, замерзший. Она опустила руку.

— Как вы узнали, что мы именно здесь?

— Увидел следы на снегу. А еще, когда увидел тех коров, что грузили в самолет, решил, кто-то из экипажа должен быть поблизости.

— Вы прямо Коломбо, Клейтон.

— Ага, Питер Фальк нервно курит в сторонке. Только не время для сказок, девочка. Где твоя команда?

Сара с новой силой ощутила боль утраты. Она покачала головой.

— Вот оно как… — проговорил Клейтон. — Спаслись только ты и Тим?

Что это — искреннее сочувствие или игра?

— Клейтон, сколько людей знает, что мы разбились?

Без понятия, э? В особняке никто ничего не слышал. Даже не верится, что такая громадина села и никто на острове не прознал.

— Да уж. Веритсяс трудом, — она снова подняла пистолет и навела его на Клейтона. — Когда Магнус отправил вас искать нас? Вы сообщили ему по радио, что нашли коров?

Клейтон помотал головой:

— Ты уже всерьез начинаешь меня бесить этой чертовой пушкой. Сара, Магнус не посылал меня сюда. Я торю колею и трамбую дорожки после каждой метели.

Сильная дрожь била все тело Сары. Клейтон, похоже, прав: она может случайно пальнуть в него. Он же старик, господи. Он живет на острове, появившись за много лет до Магнуса, Данте и «Генады»… как, по крайней мере, сам говорит. И никакими силами ей не узнать, кто он, черт его дери, на самом деле.