Невидимка. Идеальные убийства

Я хожу взад-вперед по спальне, заканчивая разговор с Софи (Букс предпочел в нем не участвовать, поскольку продолжает считать, что я уже не имею к данному делу никакого отношения).

— Ну хорошо, — говорю я. — Итак, у нас есть факты оплаты посредством кредитных карточек «Виза» и «Американ экспресс» в Питтсбурге и его пригородах. Нам известно, в какие рестораны и бары он захаживал — похоже, каждое воскресенье, и чаще всего в один из них, — осенью две тысячи десятого года. Видимо, пил пиво и смотрел футбол.

— Судя по суммам счетов, делал он это не один, а в компании, — говорит Софи. — С каким-нибудь собутыльником. Возможно, именно в одном из таких заведений Грэм и встретился с нашим субъектом. Там же наш субъект втерся к Грэму в доверие и сблизился с ним.

— Продолжайте копать в этом направлении, — говорю я. — Позвоните мне, если появятся какие-нибудь новости.

В Пенсильвании уже скоро одиннадцать часов вечера, а потому я сомневаюсь, что получу от нее сегодня еще какую-нибудь информацию.

— Мэри, я быстренько приму душ! — кричу я.

— Хорошо, хорошо!

Я сбрасываю с себя одежду и кладу свой брелок с красной кнопкой на туалетный столик. Откровенно говоря, мне очень не хочется оставлять Мэри одну даже на минуту. Впрочем, снаружи ее охраняют четыре человека. Кроме того, в случае появления здесь нашего субъекта лично я вряд ли смогу ее защитить.

В этом загородном доме хорошее давление воды и весьма замысловатая душевая лейка. Я с удовольствием расслабляюсь под душем, стараясь хотя бы на время позабыть о всех проблемах. Я встаю так, чтобы струи воды массировали шею и плечи, закрываю глаза и поднимаю лицо вверх, навстречу потоку воды.

Но в конце концов все это заканчивается, и я вновь ощущаю нервное напряжение и гложущее ощущение в животе. Я быстро вытираюсь, напяливаю на себя свою измятую одежду и беру с туалетного столика брелок с красной кнопкой. Затем иду по коридору в гостиную. Еще из коридора я вижу стопку листков бумаги с записями «сеансов Грэма», но Мэри в гостиной нет. «Куда она могла…»

— Я здесь, — говорит Мэри, заставляя меня испуганно вздрогнуть. Она в кухне: наливает горячее молоко в бумажный стакан.

Паника, охватившая меня, отступает. Должно быть, я впопыхах проскочила мимо нее. Я ведь даже не заглянула в кухню. Что это я вообразила — что ее похитили за те десять минут, в течение которых я находилась в ванной, да? Мне необходимо взять себя в руки. Я становлюсь параноиком.

Я шумно вздыхаю.

В этот момент неожиданно раздается треньканье, за ним — скрип металлических колесиков, и чертова деревянная кукушка появляется из-за дверцы на часах, несколько раз произносит «Ку-ку!» и исчезает еще на час.

Должно быть, уже девять часов.

— Черт! — говорю я.

«Возьми себя в руки, Эмми. Мэри в безопасности. Мы находимся в удаленном месте, о котором мало кому известно, и нас охраняют вооруженные, хорошо обученные сотрудники спецслужб. Мэри — в безопасности».

— Я готовлю всем какао, — говорит Мэри. — Мне кажется, это самое меньшее, что я могу сделать для них после всего того, что они сделали для меня.

— Что-что вы делаете? — спрашиваю я.

— Собираюсь отнести им какао.

Она ставит на большую плоскую тарелку четыре бумажных стаканчика с горячим какао.

— Нет, наружу вы не выйдете. Вы не должны покидать дом.

Мэри, глядя на меня, хмурится.

— Я что, не могу выйти даже для того, чтобы отнести им какао?

— Нет, не можете. Я сама отнесу. — Я забираю у нее тарелку. — Я скоро вернусь.

— Вы думаете, что он приедет сюда по мою душу, да?

— Нет, я так не думаю.

— Нет, думаете. Я это чувствую. Я замечаю это по вашим словам и поступкам.

— Мэри, я сейчас вернусь.

Я осторожно выхожу с тарелкой на прохладный вечерний воздух и даю два стаканчика федеральным маршалам, сидящим в автомобиле, припаркованном на покрытой гравием площадке.

— Выпейте по стаканчику горячего какао, — предлагаю я. — Мэри приготовила его для вас.

— Это очень любезно с ее стороны, — сказал тот, кто сидит за рулем, парень по фамилии Мак-Клауд. — Пахнет замечательно.

— Спасибо вам за все, что вы делаете, — говорю я.

Теперь я беру в руки по стаканчику, оставляя тарелку на капоте их автомобиля, и иду вниз по подъездной дороге ко второму автомобилю.

Уже подходя к нему, я замечаю, что рядом с ним стоят не два, а три человека.

109

Я инстинктивно замедляю шаг, хотя при движении вниз по такому крутому склону сделать это не так-то просто: мне ведь невольно приходится делать большие шаги, чтобы сохранить равновесие. Мои глаза привыкают к темноте, и я начинаю различать черты лица третьего человека, стоящего рядом с Денни Сассером и агентом Гетти.

Они все трое смеются и оживленно жестикулируют. Заметив меня, Денни поворачивается в мою сторону.

— Эмми, — говорит он, — ты, конечно же, помнишь Джима Деметрио.

Джим Деметрио. Ну конечно помню. Бывший агент ФБР, который уволился год назад и живет в Питтсбурге. Именно он и позволил нам разместиться в своем загородном доме. Денни еще сказал про него, что он — один из лучших специалистов по составлению психологического портрета серийного убийцы из всех, кого он, Денни, знает.

— Рада снова с вами встретиться, — говорю я.

— Как вы устроились?

— Прекрасно, — отвечаю я. — Еще раз спасибо.

Вспомнив наконец-то о двух очень горячих стаканах, которые я держу в руках, я ставлю их на капот автомобиля.

— Горячее какао для наших охранников, — говорю я.

— Как она держится? — спрашивает Деметрио, показывая рукой в сторону дома. — Свидетельница. Она напугана? Нервничает?

— Она в порядке, — отвечаю я, произнося эту короткую фразу покровительственным тоном.

— Хм. Это хорошо.

— Послушайте, — говорю я, — а давайте я вас сфотографирую всех вместе, хорошо? — Я подношу свой смартфон к глазу. — Просто на память.

— О-о, мне не нравится разглядывать свои фото, — говорит Деметрио. — Они напоминают мне о том, каким старым и немощным я уже становлюсь.

— Старым, немощным и богатым, — добавляет Денни.

— Да ладно вам! — говорю я. — Встаньте рядом, и я вас разок сфотографирую.

— Нет, вообще-то мне уже пора, — произносит Деметрио. — Возможно, я еще заеду попозже, чтобы пообщаться с вами. Всего хорошего.

Джим Деметрио заскакивает в свой модный спортивный автомобиль и уезжает.

— Спасибо за какао, — говорит Денни. — Пахнет превосходно.

Но что-то другое сейчас пахнет отвратительно.

Я иду обратно по подъездной дороге, чувствуя, как в мою кровь устремился адреналин. Я набираю номер телефона Софи, хотя у них там уже за полночь. Но я сомневаюсь, что она сейчас спит.

— Алло, — отвечает она.

— Софи, — говорю я, тяжело дыша, — мне нужно, чтобы ты очень-очень быстро навела справки об одном человеке.

110

Проходит еще один час. Я всматриваюсь через окно кухни в темноту, но не вижу ничего, кроме звезд, усыпавших небо. Везде тихо и спокойно.

— Что случилось? — слышу я голос Мэри.

Она сидит в гостиной на диване со своим экземпляром записей «сеансов Грэма».

— Ничего не случилось, — отвечаю я.

Однако каким-то непонятным образом я чувствую, что что-то все-таки случилось. Мои органы чувств обострены и фиксируют все — каждое чириканье птицы, каждый шелест листьев, каждое завывание ветра, каждое поскрипывание деревянных конструкций дома.

— Вы не выпили свое какао, — говорит она. — Оно уже остывает.

— У меня вообще-то аллергия на какао, — говорю я ей и улыбаюсь. — Просто не решалась вам об этом сказать.

— Жаль, — говорит она. — Тогда я приготовлю чай.

— Не надо, не беспокойтесь.

— Пустяки. Не забывайте, что я вечно чем-то занятая пчелка.

Мэри вскакивает с дивана и идет в кухню. Она наливает воду в чайник и ставит его на плиту.

— Спасибо, — говорю я. — Возможно, выпить немного чая мне не помешает.