Темная зона

– Зачем? Хочешь убедиться, что поставила на ту лошадь?

– Что?

– Вера, какая надо. Бог правильный.

Она сухо рассмеялась и пошла на кухню.

– Меня мало занимает организованная религия.

– Ты католичка.

– Я была католичкой. Теперь я никто. – Открыв холодильник, она уперлась рукой в верх дверцы.

– Единожды католик всегда католик. – Он помолчал, потом прибавил: – Я же знаю, что ты до сих пор молишься.

Ей совсем не хотелось думать о том, как он про это узнал.

– Ну и что? Это не делает меня католичкой. С каких это пор, чтобы молиться, требовался членский билет церковной общины? – Сама она при этом подумала: «Это сумасшествие: я толкую про свою веру с мертвецом. А он пьет мое пиво».

– Зачем же тебе тогда знать подробности о том, что будет потом? Вот скажи мне – просто так, чтоб поддержать разговор: если бы ты знала, что и какая-то религия находится на связи с правильным богом, что бы ты сделала? Побежала присоединяться к этой церкви?

– Сомневаюсь, чтобы Всемогущий хоть в грош ставил то, где я преклоняю колени.

– Ты не ответила на мой вопрос.

Бернадетт оглядела полки холодильника. Пачка масла. Коробка с одним-единственным яйцом. Мисочка расползшейся клубники. Оторвавшись от холодильника, она посмотрела на гостя:

– Знаешь что? Не хочу я больше говорить о религии. Скучно и грустно.

– Как тебе угодно. – Авги положил ноги на столик. – Ну и каков приговор? Есть что-нибудь поесть?

– Приговор, похоже, беспощадный, советник.

Оскар дважды гавкнул и соскочил с коленей хозяина. Пес процокал ноготками по полу и присоединился к Бернадетт: встал рядом с ней, уставившись в холодильник.

– Оскар! – прикрикнул Авги. – Уйди оттуда.

Бернадетт полезла в холодильник, вытащила три зеленые бутылки «Сент-Польского» и одну коричневую. Оглядела диковину: спереди на бутылке красовалась голова быка-буффало.

– Не против слабого эля «Крепкая голова»?

– Никогда не слыхал о таком.

Захлопнув дверцу холодильника, она понесла бутылки в гостиную. Пес-сосиска следовал за ней по пятам.

– Винная лавка по дешевке распродавала бутылки. Захотелось попробовать чего-нибудь новенького. – Она поставила пиво на столик и села на диван.

Авги сел с ней рядом, взял в руки коричневую бутылку и прочитал наклейку:

– «Пивоваренная компания „Биг хоул“, Белград, штат Монтана». Рискну попробовать. – Он сковырнул крышку. – Не убьет же это меня, верно?

Она смотрела, как он пил.

– Если не понравится, можешь отдать Оскару.

Он икнул.

– Не-а. Это вкусно.

Она откупорила себе бутылку «Сент-Польского».

– В холодильнике еще полно всякого пива. В отличие от всего другого.

Он сделал второй глоток и рыгнул.

– Можем заказать пиццу.

Бернадетт глянула на часы:

– Поздновато вроде животы набивать. Мне тогда совсем не уснуть, а завтра утром рано вставать на работу.

Оскар запрыгнул на освободившееся кресло, дважды прошелся по подушке и свернулся клубком.

– Оскар, – сказал Авги, указывая на пол. – Сидеть.

– Да пусть лежит. – Бернадетт отпила «Сент-Польского». – Он же не наделает, да?

– Даже когда был жив, не позволял себе такого.

Она разделалась с пивом, поставила бутылку на столик и снова глянула на часы. Кому она вешает лапшу на уши? Спать ведь вовсе и не собиралась. Тем более опрокинув пивка чуток с мертвецом. Красавчиком мертвецом.

– Хотя… Я бы не отказалась от пиццы. Знаешь, где в центре так поздно по воскресеньям есть доставка?

– Есть одна лавочка на Западной Седьмой улице. У них там делают потрясающую мешанину в несколько слоев.

– В несколько слоев? Так они ее до скончания века будут делать.

– Чего-чего, а времени у меня – пропасть.

Глава 52

Гости ушли так же внезапно, как явились. Бернадетт встала с дивана убрать остатки пиццы в холодильник, а когда повернулась обратно, их обоих уже и след простыл. Мертвец и его мертвый пес. Чувствуя облегчение и усталость, она забралась по ступенькам к себе в спальню и рухнула поверх одеяла.

В понедельник утром Бернадетт проснулась с болью в голове и желудке, но неприятные ощущения исчезли, пока она мылась под душем. Когда стояла в ванной, вытираясь полотенцем, вдруг подумала, не следит ли он, и выбросила эту мысль из головы: если он решит шпионить за ней, то тут уж ничего не поделаешь.

Бернадетт облачилась в свой обычный наряд – темные брюки и темный блейзер поверх белой блузки, – сунула «глок» в кобуру и вышла на улицу.

По тротуарам шли толпы людей, а улицы центра были забиты легковушками, грузовиками, автобусами и фургонами доставки. Свежий весенний воздух, словно холодной водой омывший ей лицо, пропах выхлопными газами и мокрым от дождя бетоном. По пути к зданию федеральных ведомств она остановилась купить себе кофе с лепешкой. Подумала было купить две порции и того и другого на тот случай, если Гарсиа заглянет по пути в Миннеаполис, но решила, что босс сам может о себе позаботиться.

Сбегая по ступенькам в подвал, Бернадетт сняла темные очки. Вошла в кабинет – и застыла в недоумении. Один из двух пустых столов напротив ее собственного уже был занят. Оперативный сотрудник Рубен Грид, ее сотоварищ по каземату главной башни, на этой неделе вышел из отпуска. Сидел он спиной к двери. Тощий афроамериканец с коротко стриженной поседевшей головой. Видно было, что он высок ростом: склонился над компьютером, словно гигантская запятая. Вспомнилось, как Гарсиа говорил, что Грид обожает подвал в Сент-Поле и провел в нем немало лет. Бернадетт убедила себя поостеречься от насмешек над их берлогой: Грид еще обидится. Нахмурившись, она глянула на пакет в своей руке: могла бы и позаботиться о своем коллеге. Подойдя к нему, спросила, обращаясь к спине:

– Как провели время на Каймановых островах?

Коллега крутанулся на стуле и посмотрел на нее, раскрыв рот:

– А-а?

– Вы разве не там были? Как погода?

Он кивнул, не сводя с нее глаз:

– Жарко.

Бернадетт выдавила из себя улыбку и пожалела, что сняла очки. Попыталась сообразить, что бы еще такое спросить про его путешествие.

– Слышала, что вы большой любитель нырять с аквалангом. На что это похоже? Мне всегда хотелось…

Грид перебил ее:

– Даже не пытайтесь: это слишком опасно.

Ей показалось, что она уловила остатки южного выговора, и решила воспользоваться этим, чтобы чуточку рассказать о себе.

– Вы сами-то откуда родом? Меня работа порядком помотала по Луизиане. – Грид на ее вопрос не ответил, а она не знала, о чем еще говорить, а потому протянула ему свой пакет: – Не откажетесь от лепешки по случаю возвращения?

Он глянул на бумажный мешочек, потом снова на нее.

– Вы кто?

«Ничего себе приветствие», – подумала Бернадетт. Убрала пакет и протянула руку:

– Агент Бернадетт Сент-Клэр.

Он некоторое время рассматривал ее руку, потом медленно протянул свою:

– Привет.

Бернадетт показалось, что ему как-то неловко к ней прикасаться. «Уж не наслышался ли он всяких историй про меня из Нового Орлеана? – мелькнула мысль. – Думает, наверное, что стану читать его мысли, или устрою мешанину в мозгах, или еще какую пакость сделаю». Отпустив его костлявую руку, она подняла пакет.

– Точно не хотите со мной позавтракать?

– Нет, благодарю вас, – выговорил он, запинаясь и снова уставившись ей в лицо.

Бернадетт прошла к своему столу, села и достала кофе и лепешку. Сняв крышку со стаканчика, она отхлебнула и содрогнулась. Кофе был холодный и горький. Она нахлобучила крышку обратно, откусила кусочек лепешки – сухая и безвкусная, как опилки.

Гарсиа вошел, когда она убирала стаканчик с лепешкой обратно в пакет.

– Внешне выглядит вкусно.

– Внешность обманчива. – Бернадетт опустила пакет в корзину для мусора возле своего стола.

Гарсиа присел на краешек стола.

– Давайте-ка отвалим отсюда и найдем, где можно как следует пожевать. Тут, возле эстакады, есть одно местечко. Мне надо вам кое-что рассказать, а я бы предпочел делать это с горячей пищей в желудке.