Волки сильнее собак

Ева была центром внимания, так как Мария и ее подруги хотели знать, какая она – Москва. Хотя Ева не показывала виду, Аркадий понимал, что иногда она чувствует себя не в своей тарелке. Она уехала из зоны и устроилась на работу в клинике, но временами ей казалось, что она лишь занимает место Ирины. В остальном все было хорошо, даже отлично.

Под влиянием самогона Ванко признался, что после смерти Алекса Герасимова финансирование российской стороной экологических исследований резко сократилось. Работала группа ученых из Техаса, однако им был бы, вероятно, необходим кто-то местный. Может быть, «Британские сторонники экологии» захотят помочь. Ванко так на это надеялся.

Мария весело смеялась. В ярких шарфах она выглядела как упакованный подарок, ее стальные зубы радостно блестели. Почти детское ликование Марии, казалось, заразило остальных деревенских старух – все шумели, громко разговаривали, смеялись.

Роман смущенно потянул Аркадия в сторону и сказал:

– Никто из родных не навещал нас почти год. Представьте, даже не были на кладбище.

– Печально слышать.

– Понятное дело, они люди занятые и далеко отсюда живут. Сдается мне, вы не станете возражать, если я воспользуюсь вашим приездом, ведь когда еще здесь соберутся трое мужчин. Нужно хотя бы троих. Вот почему я позвал Ванко. Не волнуйтесь, старая одежда для вас найдется.

– Мне хорошо и в своей.

– Ладно! – Роман снова наполнил стаканы.

– Трое мужчин, зачем? – вернулся к разговору Аркадий.

– Зарезать свинью! – не смогла больше секретничать Мария.

Мягкими хлопьями падал снег. Роман вышел из сарая в сапогах и резиновым фартуке. Ванко привязал одну ногу свиньи поперек ее груди, чтобы она не могла сохранять равновесие, но Сумо был сильный и проворный. Он понял, что люди, которые были его благодетелями, собираются его зарезать. Таская за собой Ванко, свинья визжала от такой несправедливости и ужаса. Она бросалась в разные стороны, а тем временем Роман прикрепил на двери сарая веревку.

– Роман резал свиней для всей деревни, – сказала Мария. – А вот теперь осталась только наша, и мы хотим угостить вас.

Логика была проста и понятна, но тем не менее Аркадию было не по себе. По заснеженному двору свинья таскала за собой Ванко, а старухи подбадривали его, ничуть не жалея несчастного Сумо. Когда свинья рванулась в калитку, Нина с загоревшимися глазами оттянула животное костылем.

– Мне очень жаль, – прошептала Ева. – Я не знала, что так будет.

– Декабрь, время заполнять погреб. Я понимаю Романа.

– Ты станешь помогать?

Аркадий сделал петлю на веревке.

– Пусть Ванко еще немного поборется.

Из дома выскочил Женя, сбросил куртку и кинулся на свинью. Они покатились по снегу. Свинья была быстрой, тяжелой и боролась за жизнь. Бледные ресницы дрожали, она визжала, зовя на помощь. Даже когда Сумо стряхнул Женю, тот удержал веревку. Мальчик, которого Аркадий видел только двигающим шахматные фигуры, крепко удерживал свинью и кричал:

– Аркадий! Аркадий!

Аркадий нырнул под свинью. Он, Ванко и Женя таскали ее по двору до тех пор, пока Аркадий не изловчился завязать петлю вокруг ее передней ноги. Сумо пахал мордой снег, все еще брыкаясь задними ногами.

– На счет «три», – распорядился Аркадий. – Раз… два…

Они с Женей воспользовались переворотом животного на спину и подтянули его к Роману, который навалился на передние ноги свиньи и мгновенно перерезал ей горло от уха до уха.

Резиновый фартук делал Романа другим, более внушительным. Он связал дергающиеся задние ноги свиньи, прикрепил их к специальному устройству, поднял свинью вверх тормашками и подставил под нее оцинкованную бадью для стекавшей крови.

Измазанный ярко-красным, Женя топтался на снегу, раскинув тонкие руки, и смеялся. Ванко поднялся с колен, пошатываясь от выпитого самогона, а подвешенная свинья все дергалась и визжала. Роман глядел на все это со спокойствием вершителя судеб. Он сунул палец в глазницу свиньи и вырвал глаз. Аркадий и Ева переглянулись.

– Быстрее стечет, – объяснил Роман Жене.

Как только свинья затихла, Роман отвез ее в тачке на середину двора. Женщины принялись опаливать щетину. Пламя кружило по снегу, оранжевое боролось с белым. Роман взгромоздился на свинью и стал скоблить подпаленную щетину. Мария выпустила цыплят, которые разбежались по двору. Они склевывали кровь и гоняли глаз. Когда свинью несколько раз опалили и тщательно отскребли, Роман смыл всю кровь. «Надо же, – подумал Аркадий, – как все чисто». Роман отрезал у свиньи ухо и предложил как угощение Аркадию. Когда тот отказался, ухо взял Женя.

Остаток дня ушел на разделку свиньи. Сначала топором отрубили голову, потому что ее дольше всего варить, затем ножом – ноги и внутренности. Роман располосовал спину, открыв блестящий пласт шпика, а Мария и ее подруги носились туда-сюда с пластмассовыми ведрами в предвкушении ветчин, колбас и копченого сала на весь год.

Когда на деревню опустились синие сумерки, Аркадий с Женей вымылись и переоделись, пора было в аэропорт. К тому времени как все перецеловались и присели на дорожку, зимний вечер полностью вступил в свои права. В машине Аркадий с Евой уселись впереди, Женя – сзади. Они махали остающимся в свете фар. Сильный толчок от включения реверса, перед тем как встать в колею, которая, как рельсы, вела к главной дороге. Вот и все, они свободны.

Было впечатление, что они плывут. Нигде не было ни звезды, ни фонаря, ни другой машины – только фары их автомобиля светили в темноте. Аркадий посмотрел на Еву. Она взяла его за руку и сказала:

– Спасибо.

За что именно, Аркадий не осмелился спросить. Он украдкой взглянул в зеркало заднего вида. Женя сидел прямо, несмотря на усталость.

Кружащиеся снежинки неслись навстречу и залепляли ветровое стекло. Отсветы фар, словно пугаясь кромешной тьмы вокруг, бились о дверцы и окна.

Никто не спал, каждый молчал о своем…